Путаный след
Шрифт:
Больше всего он любит читать книги о войне. Он только и читает о войне. Спросите его, что хотите. Когда битва под Курском была, или когда Паулюс сдался, или про Брестскую крепость. Он всё знает. Он будет военным историком, уже решил. Андрейка ещё и не думал, кем будет. Надо вырасти сперва. А Олег уже решил.
— Охота тебе у учителки жить!
— Зато в Смоленске — Днепр! Знаешь, не каждая птица долетит до его середины!
— Кто это тебе сказал? — удивился Андрейка.
— Гоголь. Читать надо, ясно?
В
— Приятные попутчики.
— Ах, я не еду! Не достала билет.
В последний момент мама вдруг надумала провожать его до самого Смоленска. Но у неё не оказалось с собой денег.
— Я вас прошу, — сразу же, словно знакомому, сказала мама. — Присмотрите за мальчиком. Он такой… — она замялась, — знаете, хочет быть самостоятельным. Всё время что-нибудь выкидывает! Мы жили каждый год в Вырице на даче. Я там привыкла. Всё время в одном месте. Понимаете? Размеренный ритм. И вот…
— Мама, — перебил Олег, — ну мама!
— Помолчи! Что с ним делать?! Наотрез отказался ехать в Вырицу! Наотрез! — повторила она. — Хозяйка там, правда, нехороша… но жили же раньше. Теперь посылаю к сестре. Она педагог.
— Ну и прекрасно, раз педагог.
— О, вы не знаете Татьяну! Так я прошу.
— Вас понял. — Пассажир изучающим взглядом смерил Олега. — Зовут его…
— Алик. Алик Кислицын, — торопливо ответила мама, будто от фамилии зависело, станет пассажир стеречь Олега или нет.
— Что ж, задание ясно. Будет выполнено, — почему-то четко, по-военному ответил пассажир.
Олег исподлобья кинул на него взгляд. Маленький. Толстенький. На голове короткий седой ежик. Одет в желтую бобочку. Очки… Дачник, и всё. А прикидывается военным. «Вас понял», «Будет выполнено». Как же!
— Провожающие, покиньте вагон! — разнеслось по вокзалу.
— Я на вас надеюсь, — засуетилась мама, целуя Олега в щеки и в лоб.
— Будьте уверены. Счастливо оставаться!
Поехали!
Олег облегченно вздохнул. Подумать только, сколько забот свалилось на него в последний день. Рижские плавки с ремешком так и не нашёл. Всё мама. Вздумала возить к родственникам прощаться. Будто он на Северный полюс!
Поезд набирал скорость. Кремовые занавески вырвались из ремешков и захлопали быстро и весело. Пассажир — Олег решил называть его про себя «дачником» — попытался всунуть занавески назад в ремешки, но они снова вырвались и снова захлопали. Паровоз гудел, перестукивали колесные пары, мелькали за окном дачные домики, сверкали речные извивы.
— Закрыть окно? Может, тебе вредно?
Начинается!
— Я не боюсь сквозняков.
— Ну? Вот это хорошо, — обрадовался «дачник». — Значит, поедем с ветерком.
В купе всё время кто-нибудь заглядывал. Предлагали пирожки, шоколад, напитки. Олег с радостью купил бы мороженое, но воздержался. И всё из-за этого «дачника». Бывает же, любое хорошее дело всегда кто-нибудь да испортит!
Вошла
— Четвёртое купе, постели брать будете?
Мама оставила на столике серебряный рубль на постель. Олег собирался попросить нижнее место, — всё равно свободное.
— Две постели, — скомандовал «дачник». — Постелите внизу, пожалуйста.
— Мне наверху. Там моё место.
Проводница сказала:
— Можно и внизу. Свободно.
— Нет, я лягу на своё! — упрямо повторил Олег.
„ДАЧНИК»
Олег доволен. Вот уже два часа сосед не обращает на него внимания. Читает. Олег лежит на своей верхней полке, «дачник» внизу. Олег ничего не делает. Просто лежит. Стоит ли читать, когда за окном так интересно. Всё время что-нибудь новое. И тебе вслед всё время машут, машут. Люди, деревья, травы. Завидуют, конечно.
Как-то папа с большим трудом достал билеты на прогулку по заливу. Очередь была на теплоход большущая. Теплоход белый, новенький. Всем хотелось скорее на него попасть. А потом все бегали и осматривали его. А потом стали любоваться заливом и видом отдаляющегося города. Олег всё ждал, — исчезнет из виду Исаакиевский собор или нет.
— Посмотри, — сказал вдруг папа Олегу, — видишь этих людей?
За стеклянной перегородкой салона сидело несколько человек. Играли в домино. Они не смотрели на залив. Не любовались пароходом. Они, как только поднялись на него, так сели играть.
— Крокодилы, — сказал про них папа. — Зачем им ездить на новом теплоходе? Играли бы во дворе.
Снизу послышался вздох. «Дачник» кинул книгу на столик, снял очки и потер обратной стороной ладони глаза.
— Ты завтракал, Алик?
— И обедал, — буркнул Олег.
— А я не успел позавтракать. Придётся пойти в вагон-ресторан. Ты не хочешь ничего?
Он встал:
— Щей бы свежих, а? Со сметаной!
Он смешно причмокнул. И, видя, что Олега не соблазнить щами, добавил:
— А бифштекс с луком, а? Ну как хочешь, Алик. А я схожу.
— Не зовите меня так больше. Меня все Олегом зовут.
— Приму к сведению. Ну, идём. Будем пить холодное пиво, то есть я пиво, а ты лимонад, и глядеть на дачные домики из окна. А?
— Не хочу глядеть на дачные домики, — отрезал Олег.
— А, да, да. Помню, — понимающе покачал головой сосед. — Дачам ты объявил войну! Бифштексам тоже?
Три года подряд, едва начинались каникулы, они с матерью выезжали на дачу в Вырицу. Мама считала, что лучше места нет. Они занимали крохотную комнатку, окно которой смотрело на высокую поленницу дров. Дрова закрывали лес и речку. Во дворе дачи требовалось ходить по узкой, выложенной обгорелым кирпичом дорожке. Хозяйская бабка постоянно следила, чтобы, не дай бог, не помяли чего-нибудь на грядках, которые были разбиты даже у собачьей конуры.