Путешествие из Москвы в Афганистан или срочная служба в Советской армии 1978-1980 годах

Истратов Андрей

В конечном итоге взамен паспорта я получил повестку с требованием явиться 18 октября 1978 года в 6:00 на сборный пункт, располагавшийся в ДК города Щербинки, для дальнейшей отправки к месту прохождения срочной военной службы. Все пути к отступлению были отрезаны. Я давно перестал общаться с друзьями и знакомыми, чувствуя, как расходятся наши пути. Даже не так. Подруги в отношении ко мне становились холоднее, понимая, что я для них в плане семейной жизни абсолютно бесперспективен, и потихоньку, без истерик, я заканчивал с ними отношения. Я понимал, что подруга, провожающая в армию и обещающая ждать, претендует в последующем на более прочные узы, регистрируемые в соответствующих органах. Это однозначно не входило в мои планы. Друзья же начинали сторониться меня, подсознательно боясь «заразиться» от меня армией. Да и я вычеркнул их из списка друзей. Компания из общежития,

с которой я ранее провел длительное время, в сентябре, мягко говоря, набедокурила. И когда стали разбираться, они все свалили на меня, хотя я в общежитии не появлялся с августа.

– Понимаешь, Андрей, ты все равно отчислен из института и идешь в армию, а нам надо учиться, – пытались они оправдаться, отводя при разговоре глаза.

Вот и верь после этого людям. Ради собственного благополучия, не задумываясь, предали. Общайся со всеми, но надейся только на себя.

Так я и провел оставшиеся осенние деньки до переломной даты. За неделю до расставания в семейном кругу скромно отметил свое двадцатилетие.

Призыв

Вечером 17 октября 1978 года все родственники собрались на мои проводы в армию. Стол ломился от всевозможных яств и напитков. Еще бы: сыночек, не доучившись в престижном институте, уходит в армию. Никого из бывших друзей и подруг я не приглашал. Та, с которой я продолжал общение, предусмотрительно отказалась. Среди родственников были уже отслужившие двоюродные братья, которые всю ночь рассказывали мне, как надо себя вести в армии, и учили разным армейским премудростям. Алкоголь практически не действовал на организм – то ли от хорошей закуски, то ли от волнения. Постоянно выходил курить на балкон, с которого открывался вид на Москву. Смотрел на Москву и думал, когда еще я снова пройдусь по улицам, посижу в кафе «Космос» на улице Горького, попью пивка в палатках с разливным пивом, так называемых чепках и автопоилках, где пиво наливали железные автоматы, предварительно проглотив двадцатикопеечную монетку. Казалось, что я покидаю не Москву, а Землю, и космический корабль унесет меня от родных березок на пустынные поверхности другой планеты. Как же мои представления о предстоящей службе были недалеки от истины!

Уже рассвело, когда под окнами раздался сигнал автобуса, специально заказанного для этого случая. Родственники стали совать деньги: кто трешку, кто пятерку, а кто и червонец. По совету бывалого мужа двоюродной сестры, все деньги были надежно спрятаны по разным местам. В чехол от зубной щетки, в мыльницу и другие потаенные места – чтобы сразу не отобрали. Мудрость данного решения я оценил позднее. Ну и что-то осталось на дорогу в карманах.

Родня стала спускаться на улицу и рассаживаться в автобусе. Автобус тронулся, мимо проплывали знакомые картины, которые хотелось запомнить более яркими и отчетливыми. Полчаса езды промчались незаметно – и вот мы уже стоим в очереди из таких же автобусов, которые, как на конвейере, подъезжают к воротам Дома культуры в Щербинке, выплевывают очередного будущего защитника Родины и отваливают в сторону. Некоторых выносят в совершенно невменяемом состоянии. На все про все уходит минут пять. Подошла и моя очередь. Наскоро попрощавшись с родственниками, по мере возможности успокоив плачущую мать и стоически державшегося отца, подхватив рюкзак с продуктами и какими-то шмотками на дорогу, я выпрыгнул из автобуса в неизвестность.

В помещении клуба находилось уже человек сорок. Первое дыхание армии не заставило себя ждать. Меня тут же отправили в очередь к парикмахеру, который за несколько секунд лишил меня всех волос. Перетряхнули мой рюкзак на предмет наличия алкоголя и колюще-режущих предметов. Проверка документов у стола – и я пополнил небольшую толпу ребят, постоянно ощупывающих свою голову в надежде найти шевелюру. Суета продолжалась недолго. Уже через час началась погрузка в автобусы, и оказалось, что в войска мы будем направлены не отсюда, а из областного сборного пункта, находящегося в городе Железнодорожном.

В автобус, где мы расселись, залез не совсем трезвый прапорщик.

– Мужики, – обратился он к нам. – Автобус поедет нескоро. Я могу сбегать вам за пивом. Вы уедете, и никто не узнает, что это я Вам его принес. Я сам недавно служил срочную службу и знаю, что это такое.

– А армия начинается не так уж и плохо, – подумал я.

Многие возбужденно засуетились и быстро скинулись по рублю на благое дело. Прапорщик неторопливо собрал мятые деньги и, выпрыгнув из автобуса, уверенной походкой вышел за ворота. Как только

он скрылся из глаз, двери закрылись и два автобуса выехали с территории Дома культуры. Так красиво в первый же день меня развели на рубль, а прапорщик так же красиво снял с автобуса рублей двадцать. Это был первый армейский урок: не верь в благие начинания. Народ поворчал, но, понимая, что права качать – себе дороже, быстро успокоился.

По дороге автобусы по очереди ломались, чинились, коптили, дымили и еле тащились. На кольцевой дороге один автобус заглох окончательно, и мы сидели и ждали, когда приедет другой. В город Железнодорожный мы приехали уже далеко после обеда.

Областной сборный пункт в городе Железнодорожном был уже похож на военную часть. Территория, огражденная забором с колючей проволокой, плац и несколько зданий из белого кирпича. В одном из них мы расположились. В комнате стояли только деревянные столы, под которые мы побросали свои рюкзаки и сумки. Долго отдыхать не пришлось. Нас повели в соседнее здание, где снова пришлось пройти медкомиссию. Наверное, по опыту знали, что призывник за месяц до армии – далеко не тот призывник, который приходит на сборный пункт. После проверки частей тела на наличие поступила команда ждать.

Принцип работы областного сборного пункта был устроен следующим образом. На пункте постоянно находилось более сотни призывников. Периодически сюда из частей со всего Союза приезжали «покупатели», которые выбирали по «Личным делам» необходимых призывников и с ними отбывали к месту службы. На их место прибывали следующие группы призывников, и так непрерывно на все время призыва.

Так должно было быть и с нами. Нашу группу, по словам сопровождающих, должны были забрать в западную группу войск на аэродромное обслуживание, точнее, в авиационную часть то ли в Германию, то ли в другую страну Варшавского договора. Однако покупатели, имея на руках билеты, нас не дождались и еще в обед, забрав всех, кто был на сортировке, уехали. Мы оказались никому не нужны. Приезжали следующие покупатели, забирали другие группы, которые прибыли позже нас, а мы сиротливо сидели в комнате, доедая остатки взятой с собой еды.

Первую ночь мы спали на столах и на полу. Утром нам выдали сухой паек. «И как его только можно есть», – рассуждали мы, рассматривая консервные банки с разнообразными кашами с тушенкой. Грызли безвкусные галеты из пайка. Мы освоились и на правах давно сидящих встречали новые партии молодых призывников. Даже местные военные не могли вспомнить, чтобы кто-то был у них больше суток. Мимо нас уезжали служить в разные части Советского Союза, в разные виды войск, а сорок человек сидели в ожидании и молили бога, чтобы за ними случайно не приехали из Военно-морского флота. Тогда бы неизвестность растянулась с двух лет до трех.

Вторая ночь в сборном пункте не отличалась от первой. Когда к обеду нас начали строить и пересчитывать, мы вздохнули облегченно. Наконец-то и мы стали востребованы. Появились наши покупатели. В петлицах офицеров была звездочка, обрамленная венком, а у сержантов – красные погоны с буквами «СА». Конечно, жалко, что не авиация, ВДВ или пограничники, но отлично, что не флот, не стройбат или внутренние войска. Это были обычные мотострелковые войска, пехота в простонародье.

Несмотря на наши усилия, место окончательной дислокации узнать не удалось, что вносило элемент тревожности. Вызывало настороженность и то, что нам выдали сухой паек на трое суток, что предполагало путь неблизкий. Мотострелковые части располагались по всему Советскому Союзу и могли находиться где угодно. Их количество зависело не от военной необходимости, а от количества призывников. Страна не могла допустить, чтобы кому-нибудь по достижении 18 лет не нашлось места в армии. Морякам судно новое быстро не построишь, пограничникам границу не увеличишь, а вот для мотострелков всегда найдется место в пустыне, в тайге или в поле на радость местным колхозам и совхозам. И местным красавицам. Путь был неблизким, но все это было несущественно по сравнению с желанием поскорее закончить этот поход в неизвестность.

Дорога в часть.

Очередное построение с вещами и погрузка в автобусы, которые направляются непонятно куда. Хотя скоро стало ясно, что непонятно куда – это аэропорт Домодедово. Выгрузили, согнали в угол на втором этаже, под страхом расстрела запретив расползаться по залу. Так и сидели, грязные и мятые, в затертой, старой, разномастной одежде в уголке зала ожидания, вызывая жалость у спешащих мимо нас пассажиров. Даже в туалет или покурить ходили в сопровождении сержантов.