Путь Пилигрима
Шрифт:
– Понимаешь, Шейн-зверь?
– спросил он.- Ты будешь внимательно за всем наблюдать, а я буду столь же дотошно тебя спрашивать каждый раз по возвращении.
– Итак, совещание прошло не совсем хорошо,- повторила Адта Ор Эйн не только для Первого Капитана, но и для себя.
– Да, и можно ли было ожидать другого?
– сказал Лит Ахн. Казалось, до него вдруг дошло, что большой экран включен.- Выключи его.
– Мне необходимо смотреть на него,- ответила Адта Ор Эйн.
– Ты хочешь сказать, что тебе это необходимо в качестве дубинки против меня,- произнес Лит Ахн. Он не сделал никакого
– Не важно, уберешь ли ты его от меня, - сказала Адта Ор Эйн.- Я прекрасно вижу его и с выключенным экраном. Я вижу его ночью и днем. Сейчас больше, чем когда бы то ни было.
– Почему - сейчас больше?
– Потому что мне не избавиться от мысли о том, что скоро произойдет.
Адта Ор Эйн отвернулась от пустого экрана и посмотрела на Лит Ахна.
– Что ты имеешь в виду?
– В голосе Лит Ахна послышалась настойчивая нотка.
– Не будет отправлено никакой экспедиции на поиски сына.
– Зачем ты так говоришь? Я же обещал…- начал Лит Ахн.
– Твое обещание стоит не больше твоего авторитета,- сказала Адта Ор Эйн, - а твой авторитет…
Она не закончила.
– Я был выбран старшими офицерами этой Экспедиции. Я сохраняю свой ранг с помощью своего авторитета, который остается при мне,- ответил Лит Ахн твердым голосом,- и меня можно лишить моего ранга общим голосованием этих самых офицеров - чего никогда не произойдет.
– Да, конечно,- сказала Адта Ор Эйн.- Но ты можешь уйти в отставку по собственной воле, как иногда делали Первые Капитаны в других экспедициях в новые миры.
– У меня нет намерения уходить в отставку.
– Какое это имеет значение? Ты все-таки уйдешь,- проговорила Адта Ор Эйн.- Это так же определенно, как и экран на стене перед нами - тот экран, которым ты мне запрещаешь пользоваться. А если ты перестанешь быть Первым Капитаном, любой другой в этом звании не будет заинтересован в отправке экспедиции на поиски моего сына.
– Ты говоришь невозможные вещи,- сказал Лит Ахн.- Сумей я даже выделить офицеров и материалы для такой экспедиции, кто поведет ее?
– Разумеется, я,- ответила Адта Ор Эйн.- У меня четвертый ранг - или ты забыл об этом?
– Я не могу послать тебя,- парировал Лит Ахн.- Супруга Первого Капитана должна быть при Первом Капитане.
– Особенно, если положение этого Первого Капитана может стать сомнительным,- сказала Адта Ор Эйн.
– Нет никакого «может». Мое положение не сомнительно и не собирается стать таковым.
Настроение Адты Ор Эйн еле заметно изменилось, хотя признаки этого изменения были настолько неуловимы, что только длительное общение Шейна с ней позволили ему их заметить. Ее напряжение немного ослабло. Казалось, она смягчилась и подошла к Лит Ахну достаточно близко, чтобы дотронуться до него. Стоя рядом с ним, она заглядывала ему в глаза.
– Прежде всего я - твоя супруга,- произнесла она приглушенным голосом.- И, кроме того, мать твоего сына. Я должна все видеть ясно, даже если ты отказываешься делать это. Лаа Эхон намерен занять твое место Первого Капитана. Давай хотя бы об этом поговорим открыто.
– Я не собираюсь,- сказал Лит Ахн,- уступать свой пост Лаа Эхону или кому бы то ни было.
– Взгляни на ситуацию честно,- сказала Адта Ор Эйн.- Такая возможность есть. А это означает, что никакая экспедиция не будет послана на поиски моего сына, и мало того - это означает, что я и тебя потеряю, поскольку считаю, что ты не сможешь служить под чьим-то началом.
– Это по большей части справедливо,- согласился Лит Ахн.- Если бы мне дали понять, что я больше не достоин поста Первого Капитана, я бы посчитал себя здесь лишним и постарался не обременять больше Экспедицию своим присутствием.
Шейн испытал новое потрясение. Это был первый намек на то, что среди алаагов практикуется нечто вроде благородного самоубийства. Но то, что такая практика существовала, имело смысл. Это имело очень глубокий смысл для расы воинов мужского и женского пола. Он подумал о Лаа Эхоне на посту Первого Капитана Земли, и его потаенный страх усилился.
Собственная жизнь была сейчас трудно переносимой под началом Лит Ахна. Она может стать в буквальном смысле невыносимой при Лаа Эхоне; а в этом случае рано или поздно его настигнет приступ помешательства, и он совершит нечто такое, что ускорит его конец. Лучшее, на что можно надеяться в таких обстоятельствах,- это быстрый и относительно безболезненный конец, хотя, учитывая собственный пост, навряд ли можно этого ожидать.
– Можешь идти, Шейн-зверь,- сказал Лит Ахн. Шейн ушел. Следующие два дня прошли в суматохе служебных дел по заданию Лит Ахна во время одной из периодических инспекций, проходящих раз в два года, для проверки всех служб Дома Оружия. Но на третий день он был вызван в офис Лит Ахна, где помощник, алаагский офицер, вручил ему послание на бумаге, которое надлежало доставить Лаа Эхону. Лит Ахн сообщил ему, что Лаа Эхон уже обосновался в Лондоне со штатом проекта, о котором докладывал Совету.
– …Из этого я заключаю, зверушка-Шейн,- начал Лит Ахн, когда младший офицер ушел и они остались в кабинете вдвоем,- что непогрешимый миланский командующий уже подобрал и обучил людей, необходимых ему для проекта, еще до обсуждения своего плана в Совете. Ты найдешь укомплектованные офисы на месте. Мне бы хотелось, чтобы ты обратил особое внимание на то, каких человекообразных он использует. Тебе будет удобнее судить о твоих соплеменниках, чем мне или любому другому представителю истинной расы. Кроме того, сообщай мне о том, что, по-твоему, может меня заинтересовать. Мне бы хотелось знать, разумеется, об общей организации. У меня, конечно, есть планы, но это не то что получить отчет о непосредственном наблюдении от доверенного лица.
– Сделаю все, что прикажет Первый Капитан,- сказал Шейн.
– Можешь идти.
– Благодарю непогрешимого господина.
Два часа спустя, снова находясь на борту курьерского корабля, направляющегося в Лондон, Шейн смотрел в иллюминатор, как корабль поднимается, пока линия горизонта Земли не стала едва различимой кривой, а небо над головой не налилось космической чернотой. Странно, но сейчас, в пути, у него впервые оказалось время на раздумье, и, к своему удивлению, он обнаружил, что голова его до странности ясна.