Путешественники в третье тысячелетие
Шрифт:
Мне стало Ваську очень жалко, и я решил передать ему про Воронка. Но Щукарь догадался о моем намерении и глаз с меня не спускал. Пришлось пойти на хитрость. Я тайком написал записку, свернул вдвое и обозначил наверху: «Передать потихоньку Таратуте». Эту записку я сунул Сеньке Ращупкину, и он сделал, как я просил.
Васька пообедал и попросился у Ивана Фомича опять идти за конем.
— Ну где ты его найдешь на ночь глядя! — сказал Иван Фомич.
— А я теперь знаю, где его искать! — возразил Васька и бросил злой взгляд на Щукаря.
— Ну,
Васька снова отправился в путь.
Ох, как на меня посмотрел Антошка! У меня аж мороз по коже пробежал!
Я хотел оправдываться, но Щукарь презрительно отвернулся от меня. Мне стало грустно: вот и расстроилась еще дружба между двумя товарищами из нашей четверки, и все из-за этого проклятого транспорта!
Поздним вечером. Васька Таратута прискакал на Воронке, когда совсем стемнело. Он так охаживал мерина плетью, что тот скакал галопом и весь вспенился. Так-то бывает в жизни: двое поссорились, а безвинная скотина в ответе. Хотя не такой уж он безвинный, этот мерин, со своей скверной привычкой убегать.
Антошка Щукарь сделал вид, что не замечает Васькиного возвращения. Со мной он тоже не разговаривает.
Весело…
4 июля, во время перерывов в работе. Назревали ужасные события, но, к счастью, все разрешилось благополучно.
Утром проклятого мерина снова не оказалось на месте, хотя Васька Таратута привязал коня к телеге.
Когда Васька увидел, что Воронка нет, он так побагровел от злобы, что крупные веснушки на его лице показались белыми, и побежал разыскивать Антошку, в полной уверенности, что тот нарочно отвязал мерина. Щукарь взбеленился, услыхав такое обвинение.
Дело клонилось к страшной драке, но между противниками появился Ахмет Галиев, председатель совета отряда седьмого класса.
— Эй вы, петухи, в чем дело? — насмешливо спросил он.
Васька и Антошка наперебой начали обвинять друг друга и так галдели, что невозможно было ничего разобрать. Наконец Ахмет понял причину ссоры.
— Щукин не виноват! — веско заявил Ахмет. — Я видел, как было дело. У коня свалился недоуздок, и он припустился галопом. Я хотел разбудить Таратуту, а потом решил, что коня все равно не догнать. Таратута, извинись перед товарищем за ложное обвинение.
Васька сделал больше. Он шагнул к Антошке, пожал ему руку и тоном Анки Зенковой, когда она председательствует на сборах отряда, произнес:
— Товарищ Щукин! Поручаю вам принять должность заведующего транспортом экспедиции!
Антошка вытянулся, лицо его просветлело.
— Есть принять должность заведующего транспортом экспедиции, товарищ комендант! — браво отчеканил он.
Все пошли завтракать довольные, кроме горниста Степки Щука, любителя скандалов. Переваливаясь с ноги на ногу, толстый Степка сердито ворчал:
— Эх, знатная драка не состоялась…
За завтраком мы трое, Васька, Антошка и я, сидели рядом и разговаривали самым дружеским образом.
6
Землю вверх поднимать стало очень трудно. Наши изобретатели во главе с Ахметом Галиевым соорудили блоки, и грунт подается вверх ведрами и бадейками.
Земля пошла твердая и какая-то железистая. Под вечер пришлось пустить в ход ломы. Мальчишки разбивали грунт ломами, а девочки накладывали лопатами в ведра.
Глава одиннадцатая. Лагерные будни (из дневника Гриши Челнокова)
7 июля. Сегодня случилась сенсация, как выражается наш корреспондент Ахмет, — происшествие со Степкой Шуком.
Наш толстый горнист не очень любит орудовать лопатой. Уже со второго дня работы он всем надоел, показывая большие водяные мозоли на ладонях, и жаловался, что они не дают держать лопату. Конечно, его не освободили от копания, ведь и у других были такие же мозоли.
Потом мозоли прорвались, затвердели и уже не стали мешать работе. Степка со вчерашнего дня повеселел и начал трудиться наравне со всеми. Но сегодня утром с ним случилось несчастье. Спускаясь в яму, когда ступеньки были еще влажны от утренней росы, он поскользнулся и шлепнулся на дно ямы.
Мы захохотали: уж очень смешно он растянулся. Но вдруг мы все замолчали. Степка не смог встать и застонал:
— Ой, нога, нога!..
Мы с Васькой Таратутой хотели поднять Степку, но он так заорал, что к яме сбежался весь лагерь. Нинка Шук, когда узнала, что случилось с братом, ударилась в слезы. Девочки стали, ее утешать, а Капитолина Павловна с Калей Губиной спустились вниз.
Капитолина Павловна хотела ощупать поврежденную ногу, но Степка закричал еще пуще:
— Не трогайте, умру!
Иван Фомич рассердился и прикрикнул?
— Умирай, только поскорее, а то мешаешь работать!
После этих слов Шук притих и позволил вынести себя наверх. Его положили на ворох травы возле палатки, и Капитолина Павловна под бесконечные Степкины охи и вздохи ощупала его ногу.
— По-моему, перелома нет, — неуверенно сказала она. — Может быть, растяжение? Отправить тебя, Степа, в больницу?
Степка испуганно закричал, что он здесь будет поправляться, а дорогой его растрясет…
И вот все начали работать, а горнист лежал в тени палатки и читал книжку, которую раздобыла ему Нинка у девчонок. Наверное, он не очень страдает, потому что вид у него довольный, когда на него никто не смотрит. Но, как только к нему подходят с вопросом о самочувствии, Степка начинает охать и жаловаться, что нога невыносимо ноет. Однако на аппетите больного это не отражается: за обедом он съел всю свою порцию и попросил добавки.
Сегодня мы углубили яму на полметра. Мы теперь работаем так: каждая смена полчаса копает, полчаса откидывает землю, полчаса отдыхает.