Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
Шрифт:
В заводи возле моих ног появилась тёмная тень. Я сперва не понял, что это, а просто нагнулся к воде — посмотреть — и тут же отпрянул, подбирая ноги. На меня из-под воды смотрела чудовищных размеров плоская рыбья харя с усами, похожими на кнуты. Усы шевелились в струях течения, маленькие глазки с интересом посматривали снизу вверх.
— Ни финты себе… — выдохнул я, и сом — а это был сом — исчез, только проструилось
похожее на бревно толщиной и длиной тело. А через несколько секунд послышался плеск — кто-то шёл по мелководью того берега, и это шёл человек… два человека. Не скрываясь, а значит, это могли
В таких случаях чувствуешь себя идиот идиотом — лучше всего молча посидеть, ничем себя не выдавая, а при первой возможности — просто смыться и позже об этом никогда не вспоминать вслух. Я плавно переместился к кусту на берегу и слился с ним, приготовившись пережидать.
Через несколько секунд буквально на противоположном берегу появились две фигуры — повыше и пониже, послышался неразборчивый разговор и смех. Ещё через мгновение я узнал Саню и удивился — уж кто-то, а Саня-то к девчонкам относился с вежливым высокомерием. Олька Жаворонкова с Наташкой Мигачёвой, остававшиеся в нашей компании "свободными", насколько мне известно, интереса к нему не проявляли. Ха, неужели Саня (во мне вновь шевельнулась злость, но я открутил ей голову в эмбриональном состоянии) успел встретит какую-нибудь француженку или испаночку?..
Но, едва я это подумал, как во второй фигуре — пониже и похрупче — я узнал Щуся.
Так. Я напрягся. Это что — заговор в лучших традициях французского кино с Жаном Марэ — под покровом ночи, тайно, против законного короля? Ин-те-рес-но-о…
Всё оказалось намного интереснее, чем я мог предположить. Вернее — такого я вообще не мог предположить. Ни представить, ни вообразить. Ну — никак.
Я по-прежнему не слышал, о чём они там говорят, несмотря на то, что голоса по воде доносятся хорошо — уж очень тихо вёлся разговор. Зато видно было здорово — они остановились как раз напротив меня, нас разделяли метров пять: глубина от "моего" берега и отмель на том берегу.
Саня потрепал Щуся по волосам, поерошил их. Тот, по-моему, улыбнулся — точно я
208.
сказать не мог, не день всё-таки — и, повернувшись к Сане спиной (они стояли в воде примерно по колено) нагнулся, лёг грудью и скрещенными под подбородком руками на выступающую из берега корягу, широко расставил ноги. Саня, встав позади него, начал одной рукой гладить Щуся по плечам и спине, а другой растаскивать узел на самодельном ремне своих потрёпанных джинсов, которые потом спустил до колен.
— Сейчас, погоди немного, радость моя, — это он сказал громко, начиная спускать
штаны с оглянувшегося с улыбкой Щуся и одновременно присев. Я увидел, что он поглаживает — сверху вниз — голый зад Щуся. — Ка-ка-я кра-со-та-а… — почти пропел Саня. Сейчас я не видел, что он делает, кроме общих движений и не отводил глаз, пытаясь осознать происходящее, пока Щусь не вскрикнул, а потом — застонал, выгибая спину. Стон был очень-очень знакомым… и только в этот момент я на самом деле понял, что именно они с Саней делают.
Они трахались. Именно это слово пришло мне в голову первым.
Но я до сих пор не могу найти слов, чтобы описать свои последующие мысли. Физическое состояние описать было проще. Мне показалось, что меня сунули головой в печку. В ушах зазвенело, рот наполнился привкусом крови, ноги и руки стали ватными. На то, что видели мои глаза, у моего мозга просто не хватало возможностей осознания. Мне легче было привыкнуть к постоянным убийствам, чем уяснить для себя происходящее.
Они там что-то ещё делали, потом целовались — Саня вёл себя со Щусём в точности, как с девчонкой, теперь я мог сказать это по своему личному опыту, и Щусю, похоже, нравилось!!! А я не мог сдвинуться с места, во мне все уголки разума заняла смесь ужаса с гадливым любопытством и отрывочными, коротенькими какими-то мыслями на тему: "Что делать?!" А потом всплыла ещё одна, но потрясающая в своей простоте мысль: "А завтра?!" Нет, в самом деле — завтра-то мне как быть?! Мне же надо будет с ними общаться, разговаривать, дотрагиваться до них…
Что же делать?!
До прибытия сюда я вообще ничего не знал о "таких" отношениях — кроме научного названия "гомосексуализм" и отрывочных сведений из книжек. Да и это мне казалось чем-то инопланетянским и вообще не существующим в сегодняшней реальности — вроде работорговли или людоедства. Тут я впервые увидел нечто подобное, когда мы вошли прошлым летом в сожжённое неграми поселение. Но и это воспринималось просто как некая часть демонического облика врагов, ещё одно подтверждение их нечеловеческой сущности — ну, вроде их масок, людоедства, похожей на звериный лай и вой речи… Но тут-то ничего подобного просто не было! А было… было что-то…
Я видел, как Щусь, ласкаясь к Сане, со смехом переговорил с ним и ушёл по берегу, перекинув через руку штаны и что-то насвистывая. Санек, одевшись, посидел на коряге, глядя ему вслед, потом бросился в воду, в два взмаха пересёк ручей и выбрался на берег почти напротив меня.
Наверное, он прошёл бы мимо, но я его не пропустил. Меня подбросило с земли, как пружиной. Саня отшатнулся. Я вцепился ему в плечи, протащил перед собой вяло сопротивляющегося парня на два с лишним года старше своего — и впечатал его спиной в толстый ствол олеандра.
В первые несколько секунд Саня, ошеломленный нападением и тем, что не понимал, кто именно на него напал, не сопротивлялся (а я какой-то частью мозга, оставшейся холодной, отметил, что его легко могли бы убить) Но, увидев меня, выдохнул: "Ты?! Подглядывал?!" — и рванулся.
Чёрта с два. Да, он был старше, но даже на "нашей" Земле в последние год-полтора мы сравнялись в силах. Сейчас же мною двигала ещё и ярость. Я позволил ему податься вперёд, на меня, и, вдобавок дёрнув в том же направлении, обратным движением снова впечатал Саню в то же дерево — причём так, что он обмяк по-
209.
настоящему и, мотая головой, лишь испуганно смотрел на меня.
— Убью! — выплюнул-выдохнул я, несколько раз тряхнув его. — Ты что делаешь, идиот, скотина?!
— Пусти, — Саня опомнился. Он не делал больше попыток вырваться, но смотрел спокойно. — Пусти, ключицы сломаешь. Больно.
Он не врал. Помедлив, я опустил руки, но корпусом продолжал закрывать Сане путь для ухода. Злость у меня внезапно почти прошла и, кажется, Саня это понял.
— Вот так вот, — тихо сказал он, по-прежнему не двигаясь. — Думаю, после того, что было у вас с Танюшкой, ты меня поймёшь…