Путешествие из Москвы в Афганистан или срочная служба в Советской армии 1978-1980 годах
Шрифт:
Смех вызывал и следующий момент. Офицер, проводящий занятия, тихим голосом говорил: «Все, кто спит» и после паузы орал: «ВСТАТЬ!». Если ты задремал или уснул, то первой части команды ты не слышал, а вот вторая вызывала бурную реакцию, и ты вскакивал как черт из табакерки. И каждый раз несколько человек на этом ловилось, что чревато было мытьем полов, чисткой туалета и другими легкими наказаниями. Можно было получить и наряд вне очереди, что зависело от настроения докладчика.
Сложным предметом для обучения была картография. Мы как разведчики должны были ориентироваться в топографических картах с закрытыми глазами. А их нумерация, секретность и другие нюансы были сложными для восприятия. Да и необходимость все это запоминать отбивалась мыслью: ну каких языков придется брать при моей службе и тем
Кроме тактических, политических и военных наук, были занятия по психологии. Из нас готовили командиров младшего звена, и мы должны были уметь общаться с подчиненными. Для этого существовало три способа влияния. Первый - Личный пример. Второй - Убеждение. Третий - Принуждение. Рекомендовалось применять сразу третий, так как первые два были не совсем эффективны. Самый главный армейский закон состоял всего из двух пунктов. Первый - командир всегда прав. Второй - если командир не прав, то смотри пункт первый. Особое внимание необходимо уделять душевному состоянию подчиненного. Чаще беседовать с ним о личной жизни, интересоваться делами у него дома. Такое обучение было неспроста. Частыми были случаи, когда боец получал письмо от своей девушки или друзей, в котором говорилось, что она выходит замуж, не дождавшись его. Боец замыкался в себе, переставал общаться с окружающими и, выждав удобный случай, прихватив автомат с патронами, отправлялся к себе домой выяснять отношения. Такие бегуны были крайне опасны. Их мало что могло остановить. Наша рота участвовала один раз в поиске такого брошенного. Сутки мы стояли в оцеплении станции Отар, пока офицеры совместно с милицией прочесывали каждый проходящий поезд. У нас прошло спокойно. Беглеца взяли на другой станции. Некоторые добирались до дома, где их уже ждали. Особо настырных индивидуумов, которые пытались прорваться домой с применением оружия, уничтожали при задержании.
Следовало также обращать внимание на солдат, которые могли затаить обиду на сослуживцев. Из-за дедовщины или насмешек. Такие выплескивали свои обиды на стрельбах или в карауле, расстреливая своих обидчиков и всех, оказавшихся рядом.
Теория наглядно была подтверждена практикой. Служил в соседнем взводе парнишка. Призывался он из города Сухиничи, а может Думиничи Калужской области. Ничем не отличался от других. Спал он в нашем кубрике. И вот стали с ним происходить странные вещи. То сам вызовется пол мыть в казарме, то на развод выйдет, мол, хочет он поработать на подсобном хозяйстве. То придет к старшине в каптерку со словами: «Старшина, давай парадную форму, скоро домой поеду».
Присматривать за ним стали. Оружие перестали выдавать. И однажды вечером, когда почти вся рота собралась в бытовке, занимаясь подготовкой к завтрашнему дню, подошел он к своему земляку, приобнял за плечи и тихим голосом, который услышали все, спросил:
– Коль, а знаешь, чем мы с тобой ото всех них отличаемся?
– Чем?
– Мы с тобой на дембель поедем, а они сегодня последнюю ночь спят.
От такого объявления стало не по себе. Так он еще и у нас спит. Был срочно составлен график ночных дежурств. Каждый должен был не спать полчаса. После чего будить соседа. Моя кровать была посредине кубрика, так что очередь подошла к часам двум ночи. После того как сосед разбудил меня, я тут же разбудил другого, и продолжил спать. Есть у меня основания полагать, что так делал весь взвод. Ночь прошла спокойно, а на следующий день его отвезли сначала в местную санчасть, потом в окружной госпиталь и через три месяца его комиссовали по психическому заболеванию. В общем, как он и говорил, так и поехал скоро домой. Прикидывался он или реально тронулся головой, знает только он один.
После теоретических занятий маршировали на ужин. Ужин не отличался деликатесами и разносолами. После ужина дорога до казармы занимала несколько кругов по плацу. Наступало время строевой песни. Полагали, что строевая песня не только сплачивает коллектив, но и активно прочищает легкие. Вот и топали по асфальту сотни курсантов, вспоминая песни военных времен и относительно свежие, про девчонку, которой
Стирка портянок хозяйственным мылом, расстилая их на кафельном полу в умывальнике и натирая танковой щеткой, щетина которой могла посоперничать с железной проволокой. После чего развешивание их в сушилке так, чтобы не перепутать с чужими портянками. Подшивание подворотничков. Глажка гимнастерки. Чистка ваксой сапог. В обязательном порядке написание писем домой. Офицеры следили за этим строго. Логика была простая. Нетерпеливые родители, не получив от сына долгожданной весточки, начинали бить во все колокола, отправляя запросы во всевозможные инстанции, в том числе и в Министерство обороны. Оттуда, снежным комом из взысканий и выговоров, все докатывалось до части и накрывало непосредственных командиров. А еще были коллективные ответные письма. Чуть ли не с каждой почтой приходило письмо от какой-нибудь девицы на адрес части. В графе «кому» стояло - «Солдату с фамилией на букву «А» в первой роте», или «Первая рота. Андрею», или что-то подобное. Такие письма зачитывались вслух, и если никто не изъявлял желания персонально вступить в переписку, то отвечали всей ротой. Иногда письма были от девичьих коллективов из училищ или техникумов. В таких случаях переписку в свои руки брал замполит роты. В результате налаживалась связь между армией и трудовым коллективом, доказывая правоту лозунга - «Народ и Армия - едины».
Ровно в 21.00 обязательный просмотр программы «Время» перед телевизором, висевшим под потолком в коридоре. Все рассаживались на личных табуретках и полчаса приобщались к новостям. У телевизора был отломан переключатель программ, и посмотреть что-либо другое было невозможно. Впрочем, альтернативы и не было. Да и желания особого не возникало.
В 22.00 вечерняя поверка, где, услышав свою фамилию, ты должен был громко и четко ответить: «Я». Далее следовала команда «РОТА, ОТБОЙ!», после которой ты должен был взлететь на второй ярус, накрыться одеялом и ждать команды «направо» или «налево», выполнив которую, повернуться на указанный бок и уснуть. Взлет на свое место осуществлялся двумя способами. Сбоку с прохода, опираясь руками о кровать, как на брусьях, закидывая тело на матрац. Самым быстрым был другой способ. Нога на спинку кровати нижнего яруса. Руки хватают спинку кровати верхнего яруса. Толчок ногой, рывок руками. Секунда - и твое тело приземляется на кровать, перелетая через спинку кровати. Каждый в детстве строил летом домики, а зимой пещеры в снегу, куда можно было спрятаться ото всех. Таким домиком нам служила обычная кровать, где ты мог повспоминать о прошлой жизни на гражданке или помечтать о тех далеких временах, которые наступят после дембеля. Только такие моменты были редки по причине того, что ты начинал спать еще в полете, и когда голова касалась подушки, первый сон был уже в разгаре.
Как только из расположения роты уходили офицеры, происходил подъем тех, кто получал замечания в течение дня. Для них сержанты предлагали стандартный набор: мытье туалетов, натирка мастикой полов в Ленинской комнате и комнате для занятий, да и другие разнообразные развлечения. Особое место занимало мытье коридора. Хоть это и было в обязанности дневальных, но чаще пол мыли в качестве исправительных работ. Пол был деревянный и некрашеный. А это означало то, что за день на нем оставалась куча следов от грязи и от сапог. Технология мытья была простой. В тазу с водой растворялось хозяйственное мыло, после чего танковыми щетками мыльная жидкость втиралась в пол. И после того, как это впитывалось в доски, аккуратно соскребывалось стеклами или острыми краями каблуков, полученных в каптерке. После чего пол протирался чистой тряпкой. На все про все уходило от двух до пяти часов, в зависимости от сноровки. У меня на это уходило около трех часов. И за несколько часов до подъема можно было поспать. Спать в армии первые полгода службы хочется постоянно. Каждая возможность поспать используется полностью. И не важно, сидишь ли ты в кузове грузовика или в местном клубе. Сон мог тебя накрыть и во время движения в строю. Идешь с открытыми глазами, попадая в ногу со всеми, а твое сознание отдыхает, блуждая в царстве сна.
Конец ознакомительного фрагмента.