Путь в никуда
Шрифт:
— Нет, мы уплываем сейчас же.
Подхватив одну из герм, я обернулся к байдарке и похолодел от ужаса. Надежно привязанное судно дрейфовало в русле на самой середине, со все возрастающей скоростью, явно превышающей скорость течения, увеличивая расстояние между нами.
На раздумье не больше секунды, сбросить ботинки и куртку, и прыгнуть в ледяную воду, тут же холодными щупальцами обнявшую тело. Быстрыми гребками я пустился вслед за беглянкой, но, казалось, расстояние между нами не только не сокращалось, а даже увеличилось.
На берегу испуганно вскрикнула девушка, оглянулся в ту сторону, и тут у меня свело мышцы икры. Острая боль прострелила до самого позвоночника, и нога сразу стала как не своя. Подтянул ее к себе, нажимая на большой палец, пытаясь снять спазм. Вгляделся в оставленный позади берег, решая, что в данный момент важнее, вернуться Алине на помощь или в экстренном порядке догонять уплывающее средство дальнейшего передвижения.
Нога тем временем немного обрела чувствительность, но тут же свело вторую. Что за хрень? У меня такого вообще никогда не было, даже когда зимой в прорубь влез. Первую ногу еще не отпустило, как следует, а тут и вторая недвижима оказалась. Я начал тонуть, поскольку заполошные движения руками на плавание не тянули совершенно. Голова ушла под воду подозрительно быстро, к нижней части туловища как будто пудовую гирю вместе с якорем прицепили.
Вот никогда бы не мог даже предположить, что вода может таить для меня опасность, всегда хорошо плавал. А теперь вся борьба сосредоточилась за возможность глотнуть воздуха. Вдруг что-то потянуло наверх, в руки уткнулась плотная ткань. "Спасжилет", — отстраненно подумал я, жадно, рывками вдыхая такой необходимый сейчас воздух.
— Как ты?
На меня смотрели обеспокоенные глаза девушки.
— Нормально. Байдарку лови.
Она кивнула и, не мешкая, поплыла вслед уплывающей беглянке. Через несколько секунд и я пришел на помощь, все-таки догнав своевольную байдарку. Потом больших усилий стоило протащить лодку обратно за веревку против течения к оставленным вещам.
— Может, переоденемся? — жалобным голосом спросила дрожащая замерзшая девушка.
Да и у меня самого зуб на зуб не попадал. По-хорошему здоровьем только недавно чудом спасшейся девушки стоило озаботиться серьезно. Тем более плавать и переохлаждаться ей сейчас категорически возбранялось. Но не отпускала какая-то иррациональная тревога на грани паники. Мне совсем не нравилась окружающая обстановка, кладбище, наступающая темнота, неясные, как будто плотоядно скалящиеся тени среди деревьев, все эти непонятки, вымершая тишина вокруг — ничего не нравилось в этом месте. Поэтому наотрез отказался.
Кое-как покидав вещи, мы забрались внутрь, уже не обращая внимания, что с одежды текло, а холодный ветер пробирал до костей. Мне хотелось как можно дальше оказаться от этого неприветливого места. Остановились мы, когда уже совсем стемнело и на берегу противоположном прошлому.
Сразу же переоделись в сухое. Но этого было явно не достаточно, чтобы согреться. Промерзли, казалось, до самого нутра за время этого марш-броска до теперешней стоянки. Идти за дровами по полному опасностей ночному лесу уже было поздно, но выгнать из тела стылый холод было просто жизненно необходимо, иначе сляжем с простудой оба не позже завтрашнего утра. Поэтому нацепил на лоб фонарь и отправился за сушняком, собирая все, что попадало под ноги.
Сложив собранное на месте предполагаемого костра, наломал сверху тонких сухих еловых веток и, скомкав какую-то завалявшуюся в кармане бумажку, попытался разжечь костер. Крутанул колесико зажигалки, но вместо ожидаемого язычка пламени получил пшик. Неужели еще и топливо в ней закончилось? Ну откуда все эти напасти?
Я раз за разом крутил колесико, но вылетали только искры. Отчаявшись, прижал бумажку совсем близко и, о чудо, от какой-то из искр она начала тлеть. Я никогда так бережно не раздувал костер, как в этот вечер, замерзшими руками держа драгоценный бумажный комок с маленьким язычком пламени, ладонями закрывая его от ветра. И вздохнул облегченно, только когда занялись тонкие веточки.
Дальше все пошло по накатанной, обогрелись, вместе установили палатку. В фольгу, оставшуюся от коптильни, завернули распотрошенных окуньков, возиться с обжаркой на палочках ни у кого уже сил не было. Молча перекусили и отправились спать. Было зябко, но после всех волнений вечера на секс не тянуло, а больше способа согреться в голову не приходило.
В итоге я просто подгреб к себе поближе женское тело, пытаясь согреть хоть так. В любом случае сухой одежды больше не осталось, все имеющиеся у меня вещи я одел на нее. Но девушка продолжала дрожать от холода, а я испугался, что хрупкий организм не выдержит такой нагрузки. Оказаться с заболевшим человеком без еды и огня, притом еще и настолько близко к тому неприятному месту было бы катастрофой. Через пару часов она немного пригрелась, и я тоже позволил себе провалиться в сон.
Проснулся я от того, что стало зябко, Алина намотала на себя большую часть спальника, оставив мне только маленький клочок, полноценно укрыться которым было невозможно. Но не одно это так внезапно разбудило, нутро выворачивал наизнанку какой-то потусторонний холод, ледяными щупальцами проникающий под кожу.
Мне опять снился тот же набивший оскомину сон, зыбкие тени у воды и рык полный досады, голода и невозможности достигнуть желаемого. Как будто водяная лента стала непреодолимой преградой страждущему злу. А еще не оставляло ощущение тревоги, как никогда близкой опасности. Нужно было вылезти и проверить обстановку, хоть и не хотелось покидать уютную палатку. Горло немного побаливало после вчерашнего незапланированного купания, но терпимо.
Я тихонько выбрался с нагретого места, одеваясь. Рассвет только-только занимался, и все вокруг было охвачено полутьмой. Над рекой поднимался туман, бело-серой кисеей затягивая и прибрежные районы. Вроде, на первый взгляд, все в порядке, видимо опять ложная тревога. Я уже хотел было юркнуть обратно в нагретое за ночь гостеприимное нутро палатки, чтобы доспать еще хоть пару часов, как почувствовал что-то неладное.
Медленно развернувшись, я внимательно осмотрел противоположный берег. Ощущение чужого недоброго взгляда не пропадало, увеличивая всколыхнувшееся беспокойство. До рези в глазах я вглядывался в переплетения стволов, как вдруг заметил смазанную серую тень и горящие угольки глаз. Потом еще одну и еще. Волки? Но глаза были явно выше. Или мне все это почудилось?
Через минуту я уже был совсем не уверен в увиденном, но сердце заполошно колотилось, не прибавляя спокойствия. Постояв так минут пять и, не увидев ничего подозрительного, я все-таки залез обратно. Ни о каком сне уже речи не шло, я чутко прислушивался к окружающим звукам, в ожидании сам не знаю чего. "А ведь я действительно слышу обычный шум леса, но когда стоял недавно на берегу, пространство окружала какая-то вязкая недобрая тишина" — запоздало подумал я. И те красноватые отблески средь ветвей, как они напоминали злые глаза из снов…