Путешествие из Москвы в Афганистан или срочная служба в Советской армии 1978-1980 годах
Шрифт:
Поздним вечером нас повели на взлетное поле, где недалеко от здания аэровокзала стоял «Ил-62» с работающими двигателями. Куда мы, не сопротивляясь, и были засунуты. Как оказалось, не только мы. С разных сторон аэропорта к самолету двигались группы призывников не только из Москвы и Московской области, но и близлежащих областей. Вскоре в самолете не осталось свободных мест. А это ни много ни мало почти двести человек.
Салон самолета, по сравнению с теми, в которых я совершал полеты несколько месяцев назад, имел совершенно другой вид. Все было ободрано, разрисовано непристойными надписями и рисунками, как в вокзальном туалете. Сиденья не откидывались, ремни не пристегивались. Наверное, это был специальный борт для призывников, и летал он уже долго. Еще не взлетели, а салон уже начал заполняться дымом от сигарет.
Мы даже не знали, куда летим. Хотя я понимал, что «Ил-62» на короткие расстояния не летает и в стране очень мало полос, которые могут его принять. По тому, как быстро за иллюминатором светало, было понятно, что летим мы на восток. Через пять часов, когда уже было глубокое утро, самолет коснулся взлётно-посадочной полосы и подрулил к аэровокзалу.
Аэровокзал состоял из двух частей: квадратной коробки из стекла и бетона, на которой стояла надпись «Аэропорт», и старого здания с башней посредине, на котором большими буквами было написано «АЛМА-АТА».
В голове сразу возникла карта Советского Союза, Казахская ССР и столица этой республики. Об этом городе я знал из двух источников. Один – это уроки географии в школе. Знания носили общий характер и прикладного значения не имели. Алма-Ата, Ташкент, Ашхабад, Душанбе и Фрунзе – для меня были просто столицы советских республик. Или объединенно - республики Средней Азии в составе СССР. Второй – мой однокурсник, который был отсюда родом и часто мне рассказывал о высокогорном катке на Медео, горнолыжном курорте Чимбулак и полетах домой на каникулы на сверхзвуковом пассажирском самолете «Ту-144». А еще он привозил из дома яблоки сорта алма-атинский Апорт. Пожалуй, это были все мои знания о месте на карте, расположенном в четырех тысячах километрах от моего дома. Да, домой на выходные не сбежишь, и в гости к тебе просто так никто не приедет. Но дух кардинальной смены обстановки уже переполнял меня всего изнутри. Да и побывать в местах и краях, в которых вряд ли побывал бы по своей воле, тоже было интересно. Хотел смены обстановки – получай по максимуму.
Вереница оглушенных перспективами призывников прямо с трапа самолета направилась в сторону армейских грузовых автомобилей. Более десятка машин стояли рядом с аэровокзалом. Некоторые из них уже были заполнены. Неумело забираясь в кузов, закрытый брезентом, рассаживались на деревянные скамейки вдоль бортов. Мы были не единственные, кто прилетел в этот город. После того, как последнего призывника за руки втянули в кузов, колонна в сопровождении машин военной автоинспекции двинулась дальше. Я расположился у самого борта и стал с интересом смотреть на окружающие ландшафты. Примерно через час сельские пейзажи сменились на городские улицы и кварталы домов.
Алма-Ата так Алма-Ата. Столица Казахской ССР. Большой город. Можно и здесь послужить. Красивый город, со спешащими по тротуарам людьми, среди которых можно было видеть немало студентов и студенток. Но привезли нас не в военную часть, а на железнодорожный вокзал, с возвышающимся на привокзальной площади памятником Калинину. Целый зал был заполнен призывниками, большинство из которых было явно не из европейской части СССР. Становилось все замысловатее и интереснее. Почти сразу, как только нас пересчитали, толпа, подгоняемая сержантами, двинулась на перрон для посадки в вагоны.
Поезд, в который мы загрузились, мало чем отличался от самолета. Те же раздолбанные вагоны и грязь в каждом углу. Я не помню, чтобы были проводники. Как попало разместились, и под прощальный гудок вокзал стал удаляться.
Был объявлен конечный пункт нашего утомительного путешествия – станция Отар. Название абсолютно ни о чем не говорило. Но то, что мы уже были похожи на отару овец, навевало определенные ассоциации. Скорее, даже на стадо баранов.
Сначала мы ехали по городу, потом по пригороду, потом по городам-спутникам, а потом по степи. Трудновыговариваемые названия станций, разъездов и полустанков сменяли друг друга, как в замедленном калейдоскопе. Ехали, останавливаясь у каждого столба, пропуская встречные и попутные поезда. На каждой остановке в другие вагоны люди входили и выходили. Наши же двери
Мы пытались съесть выданный нам сухой паек, но холодная тушенка или каша с тушенкой не способствовали утолению голода. Все это время мы смотрели в окно, наблюдая унылый пейзаж с выгоревшей травой, отсутствием деревьев и водоемов на фоне таких же по цвету унылых сопок. Яркой вспышкой возникал одинокий серый ишак, пытающийся найти еду в жёлто-серой земле. Не зря в переводе «отар» означает «самое дальнее пастбище».
Вымотанный долгим путешествием, заняв место у окна, я прислонился головой к стеклу и стал думать о том, что, может, я зря так поступил с учебой. Поезд стал приближаться к очередной станции, когда пейзаж за окном стал стремительно меняться. Появились деревья и кустарники. Зеленый цвет стал преобладающим. На перроне сухонькие старушки передвигались семенящей походкой, уверенно подхватив ведра с яблоками и абрикосами, чтобы предложить их пассажирам. Все это было так, как в детстве, когда я с родителями ездил в Сочи. Или как в студенчестве, совершая поездки в Крым. Еще чуть-чуть, и я снова окажусь в цивилизации.
– Подъем. Выходи строиться, – прозвучала команда, и, проснувшись, я понял, что дремота закончилась, а за окном все тот же унылый пейзаж на фоне солнца, склоняющегося к закату.
Выгрузились, построились и толпой, мало похожей на строй, двинулись в сторону виднеющихся высоких сопок. Картина, которую мы видели из окон поезда, совершенно не изменилась. Добавился защитный цвет военной техники и белый цвет зданий и заборов. Из-под ног поднимались клубы пыли, которая оседала на лице, руках и одежде. На фоне сопок виднелся военный городок. Три километра мы пылили по дороге до места, которое должно было на ближайшее время стать нашим домом. Это место носило звучное имя - поселок городского типа «Гвардейский». Пыльные, грязные, голодные и почти ничего не соображающие, встали на центральном плацу. Оказалось, что прибыли мы в гвардейскую орденоносную учебную мотострелковую дивизию с богатой боевой историей. В состав дивизии входили три мотострелковых полка, танковый полк, автобат, артиллерийский дивизион и другие подразделения. Полностью укомплектован был только один полк, второй состоял из одного батальона, а от третьего было лишь название. На плацу стояли столы, на которые вывалили наши документы. Офицеры из разных частей стали выбирать себе людей, формируя из них отдельные группы. У всех были свои критерии отбора. Маленький рост – добро пожаловать в танкисты. Закончил десять классов, умеешь считать – артиллерия – твое призвание. Если русский язык не являлся для тебя родным – твой путь в пехоту. Имеешь водительские права – твой удел – автомобильный батальон.
Курс молодого бойца.
Как только формировалась необходимая группа, она принимала форму строя и выдвигалась в сторону своей части. Отобрав нужное количество призывников, закончив необходимые формальности и построив общую колонну, нас повели в расположение части. Так мы и прибыли в свой гвардейский мотострелковый учебный полк. В простонародье - малая пехота, так как было всего четыре роты и постоянный состав, в отличие от верхней пехоты, на плацу которой нас сортировали, где был полностью сформированный полк.
Наш полк готовил сержантов - командиров мотострелковых отделений. Сначала нас привели на полковой плац, где началась уже местная сортировка. Шло распределение по ротам. В группе из шестнадцати призывников, в которой оказался я, были только славяне крепкого телосложения, спортивной подготовки и высокого роста. Я, со своими 178 сантиметрами, был почти самым маленьким. Это оказался учебный взвод, где готовили командиров отделений войсковой разведки. Мы были в учебке единственным разведывательным взводом. Нам представили командира нашей роты – невысокого старшего лейтенанта с казахской фамилией и двух молодых лейтенантов – командира взвода и замполита роты. Первый был худощавый и высокий, а второй среднего роста и такого же телосложения.