Путь великих прощаний
Шрифт:
Прошло время — и вот уже нашему царевичу 20 лет. Каждый день он выходит на улицы города и идет от двери к двери, собирая подаяние. И все было бы хорошо, не зайди он однажды в незнакомую часть города. Дома там были один богаче другого, и ему все реже и реже открывали дверь. С улыбкой говорил сам себе наш сияющий монах: «Как счастлив я, что вырвался из тюрьмы гордыни, чьи решетки сделаны из богатства и тщеславия». С такими мыслями шел он, пока не наткнулся на какие-то ворота, где стояла незнакомая девушка небесной красоты и знаком приглашала нашего монаха войти во внутренний двор, украшенный яркими цветами. Некий внутренний голос остановил Виджай-Кумара,
Эту сцену у старого фонтана в саду наблюдал один стражник и доложил обо всем царю. Царь спустился в сад и, оставаясь незамеченным, стал наблюдать за Виджай-Кумаром и служанками. В конце концов терпение царя лопнуло. Громоподобным голосом он закричал на весь сад:
Монах в целибате, любезничающий с женщинами и вкушающий блюда с царского стола, лишается своих добродетелей — честности и чистоты. Дать парню двадцать пять плетей по голой спине — это приведет его в чувство!
Через полчаса, скрюченный от боли и в окровавленных одеждах, Виджай-Кумар очнулся на улице. Вне себя от страданий и ярости, он поклялся отомстить царю и не собирался успокаиваться до тех пор, пока не сожжет дотла его город и всенародно не отхлещет царя плетьми за его несправедливое наказание. Тяжело дыша, он попрощался со своим гуру и попросил его о милости:
Я был слишком молод для монашеской жизни. Смилуйся надо мной и отпусти меня. Я должен стать царем. Лишь когда я проживу жизнь как правитель, я смогу вернуться под твое наставничество, — и со слезами добавил: Пожалуйста, не забывай меня и не думай обо мне плохо, а лучше пожелай, чтобы когда-нибудь твое учение дало ростки в моем сердце.
Старый мудрец понимающе улыбнулся и ответил:
Будь по-твоему. Но прошу тебя: останься здесь на эту ночь. В джунглях сейчас опасно, дикие звери вышли на охоту. Ты отдохнешь, а утром отправишься в свое царство.
Виджай-Кумар послушался учителя и, поужинав гороховым супом, что учитель варил ему каждый день, как был в своих окровавленных одеждах, так и забылся неспокойным сном. В это время его гуру, завершив в соседней комнате свои ежедневные ритуалы, взмолился Кришне: «Пожалуйста, надели моего ученика глазами, которыми он сможет увидеть всю подноготную материального существования. Пожалуйста, дай ему силы оставаться удовлетворенным всегда, в счастье и горе, и в конце концов пройти сквозь мрак невежества».
Кришна внял его молитвам и послал юноше поучительный сон. И вот снится Виджай-Кумару, что возвращается он домой и через какое-то время, после смерти отца, становится царем. Вскоре он собирает армию и нападает на город того царя,
Уж не думал ли ты одолеть меня? — спрашивает царь и, взглянув ему в глаза, неожиданно добавляет: А не тот ли ты падший монах? Как видно, ты не уяснил, что шакал не может безнаказанно воровать царские яства. Сегодня вечером тебя прилюдно казнят.
И вот уже Виджай-Кумара ведут на эшафот. Палач заносит над ним тяжелый меч, и толпа замирает в ожидании, когда же голова Виджай-Кумара отделится от тела, чтобы они смогли пронести ее, как трофей, по улицам города.
И тут, в последнюю секунду своей жизни, Виджай-Кумар замечает в толпе доброе лицо своего гуру. Из глубин его души вырывается жалобный крик:
О почтенный гуру, пожалуйста, прости меня и спаси!
А в следующее мгновение он слышит подле себя любимый голос:
Мой дорогой ученик, пусть не пугают тебя все эти картинки, что листает перед нами ветер жизни. Тайное учение всех Вед гласит, что материальная жизнь — это сон. Приход и уход счастья и горя подобны приходу и уходу зимы и лета. Того, кто мудр, не беспокоят эти перемены, и он не позволяет им ввести себя в заблуждение.
Виджай-Кумар тут же понял, что его дневное приключение ничем не отличалось от этого сна.
Он понял, что единственный выход — это еще с большей решимостью углубиться в духовную практику, которой его обучил гуру, и благодаря ей как можно скорее обрести духовное бытие.
Когда наши ум, разум и эго очищены, мы видим себя вечными душами, частицами Верховного Господа — так что же в этом случае может потревожить нас?
Вспоминая эту историю, я вдруг слышу громкий внутренний голос: «Знаешь ли ты, что нужно для того, чтобы отбросить свой сон? Нужно научиться непривязанности, отвязаться от своего ложного эго».
И тут мой взгляд падает на одну незамысловатую индийскую картинку: играющий на флейте Кришна стоит на земном шаре и танцует. Я смотрю на Кришну, и кажется мне, что Он улыбается. Все правильно: я здесь, чтобы научиться непривязанности.
4. Защитник и освободитель
Нет страдания большего, чем привязанность, и нет счастья большего, чем отрешенность.
(Чанакья Пандит)
Несмотря на то что сон мой был недолгим, я чувствую себя бодрым и полным энергии. К тому же мне открылись некоторые тайны. Я повторяю мантру перед своим походным алтарем, на котором красуются маленькие тапочки Радхи и Кришны, а также кусочек одежды Чайтаньи Махапрабху. Из-за двери слышны бодрящие переливы матери-Ганги.
В семь часов я иду к Праягу; там уже все купаются. Сегодня благоприятный день для омовения. Причиной тому — то ли какой-то праздник, то ли просто удачное расположение звезд. Мнений по этому поводу столько, что, когда я залезаю в воду (на этот раз очень осторожно), мне уже и не вспомнить истинную причину всеобщего оживления.