Путь волшебника
Шрифт:
И впрямь, по поверхности заводи разбегалась рябь от играющей рыбы.
Но девочка продолжала плакать.
Гном сунул нож в ножны на поясе и кинулся в чащу.
Вряд ли кто-либо другой, кроме Рюгеля с его знанием леса, мог повторить его путь. Но гном едва замечал хлещущие по глазам ветви и путающиеся в ногах побеги винограда. И мчался вперед так, будто видел в этом смысл жизни. Перед глазами возник образ девочки, какой он видел ее в последний раз. В домотканом платьице, удивленная и нетерпеливая, как крольчонок, и с такими же темными влажными глазами. Тогда любопытство
В этом мнении Рюгель укрепился, проскользнув через последний барьер из спутанных веток и побегов. Он оказался на маленькой, ярко освещенной поляне, на неброской лужайке, которая образовалась, когда упал древний дуб — его могучий ствол лежал неподалеку, окруженный порослью молодых ясеней. На коре падшего великана гном не заметил следов огня. Значит, несчастье случилось еще до рождения Рюгеля.
Девочка лежала на опушке, совсем рядом с растопыренными корнями дуба. Она больше не плакала. Молчала, но еще дышала.
— Детка! — проговорил Рюгель сухим горлом, дивясь самому себе. Откашлялся. — Эй, детка!
Она застонала.
— Что случилось? — Гном опустился на колени рядом с девочкой.
Она снова застонала, и он сам нашел ответ на свой вопрос. В земле, взрытой корнями дуба, виднелось около десятка норок. Размеры некоторых из них вполне подходили для жилья лесных обитателей. Девочка измарала руки в земле. В особенности правую, которая вдобавок побагровела. На коже выделялись две алые отметинки, похожие на сердитые глаза. Или на следы змеиного укуса.
Гном прикоснулся к щеке девочки и поразился холодной коже.
— Детка? Ты говорить можешь? — Он потряс ее за плечо. Безрезультатно. Потряс снова. — Рэйчел?
— Я видела кролика… — прошептала она. — Но кто-то меня укусил.
Рюгель зажмурил глаза. Она, наверное, сумела бы подманить кролика, если бы знала заклинание… Если бы он ее научил. Когда он снова открыл глаза, красный след укуса смотрел на него с укоризной.
Гном умел выживать в лесу. Он знал, как использовать лишайник для лечения порезов и делать из мягкой глины средство от пчелиных укусов. Когда-то ухитрился наложить себе на сломанную лодыжку лубок из тисовой ветки и оленьих сухожилий. Но противодействие змеиному яду не попало в число его лекарских умений. Все, что он мог, — это перетянуть укушенную конечность и помолиться.
Он оторвал полоску от полы своей рубахи и туго перевязал руку девочки чуть выше запястья, выискивая в памяти слышанные в детстве заклинания. Магия всегда побеждала молитву, а боги, которых он помнил, умерли так же давно, как и его народ.
Он все не мог решиться, комок подступил к горлу. Нельзя колдовать так близко от деревни громил. Он попадется в их руки и погибнет. Дух его растворится среди земли и камней, а смрад мандрагоры навечно останется в ноздрях.
Нет. Нельзя…
Девочка всхлипнула. Рюгель взглянул на ее бледное лицо, где веснушки выделялись, как брызги грязи на белом камне. Она умирает. Если он опустит руки и бросит ее здесь, то змеиный яд распространится по всему телу, и оно превратится в неподвижный раздутый труп. Она едва ли выживет, даже если Рюгель отнесет ее к ведьме, ведь лечение ядовитых укусов не под силу и большинству ведьм.
На миг гном представил, что будет, если он
Ее ресницы дрогнули.
— Маленький человечек, — прошептала девочка, увидев гнома.
От ее слов что-то в животе у Рюгеля скрутилось в узел. Она уже выглядела хуже, чем в тот момент, когда он выбежал на поляну. Багровая опухоль расползалась по руке.
Возможно, ведьма, способная вылечить парня с парализованной ногой, справится и со змеиным укусом?
Он опустился рядом с Рэйчел и взял ее на руки. Ее ноги едва не волочились по земле. Гном передвинул ладонь так, чтобы чувствовать слабое биение ее сердца.
И пошел в лес, прямиком к деревне. Сзади, откуда-то из-под дуба, прозвенел едва слышный отголосок мысли кролика: «Все чисто». Рюгель сорвался на бег.
Несмотря на тяжесть на руках, он тратил сил не больше, чем двести лет назад, когда бежал от ручья к поселку. Его ноги помнили тропу, а скрытые в земле камни беседовали с ним на древнем языке. В мгновение ока он миновал обугленный ствол и строй молодых ясеней. В его тело как будто вернулась молодость.
Гном вспоминал, как добрался тогда до поселка и никто его не заметил. Он притаился в тени валуна, может быть, того самого, где в ловушке погиб кролик, и смотрел, как убивали женщин. Его юная магия, еще слабая и хрупкая, всколыхнулась в приступе ярости. Гном воззвал к земле, чтобы обрушить на громил вал огня, и почувствовал, как та, израненная, отозвалась дрожью. В обожженной земле не сохранилось ни капли волшебства. Тогда, без подпитки, его сила иссякла. Взор туманился, но Рюгель видел бегущую сестру, которая поддернула подол выше испачканных травой коленок. Тьма еще не забрала его, когда чья-то коса вспорола живот сестры и фонтаном ударила кровь.
От воспоминаний слезы навернулись на глаза, мешая видеть путь. А руки были заняты девочкой, и утереться Рюгель не мог. Споткнулся на бегу, но удержался на ногах.
Снова он вспоминал. Громилы не внимали словам увещевания. Старейшин свалили на землю, не дав воспользоваться магией недр.
— Они думали, что мы крадем у них удачу, — прошептал он на ухо девочке, чья голова ударялась о его грудь. — Они не слушали нас. Они считали, что мы воплощение зла.
Гном едва не выронил Рэйчел, когда пересек невидимую границу, которую установил для себя, вернувшись в этот лес. Никогда раньше он не подходил столь близко к жилищам громил. Может, все-таки бросить девочку, не продолжать из последних сил бег?
Вонища от мандрагоры усилилась… Настолько, что не давала трезво мыслить.
Впервые он ощутил запах мандрагоры, сидя на могиле отца, матери и всех остальных сородичей. Блестящие зеленые ростки пробивались сквозь засыпанную пеплом почву. Гном видел, что они наливались силой гораздо быстрее, чем обычные растения, разворачивая листву навстречу солнцу. В переплетении зелени, словно крошечные белые глаза, прятались бутоны. Незнакомый мерзкий запах плыл в воздухе, такой же сильный, как и сейчас.