Путь в Обитель Бога
Шрифт:
— Не стреляйте! Это ошибка! — крикнул кто-то, и я тут же выстрелил на звук, решив, что одной ошибкой меньше, одной больше — уже несущественно. С той стороны кто-то пронзительно вскрикнул. Большой недостаток умерших ибогальских зданий состоит в том, что их прекрасно пробивают пули. Иногда насквозь.
— Да не стреляйте же!.. — раздался новый призыв, в ответ на который непримиримо бухнула винтовка Орекса.
Со стороны площади, где лежал Генка, донёсся стон. Конечно они не станут его добивать. Ждут, что мы засветимся, пытаясь вытащить своего… Или сидевшие в засаде в самом деле ошиблись? Поджидали заранее намеченную жертву, и тут вывернулись
Генка снова застонал — слабее, чем в первый раз. Следовало что-то предпринимать, пока он не умер. Нападавшие больше не осмеливались подавать голос, но меня и не интересовало, что они могут сказать, поскольку любой способен врать, когда ему необходимо выманить противника на открытое место или выиграть время. Нужно было выяснить, какова ситуация на самом деле, а для этого требовалось добраться до одного из наших врагов и очень быстро его разговорить. Я стал соображать, как бы получше провернуть такое дельце, когда со стороны Геагамы, откуда выстрелили впервые, закричал человек — он старался произносить каждое слово максимально отчётливо:
— Я в плену! Феликс, меня взяли в плен! Здесь кербер!
— Слышишь, Феликс? — донёсся голос Тотигая. — Без глупостей, иначе я выдерну этому очкарику позвоночник из спины.
— Спокойно, нападение на вас было ошибкой! — сказал кто-то, очевидно Феликс, и я тут же навёл винтовку в ту сторону. — Мы не хотим вам зла.
— Именно поэтому один из нас и схлопотал пулю, да? — спросил я.
— У нас тоже убитый и двое раненых! И одного держит под контролем ваш кербер. Чего вам ещё? Давайте кончать.
— Сперва покажись, — предложил я.
— И ты меня убьёшь.
— Я всё равно знаю, где ты, и уже мог бы выстрелить. Выйди на открытое место, иначе примирение не состоится. Мне тоже нужно выйти, чтобы посмотреть, что с другом.
Долго стояла тишина. Потом Феликс сказал:
— Ну всё, вышел.
— Ты вышел куда-то не туда, — возразил я. — Не вижу тебя.
— Я вижу, — сказал Бобел. Выходило, что он сзади меня и чуть справа. — И я знаю, где ещё один.
Мог бы спорить, что и Орекс вычислил по меньшей мере одного, хотя и не спешил обнаруживать ни себя, ни свою осведомлённость. Мне оставалось только идти к Генке, уповая на то, что умники не станут менять своего предводителя на какого-то трофейщика, но я ещё дождался подтверждения от Тотигая.
— Похоже, Феликс не врёт, Элф, — сказал он. — Очкарик говорит, что они хотели прижать нас на открытом месте возле Геагамы и заставить отдать Книгу. Они планировали обойтись без жертв. Убивать Генку никто не собирался. Очкарик лишь наблюдал за ним через оптический прицел и случайно нажал на спуск. Если ему верить, так они вообще с ним давние знакомые.
Высказав сквозь зубы своё мнение о людях, забывающих ставить оружие на предохранитель, я вышел из укрытия и двинулся к Генке, надеясь, что больше ни у кого палец судорогой не сведёт.
Генке было ничем не помочь, я это понял сразу. После выстрела он упал лицом вниз, теперь повернулся на спину, и взгляд у него был как у человека, которому вот-вот наденут на голову мешок, а на шею — верёвку.
— Прости Элф… — прохрипел он. — Я не хотел…
Вся грудь у него была в крови, кровь просачивалась между пальцами руки, которую он прижимал к ране, кровь вытекала изо рта, когда он говорил, смешиваясь со
Не в моих обычаях попрекать человека, который уже одной ногой в могиле, поэтому я только сказал:
— Ты молчи, Гена. Тебе лучше не напрягаться.
— Мне сейчас ничего не лучше… Никто из наших не пострадал?
— Каких… — начал я и осёкся. Хотел спросить, каких «наших» он имеет в виду и кого считает за своих, но, слава богу, сдержался. Однако Генка всё равно понял.
— Прости… Я ведь… Я ведь не просил их нападать. Они должны были только следовать за нами на расстоянии одного перехода…
— А ты оставлял бы им послания на привалах, — закончил я.
Может, и не стоит останавливать человека, который хочет покаяться, да только очень уж тяжело было мне смотреть, как он давит из себя слово за словом вместе с кровью. И догадайся я раньше, что означает его приписка в письме к Феликсу, он бы сейчас здесь не лежал. То есть лежал бы, но не здесь, и не со смертельным ранением, а всего лишь с разбитой мордой, да и не лежал бы уже — оклемался. Это нелепое, ни к селу ни к городу упоминание о давнем споре с Феликсом на счёт золота — мне следовало сразу скумекать, что не было никакого спора между ними много лет назад, что Генка специально написал так, чтобы Феликс насторожился и захотел перевернуть пару камней у Каблука Туфельки, отыскивая записку; ну и себе, для прикрытия, оправдаться, зачем он станет шарашиться у скал, когда все отдыхают. Он ведь сообразил, что я проверю блокноты по дороге.
— Я боялся, что Книга сгинет бесследно, если с нами что-то случится, — с трудом выговорил Генка. — Так не должно быть. Технологии Надзирателей могут перевернуть наш мир, понимаешь? Если ими овладеть… Обещай мне, что не оставишь корабль только себе, если найдёшь его. А хочешь, то и себе оставь, сам распоряжайся, только используй на общее благо! Хорошо?
— Обещаю.
Генка бросил на меня взгляд, в котором смешались сомнение, надежда, чувство вины и ещё что-то.
— Я попросил Феликса только следовать за нами… — прохрипел он. — Чтобы в случае чего…
— Да ты успокойся, Ген, — сказал я. — Верю я тебе, верю. Ты как лучше хотел. Да и умники вот сейчас хотели как лучше сделать, и кто знает, может, действительно так лучше было бы…
Я ещё продолжал говорить, когда сообразил, что утешаю покойника. Ждан умер. Я поднялся с корточек. Очень медленно. И не оттого, что боялся ещё одной пули, выпущенной по ошибке.
— Он мёртв, — сказал я громко, чтоб все услышали. — Мы можем ещё пострелять, но лучше кончить дело миром. Слышишь, Феликс? Вас больше, и доверять вам у нас оснований нет, так что предлагаю такой вариант — вы разделитесь. Ты и человек, застреливший Генку — вы пойдёте с нами и похороните Ждана за внутренней стеной. Остальные останутся здесь. Сами понимаете, оставшимся лучше не хитрить, а просто ждать, когда вы вернётесь. Потом можете попытаться догнать нас и вообще делать что угодно.
— Где гарантия, что вы не захотите похоронить нас вместе с Геннадием? — спросил Феликс.
— Нет такой гарантии, дружок. Зато у тебя есть наивернейшая гарантия, что вы двое станете первыми трупами в перестрелке, если она начнётся сейчас. Тебя убьёт Бобел, очкарику свернёт шею кербер. Меня тоже убьют, но вам моя смерть не поможет. Давайте, решайте. Если есть предложения получше — вносите. Нам нужно как-то разойтись отсюда.
Феликс думал недолго. Впрочем, выбора у него не оставалось.