Путь
Шрифт:
Невысокий мужчина покрутил усики и приторно произнёс:
— Если человек сам хочет умереть в самом расцвете сил, как я могу этому помешать? Конечно, это его выбор. Но все же я, как добрый католик, не могу голосовать за такое решение, потому что, как учит нас святая церковь, я должен возлюбить ближнего, как самого себя. Как же я, любя, могу отправить пусть незнакомого человека, но все же тварь божию на страшную смерть в грязи и зловонии Ганзы? Поэтому моё решение будет таким — я воздержусь, отдав судьбу несчастного в руки божественного провидения.
Сказав,
— Хитрец же ты, Тино. Ну, хорошо, — произнёс Ильсид. — Слава, ты как?
Орлан нахмурился, поглядел на свои ногти и начал, не поднимая глаз.
— Этот пагень мне не знаком, поэтому сложно ожидать от меня какого-то пгодуманного гешения. Я скажу так — он убил нашего собгата Симона…
— Да ты сам уже лет десять, а то и пятнадцать, мечтал его с братом прикончить, — фыркнув, прервал его Аттал, — но не смог, не дотянулся.
— Ладно. После драки кулаками не машут, — остановил его словоизлияния Ильсид, — давайте опосля побалачите. Слава?
— Хогошо. Тогда я скажу иначе, как есть. — Орлан упёрся руками об колени, наклонившись вперёд. — Хозяин — это человек, котогый самостоятельно гешает пгоблемы и пгевозмогает тгудности. Но если человек не спгавляется, то он — это значит, что он хгеновый хозяин. Зачем нам с вами в собгатьях, так сказать, хгеновый хозяин?
— А откуда ты знаешь, что он хреновый? — возразил Аттал.
— А что мы знаем о Доктоге, кгоме того, что он геально доктог? — громко пробасил огромный Орлан. — Из поликлиники, так сказать, участковый. И вдгуг этот человек бегёт, да садится на хозяйство в самом гнилом полисе Союза. Да там же всё по пизде пойдёт! Был бы наш пацан, а то кто? Кто?! Ну, не Доктог же! И это уже втогая пгичина относится к нему отгицательно. Поэтому я пготив! Мне больше нечего сказать.
— Кстати, — вдруг снова вкрадчиво подал голос Тино. — Александр, тебе нужно знать, что если большинство присутствующих за этим столом будет против тебя, то живым ты отсюда уже не выйдешь, потому что слишком много знаешь. Это тебе просто для понимания серьёзности момента.
Алекс сглотнул и криво улыбнулся, сделав вид, что ему нисколько не страшно. Ильсид в это время продолжил:
— Тино, хорош пужать парня. Аттал, что ты скажешь?
Аттал в это время задумчиво сидел, глядя куда-то в сторону, размышляя над какими-то словами Орлана.
— Аттал! — погромче повторил Ильсид, прервав его блуждания во мраке извилин.
— А? Я? Я скажу, что подписываюсь за Саню. — Медленно придя в себя, глухо произнёс тот. — Тоже не буду объяснять, почему. Кому надо, тот знает. Скажу, что в нём есть какая-то… э-э-э… жилка. Я думаю, что у него может получиться.
— Краткость — сестра таланта, — усмехнулся Ильсид. — Тогда и я тряхну мастями. Но! Только после того, как сам Доктор растолкует нам, зачем он сейчас здесь, и куда его ведёт путь?
Александр вздохнул, поняв, что ему все же придётся давать ответ на вопрос, который он всегда боялся задать себе сам. Но на него пристально смотрели четыре пары внимательных глаз. Пришлось отвечать:
— Зачем я сюда пришёл? Наверное… Наверное, потому что поверил в себя и захотел проверить свои силы. А куда я иду? Думаю, что туда, где свежий воздух. И свобода. Вот, как-то так.
— А хорошо сказано, — ответил Аттал. — Ёмко.
— Пусть так, пусть так. А как ты понимашь понятия чести? — продолжал испытывать его Ильсид.
— Не думаю, что можно описать слово честь в точных выражениях. Наверное… Не нарушать слово. Не предавать. Не кидать своих. Не болтать. Не тупить. Как-то так…
— Да, не предавать и не кидать своих, это ты в точку! — покивал Аттал.
Ильсид неторопливо размышлял. И, наконец, произнёс.
— Я знаю тебя совсем малёха, Шуран. Но ты кажешься здравым парнем. Поди, докажи это делом. А я подписываюсь за тебя. По итогу, у нас два голоса за, один голос против и один уклонился. То ись, Саша Доктор — ты становишься хозяином Ганзы. Поздравляю.
Все глядели на него в упор. Доктор встал с кресла, ошарашенный масштабом случившегося, но он сумел, по привычке, быстро справиться со стрессом.
— Спасибо, Ринат Мансурович, я попробую, но хотел бы тоже сказать слово.
— Говори. Теперь у тебя есть свой голос на Совете.
— Я хотел сказать, что мне нужны кое-какие гарантии…
— Гагантии? Какие ещё гагантии? — возмутился было Орлан.
— Погоди, Слава, не кипишуй. Что за гарантии, мил человек? — поинтересовался Ильсид.
— Ринат Мансурович, за мной гоняются Кончей с Тяпой и ещё с какими-то двумя мужиками. Так вот, если они будут пытаться меня убить, то мне придётся не за полисом смотреть, а защищать свою жизнь. А это, как говорится, две большие разницы. Все понимают, что конфликт многое усложнит и не приведёт ни к чему хорошему. Прошу уважаемых участников Совета решить этот вопрос.
— А ты откуда узнал, что Колян за тобой охотится? Ветег пгинёс? — уточнил Орлан.
— Да все просто, на самом деле, — заранее подготовил ответ Александр. — У меня управдом прикормленный. Я ему на семечки даю, а он сливает информацию. Недавно он меня заранее встретил на остановке и сказал, что возле подъезда меня поджидают какие-то долбоёбы — это управдом так сказал, не я! Мы отошли в сторонку по тропинке, он и говорит — смотри, мол, видишь в беседке у дома долбоёбы какие-то сидят — я пригляделся, и точно — узнал Тяпу и этого второго, Кончея.
— Кащея, — недовольно поправил Орлан.
— А, ну да, Кащея, я не так уж хорошо знаю русские басни. Вот и всё. Ну, и ещё управдом рассказал, как они меня искали и даже к нему подходили с расспросами. Он им наплёл, что я забухал и приду только ночью, пьяный. Долбоёбы же, он сказал. Ну, я его, конечно, поблагодарил, подкинул на чай, а сам поехал к кобылке своей, всю ночь её окучивал на мягкой постели, пока эти господа сидели на нашесте, меня ждали. Так что всё обошлось. Но кто знает, не придут ли они снова по мою душу, и поэтому все же прошу решить вопрос с Кончеем.