Путь в Селембрис
Шрифт:
Витька поделился с Тоней своими соображениями по поводу съёмок нового фильма. В России непаханное поле возможностей. Бандиты и проституция уже приелись. В фавор вошли мистика и ужасы. Плохо только, что сценаристы никак не могут оторваться от пошлой отечественной посредственности. Всё стараются приладить на роль героев эмоционально обнищавшие российские типы. Просто про вампиров они не могут, им всё подавай психологичность. Всё норовят ввести нравственные монологи. Понятно, технической базы не хватает, спецэффекты надо нарабатывать. Антонина поддакивала и мечтала сниматься у Витьки в фильме.
План не вытанцовывался. Уже поздно, а она так и не сделала уроки. Завтра будет додумывать всё на ходу. И к концу дня родится идея.
Расстроенная Антонина решила отдохнуть и прилегла. "Хорошо, что Катька пока у мамы…"
Чтобы утешиться, Антонина представила себя актрисой. Она выходит на публику в серебряном облегающем платье. Ей рукоплещут. Это её премьера, её триумф. У выхода ждёт белый линкольн.
Сон поглотил Антошу.
— Как вы себе представляете российский фильм ужасов? — спросил некто в чёрном костюме. Он сидел, аккуратно перекинув ногу на ногу, оттого его белые носки выглядели просто вызывающе. Руки в белых перчатках он сложил на коленях. И поигрывал изящной тросточкой.
— Никак. — послушно ответила Антонина. — В России не умеют снимать приличные ужастики. Нет должных спецэффектов. Российский типаж до омерзения занудлив.
— Возможно, вы правы. Но, попробовать стоит. Итак, я продюсер, вы — актриса. Выбирайте образ! Снимаем ужастик в отечественной действительности. Мотор!
Под голыми и черными ветвями осеннего заброшенного парка торопливо бежала женщина. Она содрогалась от раскатов грома, и судорожные молнии освещали своим мертвенным блеском ее бледное лицо. Одной рукой беглянка прижимала к себе стопку непроверенных тетрадок и неработающий зонт. В другой была сумка с продуктами и белье из прачечной.
"Поймают и убьют!" — думала она, в страхе озираясь.
И не замечала, что ее уже настигло страшное чудовище. Густая, мрачная тень преследовала женщину, бегущую под проливным дождем.
Несчастная вдруг обернулась и испустила душераздирающий крик.
Да, это был он! Граф Дракула! Смертельный ужас вдруг объял ее и сцены собственной недолгой жизни пронеслись перед ее широко распахнутым взором!
Граф был в какой-то старомодной белоснежной манишке, красном галстуке бабочкой и дурацком паричке. С его четырехдюймовых когтей ручьями текла кровь! Своими острыми и длинными, как у секача, зубами он страстно впился в белую учительницыну шею!
С протяжным вздохом она медленно упала наземь.
— Все. Снято. — сказал режиссер, зевая. — И, кстати, Мариванна, я сто раз вам говорил: когда падаете в дубле наземь, падайте не до конца. Вам еще сдавать реквизиты костюмерше, а у нас смета на стиральный порошок вышла еще на той неделе.
"А я-то думала, что актерская карьера — это розовые звезды на Бродвее!" — уныло думала Мариванна. — "А теперь играю в российской деревушке сельскую учительницу, несущую домой на ужин двойки, в каком-то малобюджетном второсортном фильме."
Так думала она, входя в маленький чуланчик, где для нее снимали комнатку
— АААА! — раздался крик за дверью!
Тело так и не нашли.
— Вы правы. — невозмутимо сказал продюсер. — Сущая дрянь. Никакой фантазии.
ГЛАВА 16. Эпохальное сражение
Понедельник начался блистательно. К щетке, нападавшей на входящих, все уже привыкли и покорно подставляли ноги.
Учителя попали под дурное влияние и предпочитали завтракать в кормильне. Являлись пораньше и спешили к горячим пирогам. С неприятным чувством завуч Изольда Григорьевна наблюдала, как они смеются, сидя за столами. И ещё говорят спасибо самовару, принимая чай в расписном бокале! Она лично столовку игнорировала. После приснопамятного посещения специалистов по барабашкам, завуч разочаровалась в передовой науке. Теперь они с директрисой демонстративно пьют чай только из «Мулинекса» и только с печеньем из маркета.
В школе творились безобразия. В канцелярии под пальмой сидела гадалка.
— Отчего у меня деньги утекают, как вода? — озабоченно спрашивала пожилая секретарша Валентина.
— И-ии, милая, — отвечала старая цыганка, — у тебя рука дырявая!
Вместо заболевшей исторички уроки вёл какой-то странный тип в очках — Филипп Эрастович Гомонин. Откуда он взялся, непонятно. Но, являться к нему и требовать ответа Изольда Григорьевна боялась — слишком хорошо помнила, как в субботу попалась. Всего пять минут она пробыла Кассандрой, и больше этого не хотела испытать.
— Ладно. — размышляла вслух директор Вероника Марковна. — Пусть пока затыкает дыры. Дети не носятся и не орут, а то уж точно школу разбомбят. Четверть учительского состава на больничном. А этот Филин, или как его, хотя бы интересно рассказывает.
Филин и правда интересно рассказывал. Конечно, педагогического опыта у него нет — так, любитель. Но, Татьяна Владимировна крепко раскуксилась и не обещала скоро приступить к работе.
Изольда вышла из канцелярии, бросив мельком взгляд на цыганку и её клиентуру. Тётя Паша и тётя Люба первые в очереди. Косноязычная Паша держала список вопросов. Первым номером, как точно знала завуч, был вопрос о повышении зарплаты. Второй — о пенсии. Третий — о прибавке по инвалидности. Четвёртый — по квартплате. Пятый — о субсидиях. Шестой, наверно, по поводу аптечных льгот. Уборщица хотела получить квалифицированную консультацию: что лучше — брать льготы натурально или в денежном эквиваленте?
В той же очереди сидел измаянный от вынужденного безделья физрук. Ему было твёрдо сказано, что на зарплате нынешнее положение не отзовётся. Руководство школы запаслось справкой от специалистов по полтергейсту. И в ней значилось, что никаких сверхъестественных отклонений в обстановке школы не замечено. Никаких барабашек. Поэтому ситуация в школе подходила под понятие геопатогенных нарушений. А за это зарплаты не лишают.
— Идите, Евгений Викторович, лучше посидите в классе вместо заболевшей биологии. — неодобрительно заметила Изольда.