Путь тьмы 2
Шрифт:
Ну, кроме народа, разумеется. Но кого волновали крестьяне и пастухи?
А потом произошло это…
Ночной бросок и разгром главных сил халифа, а затем — осада его столицы.
— Он очень талантлив, — заключил, наконец, Китарион, дослушав до конца гоблина. — А значит, обязательно заготовит нам не один и не два сюрприза на пути к столице. Скажи, верховный, есть ли у тебя какие-нибудь идеи, как можно избежать проблем с засадами?
Гоблин тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя глубину скорби от того, что не в состоянии помочь товарищу, и
— О горе, мне, горе! Старый и жалкий Инуче не может ничем помочь великодушнейшему из великодушных, понимающему из понимающих, добрейшему из добрых. Инуче слишком жалок и ничтожен, он стар, он так стар!
— Верховный, — Китарион аккуратно прервал этот поток самоуничижения, — а может, у тебя есть какие-нибудь идеи о том, что мы можем предпринять, пока движемся по тракту?
Губы гоблина тотчас же разошлись в его до боли знакомой Китариону усмешке, говорящий о наличии у шамана пары предложений, к которым следует прислушаться.
— Если мудрейший из мудрых желает, старому и ничтожному Инуче есть что сказать.
Колонна двигалась, точно гигантская уродливая многоножка вроде тех, что водятся на севере пустыни Тиршшин, где Гайшшар с горсткой верных бойцов одно время скрывался от преследовавших его солдат Ашширисса Веселого.
Как давно это было!
Бич Пустыни прикрыл глаза, стараясь отогнать воспоминания юности. Ту глупую пьяную выходку, стоившую жизни мытарю, попытку выплатить компенсацию за убитого, казнь человека, который вырастил Гайшшара и рассказал все, что положено знать мужчине.
С тех времен Гайшшар на притрагивался ни к какому зелью, затуманивающему разум и запрещал это делать своим последователям.
Мужчина должен трезво смотреть на мир, а не пребывать в плену иллюзий, не отдавая себе отчет в том, что творит, и нарушая законы как живых, так и тех, кого больше нет.
Впрочем, иногда, в минуты слабости, Бичу Пустыни казалось, что смерть отца была всего лишь предлогом, которого ему как раз и не хватало для того, чтобы начать движение наверх, но он каждый раз яростно гнал прочь эти гнусные мыслишки.
Разве планировал Гайшшар, напившись, повздорить с тем сборщиком налогов, имени которого даже не запомнил? Да, он с парой верных друзей следил за ним, но уж точно не для того, чтобы убить!
«А для чего тогда»? — подумал воин и тотчас же обругал себя. — «Не время отвлекаться на ерунду. Это сейчас не имеет значения».
О да! Единственное, что было важно — враги. Армия, неуклонно и неумолимо двигавшаяся по направлению к осажденной столице халифата.
«Мне нужна неделя, семь жалких дней, разве это так много»? — подумал он, с ненавистью сжимая поводья так, что когти, прорвав кожаные перчатки, впились в ладони. — «Проклятье, ну почему сейчас, кода момент триумфа так близок? Великие Древние, зачем вы испытываете меня столь жестоко»?
Его люди уже успели взять внешние укрепления, когда пришло кошмарное сообщение —
Он приказал удвоить усилия, а сам во главе избранных пяти тысяч — больше выделить не получалось при всем желании — двинулся навстречу врагу. Сражаться с труповодами Гайшшар не планировал, но и позволять тем беспрепятственно снять осаду с Айшшира не желал.
А потому сегодня ночью добровольцы подготовили сюрприз солдатам императора Шахриона.
Он был нужен для того, чтобы проверить возможности легионов возрожденной Империи Таараш, и эта проверка произвела на Гайшшара гнетущее впечатление.
Легионеры действовали, точно механизм новомодных часов, которые однажды довелось видеть Бичу Пустыни. Да, среди них имелось много живых мертвецов, но и люди не отставали от покойников ни в упорстве, ни в дисциплине.
Десять лет назад таким нехитрым трюком удалось разгромить втрое большую армию практически без потерь, однако, попытайся он закопать все пять тысяч и ударить по колонне сейчас, результат был бы предсказуем. В этом сомнений не оставалось.
Гайшшар обернулся к сморщенному сухому старику и повелительно спросил:
— Ну что?
Тот покачал головой.
— Слишком сильны, о Избранный, — с горечью ответил тот. — Если бы в армии людей были одни только некроманты, я бы еще попытался, но….
— Но?
— С ними шаман гоблинов. Неимоверно могучий! Таких чудовищ я никогда еще не видывал.
Гайшшар выругался.
Как ни крути, а ситуация становилась все хуже и хуже. Имперцы, и правда, были на совершенно другом уровне, нежели жалкие тысячи халифа и удельных владык.
«Но это ничего не меняет».
— Хорошо. Думайте, что можно сделать, время у нас еще есть.
«Слишком мало, но есть».
Старик вновь поклонился и оставил Бича Пустыни одного.
— Что ж, слуга Черного Властелина, — задумчиво проговорил тот, — поиграем.
Глава 17
— И как же это так получается, о верховный, что ты — ты! — не сумел извлечь из трупа никакой информации? — в голосе Тартионны яд мешался со злобой.
Женщина, больше похожая сейчас на разъяренную львицу, бесстрашно нападала на лича, тыкая в него пальцем и едва не срываясь на крик.
— Если бы ты больше думала головой, о моя Госпожа, — последние слова были произнесены с нескрываемым презрением, — то с легкостью разгадала бы эту загадку. Она не сложнее, чем расчет налогов и беседы с многочисленными шептунами.
— О, правда? Ну так просвети меня, неразумную женщину.
— С удовольствием. Враги догадывались, куда отправляют убийц и сделали так, чтобы ни ты, ни я, ни даже владыка не смогли ничего разузнать!