Путь в Эльдорис
Шрифт:
Ну что ж, пожалуй, я готова.
Дождавшись, когда меня пригласят, я наконец вошла в поражающий своими размерами ослепительный зал. Вытянутой прямоугольной формы, с невероятно высоким потолком и огромными окнами, он весь искрился в лучах света. Эффект этот создавался благодаря тому, что окна были не просто прозрачными, а составленными из витражной мозаики светлых тонов, в которой сочетались кусочки гладкого и рельефного стекла. Так сияние преломленного света отбрасывало самые причудливые блики. Пол зала был устлан гармонично дополняющей общую цветовую гамму ковровой дорожкой цвета слоновой
Вдалеке, в противоположной от меня стороне зала, на возвышении в несколько ступеней располагался трон. Если это творение рук человеческих можно было назвать так коротко и обыденно. Ничего изумительнее и оригинальнее мне видеть не доводилось ни в одном из земных дворцов. Спинка трона, уходя далеко вверх и в стороны, преображалась в великолепную и ослепительную крону дерева. Цвета какао с молоком в основе и с лучистыми переливами и блеском веточек и листочков, в которых будто застряли искорки света, она была сказочно прекрасна.
По бокам от основного, большего по размерам трона, стояло еще два, и из них, дополняя основной ствол, исходили две меньшие по размеру ветви, сливаясь выше в общую раскидистую крону. Один для Эданора, а второй? Возможно, его занимала сама Королева до смерти мужа, на трон которого перешла теперь сама.
Подойдя ближе, я смогла рассмотреть Королеву. Она оказалась довольно высокой, сухопарой женщиной с несколько суровым узким лицом, плотно сомкнутыми тонкими губами и величественным взглядом светлых глаз. Бордовое бархатное платье в сочетании с каштановым цветом ее волос только усиливали эффект. И приковывали к ней взгляд. Хорошо, что я успела полюбоваться на композицию трона издалека, пока темно-красный силуэт, сидящий на нем, казался лишь его дополнением. Теперь бы я попросту не смогла его заметить и оценить.
– Матушка, это та самая девушка Таня, о которой я вам говорил, - начал Эд, взяв инициативу в свои руки, как только я подошла достаточно близко.
– Что ж, я рада знакомству. Мое имя Мерадет, - произнесла Королева, глядя мне прямо в глаза.
– И от лица всего народа Растании выражаю тебе благодарность за содействие и помощь моему сыну в твоем мире. Ты можешь оставаться во дворце как почетная гостья вплоть до момента принятия решения о твоем отправлении в мир Земли или иного, ежели это окажется невозможным.
Я помрачнела. Значит, и такое может произойти? Невозможно отправить обратно?!
– Я так понимаю, здесь не обошлось без твоего Наставника, - обратилась Королева уже к Эду, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Вот пусть он и займется этим вопросом. А пока его нет... Предполагаю, Старейшин весьма заинтересует факт подобного перемещения, и они пожелают лично переговорить с представительницей иного мира, не так ли Джозеф?
– спросила она, обращаясь теперь к стоящему вдалеке у самой стены по правую руку от нее человека. Его костюм практически сливался с интерьером зала, и потому я не сразу заметила его.
– Ваше Величество, вы как всегда проницательны и мудры, - поклонился мужчина.
– Если вы не возражаете, мы созовем Совет завтра же.
– Не возражаю, - махнула рукой Королева и почти сразу встала со своего трона. И ушла.
Вот так, аудиенция, похоже, окончена. А ведь я не проронила ни единого слова! Жаль, никто не удосужился мне объяснить правила хорошего тона этого мира и взаимодействия с коронованными особами в частности. Да и сама Королева, на мой взгляд, вела себя несколько странно. Говорила она не так сухо, как я могла бы предположить, исходя из ее внешнего вида, но при этом даже не спросила меня ни о чем! Или такие вещи она поручает этим самым Старейшинам?
"Ладно, еще успею разобраться. А не успею и тем лучше", - подумала я, имея в виду под лучшим - оказаться дома еще раньше.
– Старейшины это плохо, - тихо сказал подошедший Эд.
– Они тут меня вдвоем допекают, а если соберется Совет... но еще хуже предстать перед ними в отсутствии Наставника. Но деваться теперь некуда, не думал, что так все обернется. Таня, прошу тебя, постарайся не сказать им ничего лишнего!
– и он моляще уставился на меня, а я непонимающе на него.
– Ну то есть лучше вообще поменьше им рассказывай. В Совете почти все слишком консервативны и навряд ли примут радостно всю эту историю с перемещениями и тебя саму.
– Ясно, значит буду включать дурочку, - кивнула я.
Эд обрадованно улыбнулся и, попрощавшись, тут же удалился вслед за исчезнувшей за еле заметной дверью в стене за троном Королевой. У него, как всегда, были дела.
У меня же после этой встречи с Королевой разболелась голова. Сначала едва заметно, но постепенно все нарастая и начиная мешать не только думать о судьбах мира, но и элементарно передвигаться. Пришлось так и просидеть всю вторую половину дня у себя в комнате. К ночи к тому же стало почему-то холодно. Я, морщась от боли, нашла в гардеробе подаренный Лианорой белый сарафан, в котором прибыла во дворец, и, помня о его волшебной ткани, переоделась в него. Теплее стало, но не намного.
Джетту я отослала еще раньше, когда выяснилось, что лекарств у нее все-равно никаких нет, а обращаться к придворному магу-лекарю я наотрез отказалась. Для меня это звучало примерно так же безумно, как идти к экстрасенсу с головной болью. Смешно да и боязно, если честно, мало ли как их магические воздействия могут на меня повлиять!
Легла я еще засветло в надежде, что сон мне поможет, но заснуть категорически не получалось, и все мое существо молило лишь о таблетке цитрамона. Когда я уже была готова или завыть, или позвать Джетту и спросить у нее о гильотине, а потом, посмеявшись над ее смятением, все-таки послать за магом, в дверь поскреблись.
Вставать не было решительно никаких сил, но звук повторился. Пришлось ползти к двери и открывать. В комнату тут же забежал Регги, чему я была, надо сказать, очень рада. На мгновение забыв и о головной боли, и о холоде, я присела и обняла и не подумавшего сопротивляться пса.
– А я уж думала, ты меня совсем бросил, Регги. А мне тут, знаешь ли, лишние знакомые, пусть и морды, не помешают. Вон даже Эд ко мне совсем не заходит, - пожаловалась я псу.
Когда босым ногам стало совсем зябко, я решила забраться обратно в постель. Пес последовал за мной и уселся рядом с моим изголовьем. А я повернулась на бок, дотронулась до его гладкой и блестящей даже в сумерках шерсти и сказала: