Путешестие к людоеду
Шрифт:
– Хорошо, сейчас встаю, - она замечает, что раздета и бесстыдно развалилась передо мной.
– Ты за мной подглядывал?
– Конечно.
Ее руки тянутся ко мне и вскоре наши губы соединились.
– Таня, нам надо спешить...
– Мы успеем.
Администратор вежливо кивает головой.
– Да, господин, я понимаю, вы уезжаете раньше срока.
– Поэтому номер нам бронировать не надо.
– Хорошо, администрация гостиницы очень обеспокоена кражей в вашем номере, приносит свои извинения и возвращает мадам денежную компенсацию за причиненный ей ущерб.
Он подает мне пакет.
–
– Известно. Наша служба безопасности на высоте...
– И кто?
– К сожалению этого сказать не можем, дело уже передано в полицию.
В холле гостиницы появляется Мэри в темных очка и соломенной шляпе с огромными полями.
– Николай, Таня, вы готовы?
– Да.
– Выходите на улицу.
Я киваю администратору.
– До свидания.
Бойкий молодой араб в униформе, подхватил наши чемоданы и потащил на улицу. У входа стоит форд с открытым верхом. Пока Мэри укладывает чемоданы в багажник, Таня сразу забирается на первое сиденье, мне ничего не остается, как плюхнутся на заднее.
Воздух в Тунисе прогрет до сорока. Женщины на передних сидениях разделись чуть ли не совсем..., натянули шляпы и одели очки. Я же весь истекаю потом и мечтаю о любой забегаловке, где можно посидеть в тени и попить чего угодно, только холодного....
– Мэри, есть где-нибудь такое место, где можно охладится, - спрашиваю ее шляпу.
– Можно охлаждаться через каждые несколько километров, - чуть повернув голову громко говорит она.
– Что это значит?
– Это значит, что мы сейчас вырвемся на побережье моря, где всегда прохладней и есть вода.
– О чем это вы?
– вклинивается Таня.
– Она говорит, что мы выезжаем на побережье моря и наверно можем выкупаться.
– Ой как я хочу... Попроси ее тогда, где-нибудь остановиться.
– Хорошо. Мэри, Таня предлагает найти подходящее местечко и выкупаться.
– Ладно. Я знаю здесь одну бухточку, мы там отдохнем.
Машина въезжает в небольшой городок, где мы вынуждены очень медленно ехать из-за местных арабов презирающих дорожные знаки и вскоре перед нами показалась синь моря. Мэри уверенно сворачивает влево, проскакивает низенькие коттеджи и домики и мы оказываемся на пустынном шоссе, тянущимся вдоль побережья.
– А куда делись машины?
– спрашиваю я Мэри.
– Так жара. Кто в это время ездит? Кроме нас - никого. Вот рано утром или вечером, здесь самое оживленное место. Я бы тоже в такое время не поехала, но мама...
Через километров двадцать, мы действительно съезжаем с основной дороги и спускаемся к золотистому песку побережья. Мэри выключает двигатель и оглядывается.
– Вот здесь мы и выкупаемся.
Таня уже выскочила из машины и завизжала.
– Ой, да здесь такой горячий песок.
Мери вдруг скидывает с себя кофтенку и шорты. Она совсем без одежды, ее молодая грудь задорно вздернута к верху, узкая талия плавно переходит в бедра, ноги завораживают... меня она ни капли не смущается и направляется к морю. Таня с удивлением глядит на нее, потом тоже скидывает остатки одежды и бежит за ней. Пока их нет, я переодеваюсь в плавки и направляюсь к манящей воде.
Мы выкупались, вышли на берег и упали на песок.
– А ты ничего, - говорит мне Мэри, чуть приподнявшись и разглядывая меня.
– Ты о чем?
–
– Она мне жена.
– Вот как, а кто же?
– Как сказать, - я замялся.
– В общем я ее телохранитель.
– О чем вы переговариваетесь?
– поднимает голову Таня.
– Она спрашивает, кто я тебе прихожусь...
– Скажи, любовник.
– Я уже признался, что твой телохранитель.
– Ну и дурак. Зачем так унижать себя перед всеми, они наверно соблюдают какую то иерархию. Чем богаче, тем более уважаемый...
– Чего она так сердится?
– спрашивает Мэри.
– Обижается, что я назвался ее телохранителем.
– Так это неправда?
– В том то и дело, что правда. Ей хочется, чтобы все здесь считали меня ее другом или любовником.
Мэри задумалась и окончательно свалилась на песок. Через десять минут, опять сорвались в море, только выкупались и стали выходить на берег, как услышали шум машины.
– Быстрей, - кричит Мэри и первой побежала к свое легковушке.
Вдоль берега едет военная машина, типа нашего "виллиса". Она останавливается недалеко от нас и из нее, кроме шофера, выбирается трое людей в военной форме. Первый, - очень черный негра, с выпуклыми губами, в фуражке, видно старший, за ним с автоматами двое черных в касках. Они неторопливо глядят как, голые женщины добегают до машины, хватают свои шмотки и поспешно одеваются. Я спокойно добираюсь до своей одежды и только взял ее в руки, как услышал каркающий голос по-английски.
– Вы иностранцы?
– спросил тот, что в фуражке.
– Да, мы из России.
– Почему оказались здесь?
– Ехали по шоссе и решили выкупаться.
– Здесь запрещено быть иностранцам, здесь территория подчиненная военному ведомству.
– Я этого не знал, да и никаких предупреждающих надписей об этом не видел и не читал.
– Ваши документы.
– Мэри, да скажи им что-нибудь, чего они к нам придрались, - обращая я к молчащей женщине.
Та кивнула головой и спешно заговорила по-арабски. Пока они выясняли отношения, я успел натянуть штаны и рубаху. Вдруг старший поднял руку и опять заговорил по-английски.
– Для выяснения личности, вам придется отправиться с нами.
– Но мы ничего не совершили. Вы не имеете право.
– Взять его, - старший сделал знак рукой и два ублюдка в военной форме зашли по бокам и схватили меня за руки.
– Я тебе сейчас покажу права. Подержите его, ребята.
Он подошел ко мне вплотную и вдруг ударил кулаком в живот, я ахнул от боли, взвизгнула Таня. Второй удар пришелся мне по лицу. Солоноватый вкус крови заполнил рот. Ах ты, сволочь. Я поджал ноги, повис на руках солдат, и резко бросил их вперед. Удар пришелся старшему в грудную клетку, он кубарем покатился по золотистому песку. Теперь пора расправиться с этими засранцами, что держат меня. Тут я разозлился окончательно, вцепился в их форму, рванулся вперед и, почувствовав сопротивление, откинулся корпусом назад, потом резко рывком свел руки вперед. Они треснулись лбами так, что каска у одного вылетела с головы и покатилась в песок. Теперь это не вояки, эти два типа рухнули на землю. Старший, мотая головой, поднимается с песка и поспешно полез в кобуру, но я его в два прыжка достал и сжал руку в запястье.