Путь в Селембрис
Шрифт:
— Крака! Крака!
Сегодня вечером Лён аккуратно приготовил на завтра все свои вещи. Утром собираться некогда. Поздно рассветает и рано наступает вечер. Поэтому выйдут они ещё до света.
— Ты пробовал сонный порошок? — спросил Паф.
— Пробовал. Здорово! Я видел во сне Фифендру. И Вавилу видел. И даже филина Гомоню. Только они все в каком-то странном месте. И дуб другой стал — меньше ростом, намного меньше. Зато в этом месте много детей. Это большой дом, в нём много комнат.
— Наверно, им интересно всем.
— Нет, не очень…
— А я видел весну в своём
Они уже лежали в своих кроватях. В замке тепло, только слышно, как воет за окнами ветер.
— И я не понимаю, — бормотал, засыпая, Лён, — почему мне всё время снится это место…
"Не хотел бы я там жить…" — подумалось во сне. И он уплыл по разноцветным волнам. Тогда погасли маленькие светильники. Замок сам заботился о своих жильцах.
Вьюга смолкла, затихли неистовые порывы бешеного ветра. Наметённый непогодой снег лежал, как невестина фата, укрывая ледяную горку. Уплыли куда-то облака, открыли бледный лик луны. Невелика и странно призрачна она. Украсилась лёгкой серебристой дымкой. И вот в безмолвии северной ночи окружили светлый диск легко трепещущие волны, перетекая из цвета в цвет. Молчали звёзды, лишь тихо перемигивались с усмирённой льдом рекой Шемангой.
Слабый скрип снега под подошвами идущего чуть потревожил безмолвие волшебной ночи. Магирус стал посреди двора, на спящие покровы, на бесчисленные искры бесчисленных снежинок. Лунная радуга встретила его.
Молчит уснувший зимний лес,
Не шевельнёт волной река.
Плывёт издалека свет звёзд,
А над землёй идут века.
Прерви молчание своё,
Проснись от тяжких своих снов.
Оставь скалистое жильё,
Приди ко мне, Зоряна, вновь.
Мерцание снегов сгустилось. Собрался белый лунный свет. Под молчаливыми звездами явился светлый силуэт.
Рано утром Лён и Гонда шли по заметаемым легким снегом ступенькам вниз, к ледяному панцирю реки. Поклажа их невелика — лишь пара плетёных сундучков, наполненных пакетиками с порошками и травами. А также стеклянными фиальцами.
У самого подножия скалы, уходящей в ледяное поле, их ждали сани. Это всё та же лодка, только теперь она приняла более подходящий времени года вид. В санях запряжены лунные кони, каких однажды Лён уже видел у колдуньи.
Он уселся и закрылся меховой полстью. Магирус сам правил необыкновенными конями.
Волшебник издал переливчатый свист, и тройка рванула с места, взмётывая снег. Сани помчались по белой глади Шеманги. Теперь, с наступлением зимы, их выезды за пределы замка стали более редки. И наступает время, когда они вовсе прекратятся.
Лён уже знал, что волшебная повозка может ездить сколь угодно быстро. Минуты могло хватить на преодоление пути. Но, он уже проникся той любовью, которую питал Волшебник к просторам, что завораживали душу. Поэтому, когда Гонда тихо начал петь без слов, Лён лишь слушал, как песне вторит скрип полозьев и глухой стук призрачных копыт о занесённый снегом лёд.
Возок покачивался и убаюкивал. И постепенно рождалось томительное и неясное ощущение. Слишком хорошо, слишком тепло в замке. Слишком безмятежна жизнь. Слишком легки их дни.
Магирус никогда не повторялся. Всякий раз это был новый город. Волшебник забирался и далеко на восток, и далеко на запад. Вынужденная осёдлость Гонды побуждала его находить отдушину в постоянной смене городов. Казалось, он что-то ищет. Но, так ничего и не найдя, не испытывал разочарования. Вдвоём со своим учеником он обходил все лавки, рассматривал вещицы из серебра. Но, никогда не покупал ни одной из них. В доме Гонды, в его таинственном жилище, не было ни капли серебра. А, между тем, Лён видел, что он по-прежнему любит этот металл.
У них был только день, чтобы обойти все лавки, закупить провизию, некоторые иные вещи и умчаться на белой тройке. В последний час перед отъездом они по обыкновению заходили в трактир погреться и поесть. В этих местах всегда было шумно. Приезжие обычно не стеснялись и громко обсуждали за столами свои сделки и свои домашние дела. Смех и слегка пьяный говор придавали ужину в трактире некоторую пикантность, как дым очага придаёт вкус мясу. Хлопанье дверей и возгласы входящих вливались в общий гвалт. Приходя с мороза, люди трясли пышными шубеями, отрясая снег с воротников. И тут же громкогласно требовали горячительного.
Лён давно уже заметил худенькую девочку-прислугу. Она бегала среди столов, с усилием поднимая подносы с десятком кружек. Несла глубокие тарелки с дымящейся едой. Убирала грязную посуду.
Тонкое, немного бледное лицо. И странные светло-рыжие пряди, выбившиеся из-под косынки. Командовала за прилавком толстая матрона с пышными плечами и зычным голосом.
Увидев, что гости у окна давно сидят и ждут, толстуха крикнула:
— Что ртом ловишь мух, негодница?! Ленища непроглядная! Ступай к господам и спрашивай, чего угодно их милостям! Вот несчастье-то! Приютила побродяжку, пожалела! Не хочешь отрабатывать кусок — катись на улицу! Лови руками снег!
Прислуга молча принесла заказ на стол Гонды и Лёна. Руки её дрожали, из-под ресниц готовилась потечь слеза.
— Как тебя зовут, девочка? — тихо спросил Гонда.
— Натинка.
Лёну не лезла в рот еда. Он наблюдал за тем, как толстая хозяйка гоняет по всему продымленному помещению уставшую прислугу. Магирус подошёл к прилавку и заговорил с держательницей трактира. Он расплатился и небрежно спросил:
— Давно вы терпите мучения с такой прислугой?
— Ох, не говорите, господин мой! Уж такие терплю мучения! Откуда она только взялась на голову мою?!
— И откуда? — спросил Гонда.
— Да привела одна старуха! Возьмите, говорит, сиротку в услужение. Ну, я же добрая душа! Вот, пожалела и взяла! Теперь терплю мучения.
Толстуха прослезилась и принялась вытирать глаза подолом.
— Я так сочувствую вам. — серьёзно проронил Магирус. — А вы не пытались от неё избавиться?
— Уж я пыталась, сударь! Уж пыталась! Мне предлагали и получше этой доходяги в прислуги девок! Румяных, круглых, весёлых, бойких! Чтоб посетитель крякал и ус вертел, глядя на такую справную прислугу! Такой под мышки по бочонку пива и в зал пускай гулять! Через минуту, глядишь, неси ещё бочонки! А эта доходяга еле ноги тащит! Уж какие б были у меня доходы!