Путь сквозь лес
Шрифт:
– И что?
Внезапно Льюис почувствовал раздражение, и довольно сильное.
– Так что же ему сказать?
– Ты скажешь ему, – медленно произнес Морс, – что мы задерживаем его на одну ночь – для проведения дополнительного допроса.
– По какому обвинению? Мы же не можем просто так...
– Не думаю, чтобы он стал слишком сильно протестовать, – сказал Морс.
Как раз в тот момент, когда Морс собирался постучать в дверь кабинета начальника полиции Стрейнджа
– Ты обещаешь записать это?
– Обещаю, – ответил Алистер Мак-Брайд.
– Куда ты теперь направляешься?
– Вернусь в Лондон.
– Тебя подбросить до станции?
– Буду рад.
Двое спустились по пустынной лестнице, пересекли узкую дорогу и вошли на стоянку:
ТОЛЬКО ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ. РЫБАКАМ ПАРКОВКА НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ.
– Что с тобой, Алан? – спросил Мак-Брайд, когда Хардиндж повернул машину в сторону Волверкота.
– Не знаю. И мне все равно.
– Не говори так! – Мак-Брайд положил руку на плечо водителю. Но Хардиндж снял его руку своей, как будто смахнул муху с костюма. Дальнейшее путешествие до Оксфордского вокзала прошло в неловкой тишине.
Вернувшись на Радклифф-сквер, Хардиндж припарковал машину прямо на двойных желтых линиях на Катти-стрит и прошел в свои комнаты в Лонсдейле. Он помнил ее номер наизусть. Разумеется, помнил.
– Клэр? Это я, Алан.
– Я поняла, что это ты. Я еще не оглохла.
– Просто я хотел бы узнать... просто надеялся...
– Нет! И мы ничего снова обсуждать не будем.
– Ты хочешь сказать, что даже не повидаешься со мной больше?
– Именно так.
– Никогда? – Внезапно у него в горле пересохло.
– Знаешь, для университетского преподавателя ты не слишком быстро соображаешь, согласись.
Некоторое время Хардиндж ничего не говорил. Ему была слышна музыка в комнате, эту вещь он хорошо знал.
– Если бы ты сказала мне, что любишь Моцарта...
– Послушай – последний раз говорю! – все кончено. Пожалуйста, примирись с этим! Кончено!
– У тебя появился кто-нибудь другой?
– Что? – Она горько рассмеялась. – Моя жизнь была полна "другими". Ты всегда знал об этом.
– Но если я разведусь...
– Ради Бога! Поймешь ли ты когда-нибудь? Кончено!
Трубка смолкла, но Хардиндж продолжал стоять, глядя на нее, как на кусок замороженной рыбы, которую некуда положить в данный момент.
Клэр Осборн, бросив трубку, так и осталась сидеть у телефона, слабо реагируя на замечательную партию тромбона из Tuba Mirum Spargens Sonum. He была ли она слишком жестока с Аланом? Но иногда надо быть жестокой, чтобы быть доброй, – не так ли все говорят? Или это всего лишь бессмысленное клише, подобное другим таким же? «Другой?» – спросил Алан. У-ух!
На кофейном столике лежало плохо запечатанное письмо (ни обращения, ни подписи), которое она получила сегодня вместе с кассетой. Письмо, прочитанное ею уже двадцать с чем-то раз:
Я получил так много удовольствия от нашего безвременно прерванного свидания: вы и музыка. Один день из великого множества потерянных, одно лицо из многих (Эрнст Доусон – не я!). Прилагаю напоминание. «Recordare» – моя любимая вещь, если меня заставить выбирать. «Recordare», кстати, – второе лицо единственного числа настоящего времени глагола «recorder»: означает «Помни!..»
Глава шестьдесят первая
Приемлемая вероятность – вот что такое единственно возможная уверенность.
Пословицы провинциального города
– Вы уверены в этом, Морс? – Стрейндж говорил резко и настроен был явно скептически.
– Совершенно уверен.
– Вы уже говорили то же самое о Майклсе.
– Нет! В том случае я сказал, что уверен на девяносто процентов.
– Хорошо. – Стрейндж пожал плечами, откинул голову и поднял руки ладонями вперед. – Сдаюсь. Но есть одна или две маленькие детали...
На столе зазвонил телефон.
– Ага. Ага. Да! Хотите поговорить с ним?
Он передал трубку Морсу: доктор Хобсон. Совершенно точно, сказала она, что из ружья Майклса не стреляли несколько недель. Вот и все.
Стрейдж тоже слышал информацию патологоанатома.
– Кажется, в этом ты прав. Надо сообщить лондонской полиции. Уверен, что парень ринулся в столицу, как ты думаешь?
– Уверен на девяносто процентов, сэр. Мы уже передали в Лондон его описание.
– О!
Морс поднялся, собираясь покинуть кабинет, но Стрейндж еще не совсем закончил.
– Что натолкнуло тебя на такую гипотезу?
Несколько мгновений Морс молчал, колеблясь.
– Полагаю, несколько вещей. Например, я однажды слыхал, как кто-то сказал, что в Витхэмском лесу можно найти все три вида британских дятлов. Я думаю, что слышал это в пабе. Хотя, может быть, я прочитал это на подставке для стакана пива.
– Полезная вещь – пабы!
– Затем, – Морс проигнорировал сарказм, – я подумал, что если Джонсон решил начать с Бленхэйма, то наверняка это окажется Витхэм.
– Ты очень несправедлив.
– Согласен. – Морс встал и пошел к двери. – Вы знаете, удивительно, но никто ни разу не заметил ее акцента. Она должна иметь хоть небольшой акцент. Могу поспорить, что я его замечу!
– Ты удачливый негодяй, если можешь не только догадываться, но и слышать. Жена говорит мне, что я слышу все хуже и хуже.