Путь волшебника
Шрифт:
Халса думала о матери и братьях. Она видела лицо отца, которого военные расстреляли за амбаром, серьги в виде змей, взорванный диверсантами поезд на Квал. Она знала, что должна была ехать в этом поезде. Она злилась на Толсета за то, что увез ее, а не Лучка, за то, что помощник колдунов не выбрал его.
Ожидая тетушку на рыночной площади, Лучок время от времени видел заостренные крыши, венчавшие башни колдунов. Они устремлялись в небо, будто ждали его рядом с перфильским рынком, а потом вдруг отступали и увлекали его за собой, к
Вблизи башни не выглядели прекрасными. Обветшалые, покрытые лишайниками, они, казалось, в любой миг могли рухнуть. Стояли они до того близко друг к другу, что можно было бы натянуть веревку между ними и сушить белье, если бы колдунов волновали такие мелочи, как стирка. Кто-то все-таки старался уберечь башни от падения, подпирая их стены причудливыми насыпями валунов. Дюжина башен выглядела пригодной для жилья, а прочие представляли собой или развалины, или просто-напросто груды битого камня, из которого успели повыбирать все, что могло пригодиться при новых стройках.
К лугу сходилось множество троп — как протоптанные в грязи, так и водные пути — протоки, укрытые путаницей ветвей, опустившихся так низко, что и лодка с трудом могла бы пройти. Даже пловцу, пожалуй, пришлось бы время от времени нырять. На остатках башенных стен сидели дети, внимательно наблюдавшие за приездом Халсы и Толсета. Худой мужчина помешивал какое-то варево в котле над костром. Две женщины сматывали растрепанную веревку. Одевались они как Толсет. «А колдунам нужно много слуг, — подумали Халса и Лучок. — Наверное, они ужас какие ленивые».
— Давай слазь, — приказал помощник колдунов, и Халса с наслаждением соскользнула с конской спины.
Следом за ней спрыгнул на землю и Толсет, снял с лошади упряжь с корзинами, и та внезапно превратилась в полуголую загорелую девчонку лет четырнадцати от роду. Распрямив спину, она вытерла ладони о набедренную повязку. И по всему выходило, ей безразлично, что другой одежды на ней нет. Халса глядела на нее, раскрыв рот.
— Веди себя хорошо, — нахмурилась девчонка, — а то превратят в кого-нибудь похуже лошади.
— Кто? — спросила Халса.
— Колдуны Перфила, — расхохоталась девочка.
Даже ее смех напоминал конское ржание. Остальные дети тоже принялись хихикать.
— Ай да Эсса! Катала на себе Толсета!
— Эй, Эсса, ты обещанный подарок мне привезла?
— Эсса красивее, когда она лошадь, чем когда девчонка!
— А ну, заткнитесь! — прикрикнула на них Эсса и запустила камешек в обидчика.
Халса восхитилась точностью и скупостью ее движений.
— Ой! — воскликнула мишень, хватаясь за ухо. — Больно же, Эсса!
— Молодец, Эсса, — сказал Толсет.
Она ответила на удивление изящным реверансом, словно несколько мгновений
— Это Халса, — сказал Толсет мужчине и детям. — Я купил ее на рынке.
Они молчали. У Халсы заполыхали щеки, но она не издала ни звука. Посмотрела на землю, потом на башни. Лучок тоже смотрел на башни, надеясь увидеть колдуна. В окнах никого не было, но мальчик чувствовал колдунов Перфила, ощущал их присутствие. Болотистую землю под ногами наполняла магия, стены башен излучали ее, как печка — тепло. Магия облепляла детей и слуг колдунов, они будто пропитались ею.
— Пошли, найдем чего поесть, — сказал Толсет, и Халса поплелась за ним следом.
Им достался пресный хлеб, луковицы и рыба. Девочка попила воды, слегка отдававшей металлом — это тоже признак магии. Лучок ощутил привкус на своем языке.
— Лучок! — позвал кто-то. — Бонти, Мик!
Мальчик огляделся по сторонам и вернулся на рынок. Рядом стояла тетушка.
— Тут рядом есть церковь, — сказала она, — и нам разрешили в ней переночевать. Поезд отправляется рано утром.
Когда Халса подкрепилась, Толсет отвел ее в одну из башен и показал уютную комнатку под лестницей. Пол был устлан свежим тростником, в углу лежало шерстяное одеяло. Солнце еще не село. Лучок с тетушкой и двоюродными братьями пришли в церковь, где во дворе беженцы могли поспать, хоть в тесноте, да не в обиде. Халса лежала с открытыми глазами и думала о волшебнике, который живет на вершине башни. Стены так пропитались магией, что у девочки перехватывало дух. Ей казалось, что колдун Перфила крадется по лестнице к ее каморке, поэтому она стискивала кулаки, чтобы не уснуть, несмотря на мягкую постель. А вот Лучок провалился в сон немедленно, будто зачарованный. Снились ему колдуны, кружащие над болотами, словно большие белые птицы.
Пришедший утром Толсет растолкал Халсу.
— Поднимайся и принеси воду для колдуна, — сказал он, протягивая пустое ведро.
Очень хотелось сказать, пускай колдун сам таскает себе воду, но дурочкой Халса никогда не была. Она теперь рабыня. Лучок снова возник у нее в голове, советуя проявить осторожность.
— Да пошел ты… — ответила Халса, а сообразив, что произнесла эти слова вслух, вздрогнула.
Но Толсет только рассмеялся.
Халса продрала глаза, взяла ведро и пошла следом за ним. Снаружи воздух кишел мошкарой, слишком мелкой, чтобы ее разглядеть. Похоже, девочка пришлась ей по вкусу. Почему это показалось забавным Лучку, Халса не догадывалась.
Остальные дети толпились вокруг костра и ели овсянку.
— Ты проголодалась? — спросил Толсет. Халса кивнула. — Когда принесешь воды, можешь поесть. Не слишком разумно заставлять колдуна ждать.
Он провел ее по хорошо натоптанной тропинке, которая заканчивалась у неширокого водоема, и исчез, сказав напоследок:
— Вода здесь вкусная. Набирай ведро и неси на самый верх башни. А у меня срочное поручение. Думаю вернуться засветло. И ничего не бойся, Халса.