Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии
Шрифт:
В отношении же «стран–изгоев», которые не располагают необходимыми для США природными ресурсами, скорее всего, будут применяться более радикальные методы. Для американцев оккупация этих государств не обязательна, для того чтобы их нейтрализовать, они могут ограничиться их разрушением и поддержанием там, на необходимом уровне, хаоса. Для этого они могут использовать тактическое ядерное оружие. Очевидно, в связи с этим в своей ядерной доктрине Вашингтон делает ставку на развитие ядерных боеприпасов (ЯБП) малой и сверхмалой мощности. Как элемент «активной обороны» высокоточное оружие с ЯБП малой мощности США планируют размещать вблизи границ «стран–изгоев» — Ирана, Сирии, Ливии и Северной Кореи. В этой доктрине в отдельной позиции, как потенциальные противники, стоят Китай и Россия. По ним, в определенной ситуации, США также могут нанести ядерные удары.
К аналогичной задаче сведется и реализация третьего этапа проекта «Ковчег», который будет непосредственно связан со странами Азиатско–Тихоокеанского региона. Именно они, преодолевая деструктивное давление Запада, постепенно набирают экономическую и военно–политическую силу, которая, по оценкам западных экспертов, в ближайшие 10—15 лет превзойдет могущество Запада. Имея у себя вторую и третью в мире по величине экономики в 1990–х годах, по прогнозам экспертов, к 2020 году Азия будет иметь четыре из пяти и семь из десяти крупнейших экономик. К этому времени на долю азиатских стран будет приходиться 40% всемирного экономического продукта. Большая часть конкурентоспособных экономик также, скорее всего, будут азиатскими [276] . Таким образом, именно в этой части мира сконцентрируются основные материальные ресурсы мира и большая часть населения. Фактически азиатские страны наглядно демонстрируют превосходство восточно–азиатской модели экономического развития над англосаксонской. При этом азиаты убеждены, что их экономический успех порожден их культурой, которая превосходит западную. Это, в свою очередь, означает, что вслед за экономическим поражением Запада рухнут и его ценности, преподносимые в качестве универсальных [277] . При этом уже сейчас ведущие страны этого региона обладают оружием массового уничтожения. Через 10 лет (если не раньше) они создадут его межконтинентальные носители, которые позволят им на равных разговаривать с западными государствами в военно–политическом плане. Поэтому, если Соединенные Штаты сейчас не нанесут «преэмтивный» военный удар по своим явным и потенциальным соперникам (которые пока не способны себя эффективно защитить), то в ближайшем будущем США, в частности, и Западу вообще придется уступить свои лидерские позиции. Время работает против них.
276
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 152.
277
Как остроумно заметил Ричард Никсон: «Сегодняшняя экономическая мощь Китая делает лекции США о правах человека безрассудными. Через десять лет она сделает их неуместными. Через двадцать лет над ними будут смеяться». (Richard M. Nixon, Beyond Peace (New York: Random House, 1994). P. 127–128.)
Главным соперником США в ближайшем будущем станет Китай. Не зря С. Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» констатирует: «…Китай постепенно прорисовывается как общество, которое скорее всего бросит вызов Западу в борьбе за глобальное господство» [278] . Ни об одном другом государстве он ничего подобного не пишет. Чем это обусловлено? Тем, что Китай стремительно опережает ведущие западные страны в экономическом развитии. Тот же Хантингтон вынужден признать: «Китайская экономика росла в среднем на 8% в восьмидесятых годах и первой половине девяностых… Китайский экономический регион, — как объявил в 1993 году Всемирный банк реконструкции и развития, — стал четвертым полюсом роста в мире, наряду с Соединенными Штатами, Японией и Германией. Согласно большинству прогнозов, китайская экономика станет крупнейшей в мире в самом начале двадцать первого века [279] . Кроме того, существует еще и так называемый «Большой Китай», представляющий собой те азиатские экономики, которые, так или иначе, контролируются КН Р или китайской диаспорой. Как пишет по этому поводу Хантингтон: «Вся восточно–азиатская экономика вне Японии и Кореи — это, по сути, китайская экономика» [280] . Наблюдая возрастающую экономическую мощь КНР, западные эксперты констатируют: «В Китае ожил менталитет Срединного Царства, в котором другие азиаты видятся как существа низшего порядка, а представители Запада как варвары» [281] . Иначе говоря, Китай набирает огромную мощь, позволяющую китайцам смотреть на Запад свысока. Естественно, что экономическое превосходство КНР приведет к перераспределению материальных ресурсов планеты, что позволит 1,3 млрд.китайцев значительно поднять свой уровень потребления прежде всего за счет Запада. Китай уже сейчас обогнал США в потреблении мяса, удобрений, стали и угля. Кроме того, по подсчетам специалистов, спрос на нефть в КНР в ближайшие 25 лет увеличится на 500%.
278
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 117.
279
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 152.
280
Там же. С. 262.
281
Halloran R. The Rising East. («Foreign Policy», Spring 1996. P. 17.)
Что может предпринять в связи с этим Вашингтон? Ответ прост — нанести военный удар по Китаю. «В интересах ли США быть готовыми развязать войну, чтобы предотвратить китайскую гегемонию в Восточной Азии? — вопрошает Хантингтон. — Если экономическое развитие Китая продолжится, — отвечает он сам себе, — то это отдельно взятое обстоятельство может оказаться самой серьезной проблемой безопасности, с которой столкнутся в начале двадцать первого века американские лидеры» [282] . То есть, по логике американских экспертов, динамичное развитие Китая само по себе уже несет угрозу национальной безопасности США, а это означает, что он должен быть уничтожен.
282
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 371.
Официальные документы коммунистической партии Китая свидетельствуют о том, что китайское политическое руководство четко осознает угрозу для страны со стороны США. В связи с этим, начиная с 1991 года, КНР увеличивала военные расходы на 17% в год, доведя их, при оценке по официальному обменному курсу, до 40 млрд.долл., а по реальной покупательной способности — до 90 млрд.
Первостепенную роль в военном противостоянии Соединенным Штатам играет ядерное оружие Китая. Только оно способно остановить Вашингтон в его стремлении уничтожить крепнущего соперника. Необходимо отметить, что на данный момент Китай может нанести ядерный удар по территории Соединенных Штатов межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) ДФ–5 (CSS–4), дальность стрельбы которых–13 тыс. км. Мощность каждой из них порядка 3—4 мегатонны. В боевом составе, предположительно в шахтном варианте, развернуто от 6 до 10 ДФ–5 на двух ракетных базах. По данным открытых публикаций СМИ США, в КНР произведено от 20 до 50 таких МБР (CSS–4). Дальность стрельбы всех остальных баллистических ракет, стоящих сейчас на вооружении НОАК, не превышает 4750 км.
Однако, по оценкам экспертов США (1999), КНР уже несколько лет осуществляет программы разработки баллистических ракет «второго поколения», в том числе — двух новых стратегических МБР (ДФ–31 и ДФ–41), одной БРПЛ СН (ДЛ–2), не менее двух–трех БРОТН/ТН и двух КРВБ/КРМБ (ПКР) повышенной дальности.
МБР ДФ–31 («Ветер с Востока», индекс США/НАТО CSS–Х–9) представляет собой твердотопливную, трехступенчатую дорожно–мобильную ракету с дальностью стрельбы 8000 км. Предполагается ее оснащение кассетной РГЧ с тремя ядерными боеприпасами индивидуального наведения (по 90 килотонн). ДФ–31 проходит полигонные полетные испытания: первый испытательный запуск состоялся в 1995 году; второй — в июле 1999 года; третий — в январе 2001–го. По оценкам США, ДФ–31 начали поступать на вооружение Китая с 2002—2003 годов.
МБР стратегического назначения (СН) ДФ–41 (CSS–X–10) представляет собой твердотопливную трехступенчатую ракету в дорожно–мобильном и (возможно) в шахтном вариантах развертывания. Предполагается, что будут два варианта ее ядерного снаряжения — моноблочный и кассетный (РГЧ ИН). Проектная дальность стрельбы— 12тыс. км, по этому параметру ДФ–41 станет (в случае успешной реализации программы) первой современной и действительно межконтинентальной баллистической ракетой КНР. Моноблочная ядерная БГЧ может иметь мощность 250 или 650 килотонн; кассетная РГЧ, очевидно, будет снаряжаться тремя ББ ИН по 90 килотонн каждый. Полигонных испытаний ДФ–41 до 2002 года не отмечалось, хотя они ожидались еще в 2000 года. Ввод в боевой состав стратегических ядерных сил этой МБР, по мнению экспертов, произошло в 2005 году. Ожидаемое количество ДФ–41 к 2010–2012 годам может составить 10 единиц, а общее количество современных МБР СН (ДФ–31 и ДФ–41) к этому сроку, как прогнозируют американские аналитики, вероятно, достигнет 30 единиц. Если успешно завершится нынешняя программа модернизации и совершенствования МБР ДФ–5, тогда боевой состав современных МБР СН Китая возрастет до 40–50 единиц, без учета на этот период количества стратегических БРПЛ (ДЛ–2). Существенно повысятся возможности китайских МБР/БРПЛ по преодолению современных систем противоракетной обороны и поражению важнейших объектов на всей территории Соединенных Штатов и Европы.
БРПЛ СН «Джулан–2» (ДЛ–2 «Великая волна», CSS–NX–10) предназначена для вооружения стратегических ПЛАРБ проекта «094», головная из которых предположительно уже строится. Проект БРПЛ ДЛ–2 базируется на проекте наземной ДФ–31, и обе эти ракеты будут иметь идентичные или близкие тактико–технические характеристики по основным параметрам: дальности (порядка 8000 км), точности, технической надежности, по системам наведения/корректировки траектории, по мощности ядерных боеголовок (моноблочный вариант — 250–650 килотонн; кассетный — по 3 ББ ИН, 90 килотонн каждый блок). Поданным зарубежных СМИ, в 2001 году ДЛ–2 впервые испытывалась на морском полигоне — отмечен испытательный запуск ракеты с морской платформы. На вооружение ДЛ–2 поступит не ранее 2007 года, т.е. одновременно с предполагаемым вводом в строй флота новой ПЛАРБ проекта «094».
Американские военные аналитики связывают создание в КНР межконтинентальных БРПЛ (ДЛ–2) и строительство атомных ракетных подлодок проекта «094» с принятием в середине 1990–х годов новой китайской военно–морской стратегии «передовых океанских рубежей обороны» («океанская китайская стена»), которые выдвинуты далеко вперед от берегов КНР. ПЛАРБ ВМС–НОАК, по расчетам китайских военных, должны повысить возможности стратегического сдерживания на глобальном уровне, а на случай возможной всеобщей ядерной войны играть роль ядерного стратегического резерва и при необходимости обеспечивать возможность для нанесения так называемого второго удара по агрессору.
Предположительно, общее количество ядерных боезарядов в арсенале Китая (по состоянию на 1999–2000 гг.) доходит до 600—700 единиц, в том числе стратегических ядерных — 200–300, оперативно–тактических и тактических — 400 [283] .
К этому необходимо добавить, что, по оценкам экспертов Пентагона, после 2015 года военный потенциал Китая сравняется с американским. В дальнейшем КНР опередит США в военном строительстве. Через 14 лет Китай будет иметь от 75 до 100 ядерных ракет дальнего радиуса действия.
283
Баскаков В., Горшков А. Ракетно–ядерный арсенал Пекина// Независимое военное обозрение. 2002. 12 июля.