Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
Нарден ещё пытался что-то говорить, но в глазах его папашки уже полыхнул азарт охотника.
– Ваши условия?
– …жизнь, немного звонких монет и постоянная работа на поприще загонщика – думаю, Аманда назвала бы это хорошим торгом. А с тобой… ну, тебе в некотором роде хотят оказать честь. Удостоить кой-какого знакомства. И уж во всяком случае – убрать тебя отсюда после того, что ты наворотил. Боженьки, ты всегда оставляешь после себя пепелища?
Настороженная роща переливалась,
– Иногда приходится. Когда ничего больше не остаётся. Ты знаком с этой концепцией не хуже меня, Лайл. Разрушение ради выживания… так?
Интересно, что будет, если слегка дрогнуть пальцем на спусковом рычажке? В увольнительной я палил по тыквам – так забавно брызгали оранжевым соком.
– Но одно мне действительно интересно. Ты правда готов меня убить?
– Вообще-то, я предупреждал.
– А. «Не поворачивайся ко мне спиной». Не то чтобы это звучало серьёзно – учитывая то, кем ты являешься. Точнее, кем ты не являешься.
– Черти водные, вот сейчас ты скажешь, что я не такой, и мне придётся прослезиться.
Нэйш чуть повернул голову. Выражение его лица не читалось вовсе – зато видна была приподнятая бровь.
– Вообще-то, я правда не считаю тебя убийцей.
Пришлось собраться с силами, чтобы не выронить «горевестник».
– Точнее, ты не тот тип убийцы, – поправился Нэйш, столкнувшись со слишком явным обалдением собеседника. – Как я уже говорил, я недолюбливаю лишать людей жизни. Но я собрал впечатляющую коллекцию тех, кто умеет это делать. Ты безусловно способен убить в крайнем случае – но отнять у человека жизнь обдуманно и хладнокровно… нет. Ты не наслаждаешься этим, Лайл. Тебе это противно. Потому тот случай с твоим кузеном меня удивил. Чем он угрожал тебе? Должен же ведь быть некий угол, в который тебя загнали, Лайл. Ты убиваешь только в момент последнего выбора – ты или другой человек. Всегда выбирая себя.
«Всегда-всегда», – насмешливо пропели голоса кота и лиса из дрянного сна. Я зажмурился и потёр зудящую переносицу стволом «горевестника». Ладонь дёргало болью – от нервов, перенапряжения магии, кучи зелий, – и ствол казался слишком холодным.
– Скажи мне, что это плохо. Знаешь, если уж выбирать между мной и тобой…
Пришлось обойти капкан. Старую, расставленную кем-то из нынче мёртвых охотников ловушку. Ловушка Нэйша была потоньше и лучше замаскирована, я угодил в неё всеми лапками и хвостом и понял, что сейчас дождусь трёх милых, аккуратных иголок под кожу. Трёх напоминаний о том, когда он мог выбрать себя.
Поместье Линешентов. Морозное нагорье. И грязный притон в Вольной Тильвии сутки назад.
– Это не плохо. Это естественно.
Вот это уже было вовсе неожиданно.
– Помнишь, мы говорили с тобой о бесконечном круге «жертва и хищник»? В этом круге выбирать себя – наивысшая потребность. Для жертв и хищников – в твоём случае, возможно, для паразитов. Неестественно и неожиданно скорее иное.
– О, ты пытаешься сказать, что ты меня прощаешь?
– Скорее уж – я тебя понимаю, Лайл. Правда, понимаю. Что, конечно, не отменяет твоей мучительной смерти в том случае, если передо мной встанет подобный выбор. Раз уж ты включился в эту небольшую игру…
Он опять повернул голову так, чтобы видеть меня – и теперь подарил усмешечку, микроскопическую, но очень, очень острую. «Извини, но я сдеру с тебя кожу, если будет возможность. И сделаю это медленно» – ладно, а я-то чего ожидал?
– Впрочем, есть другой путь, – продолжил Нэйш философским тоном. – Путь варга. Гриз Арделл, как известно, выбирает кого угодно вместо себя. И старается сохранить любую жизнь до последнего.
– В любом случае, мы с тобой не гуляем по таким дорожкам. Не пойми неверно, я бы, может, не прочь, и вообще, полон к тебе горячего расположения. Так что может, какой-то шанс и есть, дальше увидим.
Удалось или нет вложить нужную многозначительность в голос?
– Мне придётся оставить ему надежду на то, что это двойная игра, – говорил я, когда мы расписывали всё по пунктикам: егеря, мои связанные руки, горевестник в рукаве. – Вы, само-то собой, будете слушать, через артефакты. А я, уж конечно, не смогу заорать ему: «Эй, напарничек, я вытащить тебя отсюда явился!» Да он и не поверит. Но какой-то шанс оставить надо – так он будет спокойнее. Не подкинет неприятных сюрпризов, понимаете?
Желтоглазый старикашка в кресле пожёвывал гороховое пюре и кивал, ухмыляясь косой прорезью рта.
– Что касается питомника…
– Ха. Я улажу дело – никто не подкопается. Да и вообще, сомневаюсь, что по нему будут скучать.
– Гриз расстроится.
Могучие корни сплетались под ногами и тоже едва заметно светились изнутри. Егеря переглядывались тревожно. Наши разговоры им явно были поперёк горла.
– Зато у Мел будет праздник. И у Яниста. Возможно, и у Аманды. Новые Перекрёстки, ха.
– Но Гриз расстроится. Ты даже не представляешь себе, насколько.
– Кажись, у неё теперь есть, кому утешить. Ты что – заговариваешь мне зубы? Это вроде как моя работа.
– Думал, что твоя работа в основном втираться в доверие, а потом бить в спину. И бежать. Хотя нет, бежать – это результат.
– Знаешь, когда ты говоришь – во мне как будто что-то помирает.
Очень может быть, это остатки совести. Хотя нет, едва ли. Наверняка это чёртов грызун.
– Может, стоит идти потише? – это уже Борак, к нему вернулась вежливость после того, как мы доиграли трагедию «Пленённый напарник». – Зверь, знаете ли…