Путь падшего
Шрифт:
? ? ?
Я бывал всего в двух крупных низких городах, этого мало для сравнительного анализа, но я всё равно не мог не сравнивать Сиабхи-Дана-А с Ач-Чи. Разница — буквально громадная. Рынок больше, товаров — неисчислимое множество. Я не мог и представить, что древний мир был столь богат.
Лавки ломились от тканей, одежды и мехов.
Ремесленные ряды разительно отличались от ач-чийских. Тут можно купить любое орудие труда: от мелких сит для процеживания вина, до странных и крупных конструкций
— Но вам, высшим этого не надо, — заметил продавец. — В Дивии всё растёт быстро и безудержно, достаточно бросить зерно в летающую твердь, да?
— Да, — уверенно кивнул я, вспоминая, как кропотливо трудились прирождённые жители на полях ман-ги. Низкие, как всегда, фантазировали райскую жизнь на тверди.
Оружейные ряды нас не впечатлили. Ничего достойного там нет. В основном кожаные доспехи, деревянные шлемы, ржавые топоры и копья. Самое лучшее оружие и доспехи на рынке портового города — это старое дивианское оружие и доспехи. Наши простые железные мочи-ки, висевшие рядом с бронзовыми топорами и мечами портового производства, выглядели высокотехнологичными бельгийскими винтовками, висевшими рядом с пороховыми ружьями. А мы сами, закованные в сверкающие доспехи, выглядели, как космические десантники.
Мы потешались, разглядывая их оружие. Хотя и понимали, что низкие, решившие воевать с нами, точно не закупались на этом рынке.
Рынок меня быстро утомил. Меня не интересовали ковры или смешные ювелирные изделия портовых мастеров. Тогда как мои товарищи, избалованные величайшим мастерством своих ювелиров, с изумлением разглядывали кривые кольца и ожерельях из позолоченных ракушек. Для них это в диковинку. Кривое рукоделие низких людей казалось чем-то необычным. В таком же изумлении они покупали эти безделушки, сами не зная зачем.
Вспышку моего интереса вызвали лавки торговцев пряностями. Я по инерции всё ещё искал компоненты для маринадов. Но и то не задержался там надолго, так как Реоа начала жаловаться, что от мерзких запахов у неё болит голова.
— Так вылечи её, ты же целительница, — сказал я.
— Если не устранить причину боли, то и боль не уйдёт.
После лавок пряностей я потерял всякий интерес к рынку. Хотелось побродить по улицам. Но мои товарищи с любопытством шагали на каждый грохот барабанов и визг дудок из морских раковин, раздававшиеся то в одном, то в другом конце рынка. Так местные скоморохи и танцоры зазывали на представление. Товарищи от начал до конца разглядывали каждое выступление и щедро кидали щепотки золотых граней в танцоров.
Такой интерес к низкому лицедейству вызывал у меня недоумение.
Даже самый плохой воздушный танцор плясал в двенадцать тысяч раз виртуознее рыночных танцоров Портового Города. Их пение примитивное, в сравнении великим мастерством владения голосом, которого достигли певцы Дивии, как с применением озарений, так и без них.
И тем более я не видел ничего увлекательного в спектаклях кукольных театров. Плохо сшитые куклы только и делали, что лупили друг друга, отрывали головы и руки, издавали какие-то визгливые крики, постоянно пердели, вызывая взрывы хохота зрителей.
Даже я, знавший портовый язык, не мог понять, о чём представление. Сюжет в нём отсутствовал напрочь. Но народу нравилось. И низшему и высшему.
Воспитанная и умная Реоа пискляво смеялась и повторяла:
— Ах, с детства я так не веселилась на кукольных представлениях.
? ? ?
На этом же рынке продавали животных и птиц. В основном буйволы и кабаны, каких я видел в Дивии. Но немало уток, курей и ещё каких-то неизвестных мне съедобных птиц, тогда как в Дивии птиц редко употребляли в пищу. И ещё реже выращивали.
И рыба, рыба, рыба. Полные доверху корзины шевелящейся рыбы. Полные доверху короба рыбы уже не шевелящейся. Неисчислимое количество блюд, приготовленных из этой рыбы.
Я не стерпел и зашёл наиболее приличную на вид едальню. Её убранство напоминало чем-то дивианские: такие же подиумы, только без лежаков, а просто застеленные коврами. Здесь относительно чисто и почти не воняло.
Различные блюда из рыбы, выстроились на центральном подиуме. Посетители указывали на понравившееся блюдо пальцем и официанты (женщины в парандже) относили блюда за покупателем.
Увидев нас, мужчины встали и увели женщин из едальни. Вернувшись, не сели на подиумы, а уставились на нас со смесью ужаса и почтения. На колени не упали, но всё же согнули ногу, готовые сделать это при необходимости.
— Так и хочется рубануть их тупые рожи топором, — сказал Инар Сарит. — Зачем мы сюда зашли, самый старший?
Эхна начертила что-то на скрижальке и показала Инару. Оба рассмеялись. Наверняка, очередная шутка надо мной.
Узнав, что в его едальню заглянули высшие, владелец перепугался и выгнал остальных посетителей, хотя я не попросил этого делать. Мне было интересно пообщаться с народом Портового Города.
Владелец едальни помотал головой:
— Как так? Нельзя высшим сидеть рядом с сиабхи. Никак нельзя, уважаемые.
И не понятно, то ли это страх и уважение к богам, то ли завуалированное оскорбление? Словно для того, чтобы развеять мои сомнения, владелец едальни упал на колени и уткнулся носом в пол.
Впрочем, народ никуда не ушёл, а облепил окна едальни. Наблюдая за нами, обменивались комментариями.
— Гляди-ка, какие доспехи у высших!
— Золота в них весом с меня.
— А размеры какие у доспехов! Будто внутри не один, а два человека сидят.
— Ну, доспехи, как доспехи, — сказал один сиабхи в патриотичном халате с вышивкой в виде имён царя и мудрецов Сиабхи-Дана-А. — Я видел заступников царя нашего, у них доспехи ого-го!
— Брешешь, — сказал кто-то.
— Да накормит меня Морская Матушка гнилой рыбой, если вру.
— Не брешет, — подтвердил кто-то из зевак. — Но и не совсем правду говорит. У царской стражи доспехи хуже.
— Блестят так же. И украшены не дивианскими закорючками, а благородными знаками царской семьи. Как мой халат. Так чем хуже-то?