Путаный след

Давыдов Сергей Давыдович

— А то? Маму позовешь? — не испугался Олег. Но со стола все-таки слез.

— Выискался откуда-то такой, — сквозь зубы пробурчал мальчишка. Лицо его стало красным.

— Откуда? Оттуда, где Октябрьская революция произошла! Может, слыхал? — вредничал Олег.

— Приехал в чужой город!

— Приехал! Днепр называется, купаться негде.

— Ну и купался бы в своей Неве!

— Ну и купался бы, — продолжал Олег, — родители послали. Говорят, у вас воздух хороший. Деревенский, — подчеркнул он.

Странно, но этот задавака чем-то даже нравился

рыжему.

— Наш Смоленск — старше Москвы, — уже успокаиваясь, сказал он.

— Ну и что от вашей старости? Скука одна!

Олег сказал неправду. Смоленск ему начинал нравиться. Но уж так воинственно он был настроен сегодня.

— В футбол бы ещё поиграть, другое дело.

Рыжий усмехнулся:

— Рост у тебя маловат для футбола. Мячи подавать годишься.

Олег гордо промолчал.

— Но вообще-то можем попробовать. Слушай, ленинградец, как тебя зовут?

— Олег.

— А-а, ну здорово! Меня Виталька.

— Здорово. А где у вас поле?

— Покажу. Приходи сюда вечером.

— Ладно. — Олег полез за пазуху и, вытащил яблоко: самое большое. — Бери, у меня много.

Тот взял яблоко и внимательно оглядел его.

— Слушай, откуда такое? — медленно спросил он.

— Оттуда, — Олег подмигнул.

— Из Артюшиного сада, — уверенно определил рыжий.

— Не, — Олег помотал головой, — дед там какой-то был. Я ему как засадил, он так и шмякнулся. Вот здо…

Тут он осёкся. Руки мальчишки внезапно сжались в кулаки.

— Да ты что?!

— А что такое? — протянул Олег.

— «Деду засадил», — передразнил Виталька и пошёл на Олега.

— А что? Дедушки-бабушки! Все они за стакан ягод три шкуры дерут! Или, может, твой дед — Герой Советского Союза?

В этот момент противник размахнулся, но… к своему удивлению, ударил то место, где только что был Олег.

— Ты что, драться? — крикнул Олег с другой стороны стола.

Вместо ответа тот снова рубанул рукой воздух.

— Рыжий! — злорадно съехидничал Олег. — Вот я, попади!

Он придвинулся к нему, лицо его побледнело, но взгляд по-прежнему был насмешливым.

— Ну, давай!

Виталька был вне себя. Чтобы на его улице да так скалили зубы!

— Думаешь, не попаду? — процедил он, придвигаясь в то же время ещё ближе.

— Попробуй.

В одно мгновение Виталька упал на колени и, ловко ухватив противника за ноги, дернул к себе. Олег грохнулся на траву, Виталька навалился на него.

— Ага, — удовлетворенно пропел он. — Ну как? Я тебе покажу, как деда обижать. Я тебе покажу, — повторял он, лупя Олега. — Убирайся лучше на Неву.

— Не уберусь, — донеслось снизу. — Все ваши яблоки обобью.

— Обобьёшь? Так вот тебе! Вот!

— Хоть с собаками карауль. Обобью!

Они выкатились с площадки на дорогу. Виталька

все не отпускал Олега. Неожиданно тот прекратил сопротивление и замер.

— Ты что, жив? — испуганно спросил Виталька. Он не знал, что это был приём, и немного ослабил руки.

— Ой! — взвыл он в тот же момент. — Пусти руку, больно. Тебе говорят, пусти! Ну хватит! Больно…

Олег поднялся тяжело дыша. Здорово ему все же досталось. Спасибо, приём выручил.

— Завтра я зайду в ваш сад. Ждите моего визита, — прошипел он на прощанье.

В калитку маленького дома с железной крышей постучала почтальонша:

— Артёмыч! Дед, где ты? Дома ли?

— Дома, дома, входите!

— Пенсию принесла. Распишись. Всех обошла. Остается только Красный дом. Учительнице сразу два письма из Ленинграда.

Старик с любопытством взглянул на почтальоншу. Обычно она спешила. И была неразговорчивой.

— Угостил бы, Артемыч, спеленьким.

— Да, — засуетился старик, — сейчас… — Он пошёл в сад, думая, что у почтальонши наверняка есть какие-то новости.

Вернулся он с большой деревянной миской, полной отборных яблок.

— Самые лучшие. Сегодня на них воришка охотился.

— Кто-нибудь чужой. У нас такого не водится.

— Пожалуй. Я его раньше не видел. Худенький, светловолосый. Лет тринадцать, не больше.

— Волосы дыбом, что ли?

— Похоже.

— Тогда племянник учительницы! И к гадалке ходить не надо! Ишь, не успел приехать, а уже безобразничает.

Она оглядела новую чашку в руках старика.

— Поди, тоже сами выточили.

— Не повезло вот, — отозвался старик. — Уже совсем готова была, и вдруг сучок! Я его на клей посадил. Но все равно работа не та! А вы мне ничего не хотите сказать? Мне кажется…

— Да так, болтают… — поднялась почтальонша, перебивая его. — Граммофониха всё! Не может, говорит, дед один таким участком владеть! Не имеет права. Не положено ему столько земли. Хитрый, говорит, дед! Внука к себе специально взял, чтобы участок не отобрали. Внук, говорит, без матери живёт. Постирать ребёнку некому, обед сварить некому! Мальчишка даже заикаться стал от голода. Честное слово, так и говорила! На базаре прямо. Комиссию к нему, к вам значит, послать надо, говорила! Пойду. Спасибо за яблоки. — И почтальонша вышла за калитку.

— Хорошо хоть Славка не слыхал, — ахнул дед.

— Я с-слыхал, — мрачно сказал тот, показываясь из окна домика. — Я все с-слыхал.

Он вылез в окно и подошел к деду:

— Ты не бойся, д-дед. Я ее все р-равно разоблачу.

Старик положил руку на его плечо, и они молча пошли по саду. Красив был сад. От наливных солнечных яблок шел аромат, словно от цветов. Тяжелые, напрягшиеся ветви еле удерживались специальными рогатинами-подпорками. Листья немного пожухли от жары, свернулись.

— Столько труда, — сказал старик. — Столько труда! Отдам я школе свой сад. Говорил уже директору. У них нет пришкольного участка. Вот и отдам. А сам пойду к ним садовником, сторожем, кем угодно.