Путь. Автобиография западного йога
Шрифт:
Позднее Шри Ромеш Датт, мой хозяин на той неделе, признался мне: «Годы назад я читал «Автобиографию Йога» Парамахансаджи, и мне очень хотелось принять посвящение в крийя-йогу. Но я не знал, куда обратиться. Наконец я прочитал в газете о ваших лекциях в ста милях от нас, в Патьяле. Я решил взять отпуск в моем офисе и поехать туда, чтобы принять посвящение от вас. Но моя жена сказала мне: «Зачем ехать так далеко? Если у тебя есть вера, то Свамиджи приедет в Нью-Дели и совершит посвящение здесь. Более того, он остановится в нашем доме!» Поистине, Свамиджи, ваш визит в наше убогое жилище есть не что иное, как исключительное проявление благоволения к нам Бога!»
Читая лекции и разговаривая с людьми в различных штатах Индии, я постепенно стал понимать, как можно выполнить другое указание Мастера: писать. Годы я ломал голову над тем, что я могу сказать как писатель, чтобы хотя бы
И все же он говорил мне: «Еще так много предстоит написать!» Что он имел в виду? Через два-три года пребывания в Индии меня осенило, что путем писательства я мог бы «установить контакт» так же, как делал это, обращаясь к людям в своих лекциях, физически «прислушиваясь» к их нуждам. Я мог показать им, что даже мирских целей, к которым они стремятся, можно достичь, лишь если они будут учитывать духовные ценности. Сам Мастер, размышлял я, касался многих человеческих интересов. Возможно, я мог бы развить то, чего он касался только слегка. Сравнив его учение со ступицей колеса, я бы попытался показать, что множество спиц ведут к одной и той же ступице.
Одним из главных стимулов моего собственного духовного поиска было широкое распространение в наше время зла нигилизма. Для многих людей, ознакомившихся с теориями современной науки, трудно принять какие-либо моральные и духовные ценности. Идеализм они отбросили, как «сентиментальный». Среди окончивших колледжи интеллектуалов, которых я встречал даже в религиозной Индии, многие настаивали на том, что истина относительна, что не существует высших законов, что лучшим оправданием любого поступка является возможность избежать наказания. Многие из этих людей, неспособные совсем отказаться от моральных принципов, бросаются в объятия коммунизма с его материалистической моралью просто потому, что он позволяет притворяться, что веришь во что-то. Кроме того, очень часто, особенно на Западе, образованные люди, признававшие духовные ценности, не были в состоянии противостоять вызовам современной науки и вместо того, чтобы признать значение духовного, предпочитали «заметать его под ковер». Их верованиям, хотя и конструктивным, недоставало определенной интеллектуальной целостности.
Воспитанный на трудах Мастера и усвоивший ясные воззрения, которые он предлагает в наш век умственного смятения, я стремился помочь людям найти подлинную опору для духовной веры.
Нельзя сказать, что почти четыре года моего пребывания в Индии были посвящены только чтению лекций. Много времени я отдавал организаторской работе нашего Общества. Наряду с другими делами, я реорганизовал занятия, которые проводились раз в две недели в нашей индийской штаб-квартире. Перенеся техники и основные учения йоги в начало цикла и увеличив их объем, я старался проводить занятия в соответствии с ожиданиями новых учеников. Я написал ряд правил и руководящих указаний для нашего монашеского ордена в Индии и выполнял многочисленные поручения Дая Маты.
Среди моих счастливейших воспоминаний тех лет были довольно частые визиты к жившим в то время святым, некоторые из которых были широко известны, а имена других, менее известных в миру, следовало бы записать в Книгу Жизни большими буквами. Я уже упоминал о своем четырехдневном визите к Шри Рама Йоги, выдающемуся ученику Раманы Махарши. Другим великим святым, с которым мне довелось общаться значительно дольше, была Анандамайя Ма, «Пропитанная радостью Мать», которую с такой любовью описал Парамаханса Йогананда в своей автобиографии. Воспоминания о неделях, проведенных в ее святом обществе, я отношу к числу самых драгоценных в моей жизни; мне она представляется настоящим воплощением Божественной Матери. Я встречался также с Ситарамдасом Омкарнатхом и Мохананандой Брахмачари, двумя бенгальскими святыми; с Саньялом Махашаей, последним из живущих учеников Лахири Махашаи. Посчастливилось встретить Деоахара Бабу (тогда ему было 140 лет, а внешне он выглядел на сорок); Нимкароли Бабу, известного гуру своего преданного американского ученика Рам Дасса; Свами Шивананду, чьи святые ученики — Свами Чидананда, Сатчидананда, Венкатешананда, Сахаджананда, Вишнудэвананда и другие — сделали в последние годы так много для распространения учений Индии на Западе; Свами Пурушоттамананду, блаженного отшельника, рядом с чьей пещерой «Вашишта Гуха» близ Гималаев на Ганге я провел четыре недели в уединении; Его Святейшество Далай Ламу Тибета; Его Святейшество Бхарати-Кришна Тиртху, Шанкарачарью Говардхан Матха, которого я ранее встречал в Америке; Его Святейшество Шанкарачарью из Канчипурама; и других.
Что меня особенно глубоко тронуло,
Самое глубокое впечатление в Индии на меня произвел исключительно индивидуальный характер религиозного культа в этой стране. Некоторые из встреченных мною святых были столь непосредственно, можно даже сказать, великолепно эксцентричными в призывах жить лишь для Бога, а не для того, чтобы угодить человеческим желаниям. Насколько более свежим и жизненным был их индивидуальный подход к набожности, чем жесткие рамки соборного богослужения! Когда религия пытается обеспечить сохранение своей святости путем обобщения стандартов поведения, она перестает отвечать нуждам и потребностям отдельных людей, запросы которых столь разнообразны. С утратой гибкости она становится обреченной.
В мае 1960 года, во время моего полугодового визита в Америку, Совет Директоров Общества Самореализации тайным голосованием избрал меня членом Совета и вице-президентом этого общества. Позднее в тот же год, после моего возвращения в Индию, я был выбран на тот же пост нашей родственной организации, индийского Общества Йогода-Сатсанга.
Мой новый пост в этой организации, довольно почетный, способствовал развитию внутреннего конфликта, который беспокоил меня ряд лет: как совместить мою роль организатора с деятельностью преподавателя, лектора и писателя, предписанной мне Мастером? Большинство наших сотрудников, которые почти никогда не посещали мои публичные лекции, видели во мне прежде всего организатора и старались еще более вовлечь в организационную деятельность. Шри Б. Н. Дуби (позднее — Свами Шьямананда), наш секретарь в Индии, пытался побудить меня взяться за работу управляющего делами в нашем правлении в Дакшинешваре.
— Зачем? — воскликнул я. — Чтобы еще двадцать лет мне света белого не видеть!
— Совершенно верно, — подтвердил он.
Я знал, что Мастер никогда не хотел, чтобы я занимался учрежденческой работой. «Твоя работа, — говорил он мне, — писать, редактировать и читать лекции». Но как убедить других, что таково его желание? В силу импульса, который я приобрел за годы организационной работы, даже мне было сложно перенаправить свою энергию, не говоря уже о том, чтобы изменить ожидания в отношении меня других людей. В более или менее предсказуемом потоке всех жизней бывают течения, которые увлекают нас, несут и иногда забрасывают в ситуации, к которым мы чувствуем себя не готовыми и которые могут оставить в нас убеждение, что мы являемся жертвами злой судьбы. Затем, по прошествии времени, спустя месяцы, а может быть и годы, мы приходим к пониманию, что случившееся с нами было не только неизбежным, но и божественно правильным для нас, возможно — даже источником необычайных благословений. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда в мою жизнь ворвалось кармическое течение, захватившее меня. Я оказался на распутье. Моя дилемма оказалась в фокусе внимания благодаря пониманию того, что миру от этих учений нужна не хорошо отлаженная организация, а энергичная, полная радости и сострадания помощь. Мы должны были контактировать с людьми там, где они есть, а не только эффективно помогать тем немногим, которые приходили к нам.
Не то чтобы я не понимал необходимости организации, которая будет работать более или менее эффективно. Но Мастер часто говорил нам (цитируя своего гуру, Шри Юктешвара): «Организация — это улей; Бог — это мед». Я был внутренне уверен, что сейчас гуру хочет от меня, чтобы я больше доставлял «мед» его учений изголодавшимся по истине душам и меньше трудился, совершенствуя улей.
В этом отношении меня вдохновлял пример Мастера. Он также изыскивал различные средства для улучшения духовной атмосферы Запада: через школы и колледжи, через «поселения всемирного братства» и демонстрируя людям целесообразность духовного образа жизни во всех ее сферах. Он понимал, что потребуется много кропотливой работы, прежде чем учения Индии смогут завоевать широкое признание на Западе.
Я все сильнее чувствовал, что он хочет, чтобы я посвятил себя развитию этого аспекта его работы: через посредство идей, особенно книг и лекций, помочь возделывать духовную почву нашего времени, чтобы сделать ее более восприимчивой к освобождающей миссии внутренней, божественной веры и крийя-йоги.
Задавшись этой целью, как я мог рассчитывать опубликовать свои книги (даже если я их напишу)? И как мне оправдать перед другими сотрудниками затраты времени на написание книг? Я был совершенно уверен, что наш издательский отдел не одобрит такой деятельности; немыслимо, чтобы они опубликовали книги типа тех, которые зрели в моем уме. У главного редактора хватало забот по изданию книг Мастера.