Путь в Иерусалим
Шрифт:
— К северу от Серкланда, на острове, который называется Форментера, — рассказывал дальше скальд, выдержав паузу, — Сигурд Крестоносец и его воины наткнулись на сарацинских пиратов, язычников и нечистых разбойников, бездельников и уродов, порожденных от совокупления с ослицами. У них была богатая добыча, состоявшая из добра, отнятого у честных христианских пилигримов, не сумевших защититься, совершая богоугодный путь.
Однако язычники вместе со своей добычей хорошо укрепились наверху в пещере на отвесной скале, а перед входом в пещеру сложили каменную стену. Они издевались над викингами, дразня их шелком и другими драгоценностями. Поскольку язычники могли стрелять
Но Сигурд Крестоносец нашел выход. Он велел притащить с берега несколько кораблей, которые назывались барками, и поднять их на гору. На самой вершине горы, над входом в пещеру, викинги привязали толстые веревки к мачтам кораблей, наполнили их отважными воинами, камнями и оружием и стали медленно спускать корабли, так что язычникам пришлось испытать на себе действие своей же хитрости и защищаться от врага, нападающего сверху.
Бой скоро закончился. Люди конунга смогли обагрить свои стрелы в крови. Ворон летел на свежие раны. Более богатой добычи не было взято за весь поход.
Рассказ скальда снова вызвал громкое одобрение, его просили продолжать; он сказался усталым, но, получив от Магнуса серебро и свежее пиво, присел, ожидая, пока вернутся все те, кто вышел по нужде.
Несмотря на то что мимо Арна и Кнута прошла дюжина мужчин и кое-кто даже споткнулся о них на входе или выходе, никто так и не заметил мальчиков, прижавшихся друг к другу, словно птенцы глухаря ночью в лесу.
Летом Сигурд Крестоносец поплыл в Святую Землю и был радушно встречен в Иерусалиме королем Баддуином. Для Балдуина было большой честью принять у себя такого отважного северного воина, и вскоре он отправился с Сигурдом к реке Иордан и хорошо укрепленному портовому городу Акка, где бросил якоря северный флот.
Король Балдуин понимал, какую пользу могут принести ему могучие северные воины, и отправился вместе с ними в Сирию, где освободил от язычников Сидон, так что еще один город в Святой Земле был спасен для верующих.
Но за эту помощь Сигурд не потребовал ни золота, ни шелков. Вместо этого по совету патриарха и короля Балдуина он получил частицы креста Господня. Сигурд поклялся священной клятвой отвезти эти реликвии на могилу Олава Святого в Нидаросе и построить там большой собор.
Скальд снова заслужил бурное одобрение, и его настойчиво просили повторить наиболее красивые стихи:
Сигурд победилу Сидона, все помнят это.Оружие скрестилосьв этом бою.Воин покорилнеприступную крепость.Прекрасный меч обагрилсякровью там, где победил князь.Шум в зале не прекращался, а потом начались бесконечные разговоры, когда все, перебивая друг друга, рассказывали о былых подвигах и о нынешних королях, которые походили на Сверкера Слабого Члена, а не на Сигурда Крестоносца.
Магнус попытался весело пошутить о том, что у норвежцев все по-другому, потому что сам он происходил из норвежского рода. Но никто не счел его шутку забавной, и меньше всех Эрик сын Эдварда, который встал и поднял старый рог, поставленный перед ним, — норвежский рог, хотя Эрик этого и не знал, — и выпил за мужество до дна. Потом он сказал, что сейчас ему было видение о новом гербе, который будет принадлежать ему и всему государству. На нем — три золотые короны на голубом поле, одна символизирует Свеаланд, другая — Восточный Геталанд и третья — Западный Геталанд. Он поклялся, что время, когда этот герб станет гербом его и всего государства, уже не за горами.
Зал задрожал от одобрительного гула. Эрик сын Эдварда хотел сказать что-то еще, но одновременно с этим ему нужно было выйти. Поскольку он очень хотел сделать и то, и другое, то, идя к двери, он громко и пьяно продолжал рассуждать о том, что тот, кто последует за ним, пожнет лавры в крестовом походе. Может быть, сначала это будут финны на другой стороне Восточного моря, но затем, после того как они будут окрещены, нашим может понадобиться помощь в Святой Земле.
Когда он оказался около двери, то уже не смог перешагнуть через порог, а просто оперся о дверной косяк и облегчился там, где стоял.
Он даже не заметил, что мочится на Арна и своего собственного сына Кнута. А им, в свою очередь, ничего не оставалось делать, как сжаться в комок и тихо терпеть. Оба мальчика на всю жизнь запомнили эту минуту — ведь Эрик сын Эдварда стал не только королем, но и святым.
Глава III
Зима держала Арнес в железных объятиях. С Рождества все пути на юг были отрезаны, и, хотя можно было проехать по льду Венерна на санях с широкими полозьями, все равно не стоило так себя утруждать. То, что Магнус хотел продать в тех краях, в Ледесе, должно было принести вдвое больше прибыли в конце зимы, когда у многих кладовые опустеют.
В Арнесе, как обычно, кипела работа в бочарнях, коптильнях и по засолке мяса, а также в женских мастерских, где пряли шерсть и лен и ткали как грубое полотно, так и гобелены на радость Богу и людям.
Одну из мастериц звали Суом, и она отличалась от других рабынь: волосы у нее были прямые и светлые, а не черные и курчавые, и она была рослой и красивой. Суом еще не рожала, и казалось, что она блюдет себя и у нее в жизни есть мечта, несмотря на то что она всего лишь рабыня. Она словно не слышала грубых слов и смеха, которые неслись ей вслед, когда с гордо поднятой головой она проходила мимо кузниц и бочарен. Суом была одной из любимых рабынь Сигрид, и они вдвоем часто сидели в прядильнях, придумывая все новые узоры. Суом застенчиво и испуганно сказала нет, когда Сигрид однажды спросила ее, не хочет ли она окреститься и взять христианское имя Белый Ангел. Больше Сигрид не спрашивала об этом, но все время удивлялась тому, как язычница может ткать такие красивые узоры с изображением соборов, адского огня, сияющего Храма Божьего и воинов Христовых, побеждающих темные силы.
Магнус некоторое время пребывал в раздражении от тех хлопот, которые принесла с собой суровая зима. Он ведь не мог работать в мастерских, а глубокий снег делал господскую охоту невозможной. Вдруг Магнус начал проявлять интерес к гобеленам, и Сигрид стала порой замечать его следы на снегу перед прядильней. Она также обратила внимание на то, что Суом часто вздрагивала, словно от страха, когда она входила.
В конце концов Сигрид прямо и строго спросила об их отношениях. Сначала Суом упорно и чересчур настойчиво все отрицала, но потом закрыла руками лицо и зарыдала.