Путешественники в третье тысячелетие
Шрифт:
И действительно, море поднималось. Медленно, незаметно, сантиметр за сантиметром оно наступало на сушу, навечно погребая ее под своими волнами. Мы простояли на берегу полчаса, пока не наступило время идти в школу.
Весь день люди толпились у воды. Одни приходили, другие уходили. Ставились водомерные шесты. Старики рассчитывали, что вода подойдет к станице дня через два.
Учебный день в школе, конечно, пропал. Мы больше смотрели в окна, благо они выходят на море, чем в тетрадки или на классную доску. Учителя сердились, старались
Когда уроки кончились, все классы хлынули на луга, а педагоги… пошли туда же!
К вечеру полоса воды значительно приблизилась к станице.
7 февраля. Как только я проснулся, первым делом кое-как оделся и выбежал за ворота.
Вода была за полкилометра от нас, всего только за полкилометра. Вдруг я заметил, что на море чернеет лодка и на ней двое…
Я взглянул: перед домом Щукиных не было лодки. Так и есть — Антошка с Васькой катались по Цимлянскому морю! Катались первыми, без меня. Я рассердился и помчался к берегу.
— Это называется друзья?! — с негодованием закричал я.
— Мы тебя не стали звать, Челнок, — сказал Антошка, — потому что ты после болезни…
— Вспомнили! Я уж забыл и думать! Нет, это не по-товарищески!
Васька велел мне садиться на нос лодки и укутаться потеплее.
Мы покатались еще, но недолго — надо было идти в школу.
Посматривая во время уроков в окна, мы видели, что темную гладь воды бороздили уже несколько лодок. Но мы трое были очень довольны: мы-то поплавали по Цимлянскому морю первыми!
Ничего, мы еще себя покажем!
9 февраля. Вода стоит под нашим берегом, точно и век тут стояла! Как-то странно, однако, и непривычно взгляду, когда выйдешь на улицу и перед тобой открывается огромное водное пространство, у которого чуть виден противоположный берег. Почти как на настоящем море! Я читал, что в некоторых местах Цимлянское море достигнет ширины 35–40 километров. У нас здесь оно гораздо уже, но все равно здорово!
Вода подступила к станице и продолжает прибывать. Антошкину лодку пришлось перенести выше и заново ее укрепить.
Глава тринадцатая. Снова на Верблюжьем острове
В дневниковой записи от 7 февраля Гриша Челноков обронил загадочную фразу: «Мы еще себя покажем!»
Действительно, Гриша и его три неразлучных друга «показали себя» — взбудоражили станицу, принесли много тревоги своим близким.
Случилось это так. Антоше Щукину вздумалось побывать на острове Верблюжьем, где ребята были на рыбалке в прошлом году в майские дни, и посмотреть, ушел ли остров под воду. Гриша Челноков, Вася Таратута и Сеня Ращупкин с жаром ухватились за это предложение.
И вот ранним воскресным утром 10 февраля четверо друзей отправились в поход. Тепло оделись, взяли провизии. Антоша захватил зимние удочки и коробку с блеснами. Как и следовало ожидать, в тот момент, когда ребята отвязывали лодку, появился Кубря и прыгнул в нее. Теперь это был не тот глупенький щенок, который в прошлом году рвал сети бакенщика Евстигнея. Это был взрослый пес ярко-рыжего цвета, гроза станичных кошек, страстный охотник, по-прежнему преданный Грише и Васе.
До Верблюжьего острова лодка дошла довольно быстро. Оказалось, что Верблюжий еще не весь исчез под водой — в центре осталась узкая полоска, на которой возвышался видимый издалека огромный дуб.
По руслу Дона плавали льдины: это пришедшая снизу вода взломала лед на реке и подняла его на поверхность.
Антон выбрал подходящее место, где решили остановиться; ребята опустили большие камни вместо якорей и принялись удить. Но лов был неудачным, клева не было.
Рыболовы подумывали уж пуститься в обратный путь, как вдруг налетел ветер. Он поднялся неожиданно и усиливался с каждой минутой.
Антоша с тревогой поглядел на волны, которые начали чувствительно покачивать лодку.
— Ребята, — закричал он, — до берега нам не доплыть — перевернет! Будем отстаиваться!
Они мигом подняли камни и в несколько ударов весел очутились у полоски земли на острове.
— Ребята, — сказал Антоша, когда непосредственная опасность миновала, — я думаю, островок зальет. Давайте подтащим лодку к дубу.
Тащить ее по снегу вчетвером было легко. Лодку поставили с подветренной стороны дуба, и Антон привязал ее к стволу.
Ветер усиливался, выл и ревел.
— Скучное дело, ребята, — заявил Вася. — Хоть пожевать чего-нибудь. — И он достал торбу с провизией.
Антоша остановил его руку, когда он полез в сумку.
— Вот что, балабоны, — сказал он. — От скуки жевать не будем. Есть станем в два часа и разделим провиант так, чтобы хватило на три дня…
У ребят от этих слов похолодело на сердце.
— Да неужели мы здесь просидим три дня? — воскликнул испуганный Сеня Ращупкин.
— Я ничего не знаю, но на море всякое бывает. И ведь нас здесь искать не будут: мы никому не сказали, куда отправляемся.
— Ну что ж, на море как на море… Посмотрим, какое оно — это море! — с фальшивой бодростью сказал Вася и убрал сумку, к великому разочарованию Кубри, который уже облизывался в ожидании подачки.
Прошло с полчаса. Ветер бушевал, дуб стонал, падали сломанные ветки. Испуганным взорам ребят волны казались никак не ниже двух метров.
— Как медленно идет время! — вздохнул Сеня Ращупкин.
— Стойте, ребята! — воскликнул Гриша. — Мне пришла отличная мысль: я буду рассказывать «Посмертные записки Пикквикского клуба».
Ребята оживились:
— Давай, давай!..
И Гриша начал подробно пересказывать содержание романа, которое еще свежо было у него в памяти.
Как ни увлеклись ребята похождениями веселого мистера Пикквика и его друзей, однако заметили, что вода подходит все ближе и ближе…