Путь в отражениях
Шрифт:
– Туда!
– крикнула Анна, указывая на странное, пугающее особо опасной крутостью поворота, ответвление на основной дороге по которой они неслись.
– На тот перекресток!
– крикнула она, убеждая.
И Ивлев сам не зная, почему послушался, хотя в душе твердо был уверен, что это чистой воды сумасшествие попытаться на их скорости вписаться в поворот. Да и ответвление дороги казалось слишком узким, каким-то мрачным, неестественным. Оно шло перпендикулярно основному пути, и так что, если они не поостерегутся, разросшаяся лавина поспешно может подмять их под себя лишь чуть раздавшись вширь.
И все же, вопреки собственным выводам и логике, он повернул. Рука сама, точно поддавшись невидимой ниточке,
Ивлев резко дернул рычаг переключения скоростей спеша выбраться из ловушки, машина легко подалась назад, готовая к дальнейшим подвигам, как он неожиданно столкнулся с неправдоподобно спокойной картиной легкомысленного снегопада вокруг. Не было ни искр, бегущих по снегам вдоль трассы, ни рваных болтающихся на стойках проводов, ни роящихся, точно желавших их укусить снежинок, ни тем более свирепой бури, что гналась за ними. Не нашел он взглядом и алую Mitsubishi, да и никакой другой. Тишь и морозная благодать стояла вокруг, и только двигатель его Subaru тихонько мурлыкал под капотом.
Глеб недоуменно оглянулся на спутницу, боясь увидеть в ее глазах страх и непонимание того, что сейчас он творил, но нет в них был восторг и радость от спасения, и лихорадочный блеск, сопутствующий пережившим сумасшедший всплеск адреналина в крови. Вопрос застрял в глотке, дикое желание просыпалось в нем от всего пережитого, собственный адреналин требовал еще одной встряски организма, жаждал растратить лишнюю энергию, накопившуюся в нем.
Они потянулись друг к другу, как почуявшие приход весны звери, жаждущие продолжения рода. Нетерпение высокой нотой слетало с губ девушки, и протяжным гортанным рычанием у мужчины. Одежда стала лишь препятствием на пути к утолению их резко вспыхнувшей потребности. Тела пламенели от желания, наливаясь истомой, и им обоим отчего-то совершенно стало наплевать была ли на самом деле другая машина, преследовавшая их, и видели ли они снежный вал, вздымавшийся выше столбов с проводами. Плоть диктовала свои законы.
Резкий рывок вдруг распахнувшейся двери и ворвавшийся из-за него в салон порыв ледяного ветра заставил Ивлева вздрогнуть, обернуться на звук. В проеме стояла его бывшая жена. Длинное стального цвета платье, украшенное кружевом в районе груди, на поверку являвшееся обыкновенной ночной рубашкой, беспрестанно рвал ветер, как и распущенные темные волосы, но холод она казалось, вовсе не ощущала.
Зато ее взгляд, такого Глеб ни разу за всю свою семейную жизней не видел, он был грозный настолько, что казалось вот-вот из него начнут сыпаться молнии, готовые разорвать любого в клочья. И направлен этот взор оказался именно на Анну. Глеб еще не успел даже внутренне возмутится ее неожиданному явлению, напомнить об официальном разводе, и заодно попытаться поразмыслить над тем, как она вообще там оказалась, как вдруг услышал презрительное шипение своей спутницы.
– Все же пришла, решилась?
Мужчина не без изумления обернулся на нее, внутренне вздрогнув от того, как преобразилась милая юная Анюта. Лицо неестественно вытянулось, нос и скулы сильно заострились, глаза почернели и лишились белков, а заодно с ними пропали ресницы и брови. Даже одежда на ней каким-то непонятным образом, превратившись во что-то темное и хищное. Но хуже всего выглядели ее руки, удлинившиеся не только в предплечье и запястье, но и основательно подросшие пальцы с закругленными черными когтями на них, причем одна из них уверенно упиралась всей пятерней в его горло, с вполне конкретным намерением вырвать кадык.
Ивлев попытался было отодвинуться, но добился лишь обратного эффекта, когти решительно впились в кожу, по ней тут же ощутимо заструились первые капельки теплой крови. Пришлось замереть, надеясь на то, что это его очередная фантазия, и она сама собой растает как та лавина перед этим. Вообще все происходящее уже давно начало напоминать ему очень реалистичный дурной сон потому что, если начать верить в реалистичность всего происходящего то, можно было просто свихнуться.
– А разве не на это ты рассчитывала сейчас?
– леденящим душу тоном, чуть помедлив, словно бы оценивая ситуацию, спросила Марина. Все ее внимание было сосредоточено на собеседнице и ее руках, и полностью игнорируя присутствие еще третьего участника сцены.
– Рассчитывала, - глумливо, протянула Анна, растягивая губы в мерзкой улыбке и показывая сопернице опасно острые клыки. Впрочем, после таких перемен в ее внешности и поведении Глеб поостерегся бы ее звать прежним именем.
– Но в последний миг заволновалась, что ты за время нашей разлуки растеряла последние остатки своей смелости.
– Только не говори, что скучала, - с нотками раздражения попросила собеседница. Очередной порыв ветра чуть было не сорвал с нее рубашку, но она даже не вздрогнула, точно бы вокруг не стояла зима, не падал снег, не трещал морозец.
– Почему же?
– со злым вызовом прошипела Вятская, запуская когти поглубже в горло своей жертвы. Ивлев попытался было ее оттолкнуть, но у него отчего-то даже рука не поднялась, оставалось только молча сидеть и наблюдать за происходящим, потому что голос у него словно бы пропал за ненадобностью.
– Я вспоминала о тебе каждую ночь, постепенно набирая силу, нацеживая ее с него по капле и ожидая того часа когда мы встретимся вновь, но на этот раз уже я вдоволь наслажусь твоей болью.
Ее злоба разливалась вокруг ощутимым болезненным покалыванием, Глеб мог поклясться кому угодно что видел ее собственными глазами, пульсирующие алые волны, равномерно разбегавшиеся в разные стороны, от которых начинало вибрировать окружающее пространство, звенеть воздух, уплотняясь точно мутная вода в пруду. А потом из них рождались какие-то бесформенные серые тени, похожие на клочковатые тучи или грязные пучки ваты, они мерно плавали вокруг машины, натыкались друг над друга, липли к лобовому стеклу и капоту, но стоило им подлететь ближе к Марине, как они тут же растворялись серой пылью, осыпаясь к ногам.
– Отпусти его и мы проверим, кто из нас будет испытывать боль в будущем, - предложила она, легко отбрасывая дверцу машины от себя, точно она ничего не весила, заставив отогнуться ее на все сто восемьдесят градусов.
Это было невозможно, никоим образом, просто недостижимо, однако Ивлев видел это своими глазами, начиная постепенно сходить с ума от всего, что наблюдал. Серые комки, витавшие в воздухе то разрастались, то сжимались до темных сгустков, алые волны продолжали вибрировать, в отдалении превращаясь в вязкие нити, оплетающие их точно клубок.
– Разве я похожа на дуру?
– дернув головой, нагло поинтересовалась Анна.
– О нет, меня так просто не обвести вокруг пальца.
– Да, правильно, ты не дура, ты лярва и если убьешь его - сдохнешь сама, - заявила Марина, раздраженно отгоняя рукой тени, которые тут же рассыпались все до единой, а заодно лопнули с тихим гулким звуком алые нити.
Глеб сидел неподвижно пытаясь понять, что вокруг него вообще происходит, а главное, почему он до сих пор не может сделать ни единого движения. "Лярва" - это слово билось у него в голове, но ничего толкового на него он отыскать в себе не мог. Ну ругательство, когда-то он кажется его слышал, а более не известно. Только интуиция настойчиво подсказывала, что в данном случае оно что-то наверняка означает, потому что эта новая Анюта восприняла его как должное.