Путь пешки 3. Смена короля
Шрифт:
– Вот как? Не ожидал от тебя таких пылких эмоций… Я вообще никогда не видел тебя такой… заинтересованной… И чтобы ты так горячо за кого-то переживала… Даже за Домку… А что так? Или этот красавчик тебя и забрюхатил и именно к нему ты от меня сюда бежала?
– Саш, пожалуйста, прекрати все это… Я пойду с тобой куда ты пожелаешь, я даже избавлюсь от ребенка… Только остановись, Сашенька, умоляю тебя…
– Вот как? Так значит – я прав? И это и есть мой счастливый соперник? Хм… – Сашка обошел вокруг Олега, оценивающе разглядывая его. Остановившись перед ним, он проговорил, неизвестно к кому обращаясь:
– Ну что ж – неплохо. Не так обидно. Ну – тогда ты мне тем более не нужен – и он приставил дуло пистолета к виску Олега – Прощай, красавчик!
Олег, повернув голову – смотрел мне в глаза. Казалось – он мысленно разговаривал со мной и прощался. Взгляд его обволакивал теплом и лаской… Но потом вдруг переместился за мое плечо, став напряженным и немного удивленным. Я стояла, не в силах проронить и звука. В этот момент я готова была умереть.
Неожиданно меня словно обдало ветром. Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание приковано к разыгрываемой Сашкой сцене – из леса вихрем выбежал полуголый Алексей, огромными прыжками подскочил к Сашке, резко дернул его руку вверх и обернул ее вокруг себя, повесив Сашку себе на спину в виде щита. Тот с перекошенным лицом все же выстрелил, но пуля ушла в воздух. В этот момент Алексей подхватил Олега второй рукой под мышки, поперек груди – и так, с двумя висящими на нем мужчинами – сиганул в водопад. Все это произошло буквально за считанные секунды – никто даже не успел сообразить, что же происходит. Потом, с небольшой задержкой – сторож и лысый тип подбежали к краю обрыва и принялись палить, видимо – пытаясь достать Алексея и Олега.
– Вон они! Попал!
– Да хрен там – это водоворот!
– А где Санек? Он его утопил? Да нет – вон ползет.
Снизу раздался Сашкин голос:
– Назад! Все держите девку – иначе нас сейчас перестреляют!
Лысый и сторож подошли и окружили меня, держа на прицеле. Рябой, который все это время так никуда и не отходил – крикнул:
– Саня, ты там как? Живой? Сам вылезешь?
Снизу раздался злой Сашкин голос:
– Живой. Дай… нет – пусть Гаврилыч кинет мне веревку.
Сторож засунул за пояс пистолет и бросил вниз конец веревки.
Скоро Сашка залез наверх – глаза его метали молнии. Весь мокрый, на виске – кровь. Отпихнув лысого, он подошел ко мне:
– Это что еще за Тарзан, а? Он меня, как щенка, поднял и в прыжке сбросил. Я из-за него ствол в реке утопил! Гаврилыч, дай мне свой ствол! Дай, говорю! Он тебе все равно без нужды – ты им хоть раз пользовался?
Сторож Гаврилыч неохотно протянул ему пистолет.
– Ну все, пошли. На сегодня – отбой. Он мне, сука – руку сломал… А если и не сломал – так вывернул… Так что сегодня отдохнем уже, а завтра с утра и на деревню двинемся.
Глава 2
И мы пошли… Куда, зачем – мне уже было все равно. Окружающее расплывалось как в тумане. Перед глазами стоял глядящий на меня раненый Олег, а в ушах – Домкин визг… Такой обиженный, такой непонимающий – за что?! Сашка волок меня за локоть, ни на миг не опуская дуло пистолета – видимо, боялся «лесных ниндзей».
Какое-то время мы шли по лесу, но неожиданно подошли к частоколу и небольшому грубо сработанному домику. В окне показался еще один тип с черной щетиной и жидкими волосенками на голове.
– Саня, это ты?! Ну наконец-то!
Мы вошли в домик. Я с удивлением увидела Милу – она сидела на полу, тоже связанная скотчем да еще и с заклеенным ртом. Охраняющий ее тип облегченно вздохнул, когда мы вошли.
– Фух, наконец-то вы пришли! Я ведь даже отлить не мог отойти – так и сидел все это время, уткнув в нее ствол. Они здесь, Санек, я их слышал – они здесь, рядом…
Сашка неприязненно бросил ему:
– Ну все, не истеричь – иди отлей. Толян – на дверях. Остальные пока отдыхайте и заодно подумайте – что бы нам сегодня пожрать. А я тут с Танькой пообщаюсь.
– А чернявую?
– Пусть сидит, здесь оно надежнее. Она мне не помешает – хохотнул Сашка.
***
Потом он подошел ко мне сзади и крепко прижал к себе. Его большие жесткие руки, ставшие такими чужими за это время – беспорядочно елозили по телу.
– Ну наконец-то! Ты знаешь, маленькая сучка – а ведь ты меня обидела очень сильно! Да, очень сильно… А что, мы уже без белья ходим? – он больно сдавил мне грудь – хм, интересно – и здесь тоже? О-о-о, мне это нравится! – подтолкнув меня к столу, он принялся задирать юбку. – Знаешь, я сказал себе, что никого не трахну, пока тебя не верну – он резко нагнул меня, прижав шею и верх спины к столу рукой.
Нестерпимо болел живот – хорошо, что высота стола оставляла немного пространства – и живот не был так прижат, как грудь и голова. Со связанными руками я ничего не могла сделать – и только упиралась щекой в грубые доски столешницы. В двух метрах передо мной сидела Мила и с ужасом наблюдала за нами. Сашка резко и больно вошел в меня – но мне уже было абсолютно все равно, что он там делает – лишь бы побыстрее закончил. А он все распалялся в такт своим движениям:
– Вот… я… тебя… и… вернул! И …никуда …ты …от …меня …не …денешься! Просто… ты – …моя, …уясни …это …наконец! А …свое …я …никому …не …отдам! Только… только… только… только… моя…
Он наконец-то закончил свой монолог. Покровительственно похлопал меня по ягодице, опустил юбку и отпустил. Я тяжело прошагала в угол комнаты и там уселась, опершись о стену. От боли и унижения по щекам катились слезы, ничего не хотелось – ни жить, не разговаривать…
– Да ладно тебе горевать… Что, совсем не понравилось? Ну – как знаешь. Чуть позже я тебе руки развяжу, а пока не буду – что-то мне состояние твое не нравится…
Сашка, по-видимому – после секса пришел в благодушное настроение. На полу что-то промычала Мила. Он подошел к ней.
– А тебе чего, чернявая? А ну-ка встань! – он помог ей встать, поддерживая за локти. – Ух, какая! – Сашка стал бесцеремонно играть с грудью Милы – знаешь, Тань – нравится мне все это – леса, горы, красивые бабы и никакого надзора и законов. И всего-то что и нужно было – прижать перепуганную писклю… Так чего мычим? А, ну да. Внимание – эпиляция! – он одним движением содрал скотч с губ Милы. Она вскрикнула от боли.
Сашка провел пальцем по покрасневшей от резкого рывка щеке:
– А так ты еще лучше. Как зовут-то тебя, чернявая?