Путь воина. Дилогия
Шрифт:
По некоторым элементам варягова недовольного бурчания по поводу «спесивых нурманов» Серега сделал вывод, что в городе у Рёреха есть знакомые, которых он предпочел бы не видеть.
Так что Духарев лишь издали полюбовался на белые стены города и поплелся вслед за варягом к заставленному шатрами полю. На ярмарку.
Торжковский рынок отдыхал в сравнении с этим буйством свободного предпринимательства. Если бы не Рёрех, Серега в этой толпе просто потерялся бы. Или дал кому-нибудь по морде, поскольку каждый лоточник норовил схватить
Правда, за рукав хватали только Духарева. Варяга тронуть никто не смел. От него попросту шарахались. Длинноусый, чубатый, бритоголовый, в блестящей кольчуге, с мрачным прищуром и изуродованной рожей, Рёрех внушал такое уважение, что ему тут же уступали дорогу даже оружные воины.
Лошадьми торговали на южной окраине ярмарки. Покупателей здесь было существенно меньше. У загородок с годовалыми жеребятами стояли несколько отроков и гридень с пегими усами, взглянувший на Рёреха с интересом.
У Серегина наставника гридень интереса не вызвал. Жеребята тоже. Он уверенно проследовал дальше, приглядываясь, прицениваясь, даже принюхиваясь, пока не остановился перед мужиком, продававшим двух не слишком крупных лошадок светло-серой масти с подрезанными хвостами.
В лошадях Серега разбирался достаточно, чтобы уверенно отличить жеребца от кобылы. Поэтому интерес Духарева сосредоточился на лошаднике. Раньше подобных ему Сергей не встречал. Здесь. В Питере-то подобные попадались на каждом шагу. Лицо «кавказской национальности». Черные волосы, черные, щеткой, усищи под горбатым носом.
Рёрех коротко поздоровался с продавцом. Не по-русски. Тот ответил. Тоже по-своему.
Внимание варяга переключилось на лошадей, и им он уделил значительно больше времени: щупал, охлопывал, изучал зубы.
Остался доволен.
– Сколь хочешь за пару? – спросил он.
– Хорошие кони, – сказал черноусый. – Овсом вскормлены.
– Вижу.
– К седлу приучены, послушны, не норовисты… Девять гривен.
У Духарева отпала челюсть. Нормальная цена на взрослую лошадь колебалась от одной до трех гривен серебром. А эти даже ростом поменьше, чем прочие.
– Без изъяну коньки! – сказал черноусый.
Рёрех молчал.
Черноусый хотел еще что-то сообщить, но передумал. Ждал.
– Кобыла не пуглива? – наконец спросил варяг.
– Есть немного, – ответил лошадник, преисполняясь еще большим уважением к покупателю.
Варяг подошел к жеребчику.
– Подсади, – сказал он.
Черноусый помог ему взобраться на неоседланного коня.
Рёрех взял поводья.
– Побудь с ним, – велел он Духареву, шевельнул коленями, щелкнул языком – и конь с места взял ровной рысью.
– Ой молодец! – похвалил черноусый.
По-русски он говорил без акцента.
– Хочешь? – он кивнул на кобылу.
Духарев покачал головой.
Рёрех вернулся минут через десять. Неловко сполз на здоровую ногу, дал коню купленную,
Ее пробовал тоже минут десять, вернувшись, спросил черноусого:
– С седлом продаешь?
– Нет, – качнул головой тот.
Варяг повернулся к Сереге.
– Дай ему семь гривен, – сказал он.
Черноусый открыл было рот… и закрыл.
Сергей вручил торговцу деньги, тот передал Духареву лошадей.
– Не много дал? – позже спросил он варяга. – Вон хоть те и покрупнее, а стоят дешевле.
Рёрех фыркнул, но тем не менее снизошел до объяснения.
– Те, – сказал он, – хоть и крупнее, да на подножном корму и сене росли. А наших хузарин зерном подкармливал, потому и ценит дороже. Зато им четырех лет нет, а уже в полной силе. И выезжены. А что мелки, так им корму меньше надо, а повыносливей крупных будут. Я эту породу знаю.
Поехали покупать седла. То есть варяг ехал на кобыле, а жеребчика Духарев вел на поводу и по указанию Рёреха угощал морковкой. К себе приучал.
У седельника они провели почти час. Варяг придирчиво изучал товар и наконец выбрал два седла. Довольно потертых.
– На новом, необмятом ляги сотрешь, – сказал он ученику.
Кроме седел, купили еще большие перекидные сумки и охапку разных ремней с пряжками и без. Ремни старик сунул в одну из сумок. Туда же спрятал и стремена.
– Они те токо посадку испортят, – буркнул он. Сделав, что планировалось, Рёрех немедленно двинулся в обратный путь. Задержался только, чтобы поесть.
Серега был огорчен. Он уже Бог знает сколько времени не видел людей… И женщин. Пока жил в лесу, об этом как-то не думалось. Да и до женщин ли, когда тебя вумат затрахал одноногий свирепый дедок? Но стоило глазу увидеть знакомые выпуклости и изгибы…
Варяг, сучок корявый, Серегиным намекам не внял.
«У самого, небось, с этим делом уже лет двадцать – никаких проблем!» – злобно размышлял Духарев.
В трактире им принесли кучу всякой снеди – в дорогу. Еще подали горячей похлебки, горшок тушеных овощей. Серега умял все. Соскучился он по овощам. В лесу все мясо да мясо.
За длинным столом они сидели, считай, одни, ни слева, ни справа никто не подсаживался. Словно вокруг варяга была обозначена черта, за которую заступать не смели.
Уезжали верхом, по хорошей дороге, поначалу довольно оживленной. Однажды им навстречу попался отряд из дюжины воинов. Молодые, крепкие парни, кто – с бородой, кто брит, шли налегке, сгрузив поклажу, в том числе и брони, на нескольких вьючных лошадей, которых вели в поводу двое мужчин невоинственного вида. Рабы. Один из воинов, что нес на плече здоровенный боевой топор, неожиданно шагнул в сторону и заступил дорогу Рёреху. Серега напрягся, а варяг и бровью не повел. И даже не подумал придержать кобылку. Парень оглушительно свистнул, хузарская лошадка, испугавшись, едва не вскинулась на дыбы, но Рёрех осадил ее, прикрикнул…