Путешествие на "Щелье"
Шрифт:
«Не скоро мы отсюда выберемся», — подумал я. Посте завтрака разложил на столе свои бумаги. Буторин помял высохшие портянки, любовно разгладил их, начал не спеша обуваться.
— Проведаю «Щелью»…
После обеда открылась дверь, вошел Пыжик, за ним Буторин. Я удивленно смотрю на них.
— «Щелью» привел, стоит в бухте.
— Ну вот, что ж ты мне не сказал? Как выбрался?
— Застрял в одном месте, еле протолкался. Директор познакомил нас с двумя братьями–рыбаками Григорием и Анатолием Пырерко.
Они обнаружили, что в проливе появился омуль, и мы
Омуль во время отлива идет против течения вдоль берега. Мы забрасывали пятидесятиметровый невод полукругом и вытаскивали по две–три рыбины.
— Рано еще, — сказал директор. — Если погода не испортится, с каждым днем будет попадаться все больше. Эта тоня самая удобная, поселок рядом. Рыбаков соберется много, невода будут кидать по очереди. Идет омуль — на Варандее праздник.
Нам мешали плавучие льдины. Одна из них обмелилась у берега, вчетвером мы не могли сдвинуть ее с места. Анатолий Пырерко вооружился топором, забрался на льдину, быстрыми, точными ударами начал скалывать выступы. Через пять минут перепрыгнул на берег. Облегченная льдина развернулась и поплыла своей дорогой. Анатолий, на ходу грызя льдинку, направился к лодке. Оба брата, смуглые, стройные, с раскосыми веселыми глазами, в легких малицах с откинутыми капюшонами, ловко управлялись с неводом, работали молча, красиво.
Кончился отлив, кончилась и наша рыбалка. Я принес шесть серебристых красавцев омулей, сразу затопил плиту.
— Уха будет, Дмитрий Андреевич, ахнешь. Лучшие в мире варандейские омули первого улова. Кто готовит! Потом скажешь, пробовал когда–нибудь в жизни такую уху или нет…
Несколько дней спустя к нашей бригаде присоединился Буторин. Рыбаков на участке было много, лодки одна за другой отходили от берега, описывали полукруг и снова становились в очередь. Буторин садился за весла и обходился без напарника: невод, уложенный в корме «Щельянки», плавно соскальзывал в воду, все шло как по маслу.
На обрыве стояли будущие мастера омулевого промысла, ребятишки из детского сада. По берегу сновали собаки, играли. Тундра нежилась под лучами солнца. Можно было подумать, что наступило лето, если бы не льдины, снующие по проливу.
Мы засолили килограммов двадцать омуля. Каждый день лакомились национальным ненецким блюдом — скоросолкой. Рецепт прост: омулей часа на два опускают в рассол (иногда на 30–40 минут). Рыбу режут на куски, кладут в тарелку, заливают рассолом. Прохладное, пахнущее льдом, нежно–белое, жирное мясо–объедение. Славная рыба — полярный омуль!
Однажды вечером к нам зашел Анатолий Пырерко, увидел на моей койке морскую карту, стал внимательно ее рассматривать.
— Остров Долгий… Я на этом острове родился, вот здесь, где буква
Долгий расположен северо–восточнее Варандея, вместе с другими островами образует как бы ловушку для льдов, идущих с запада. По плану мы должны идти на восток вдоль берега, обогнуть мыс Медынский Заворот, пересечь Хайпудырскую губу, повернуть на север и через пролив Югорский Шар выйти в Карское море.
— Пройдете, — говорит Пырерко, водя мизинцем по карте. — Только, может быть, ждать придется долго. Такие годы бывают–припай до осени стоит. Мой отец на Долгом прожил сорок лет. Мы в августе на собаках ездили с острова через пролив на берег и сюда, в Варан–дей. Вам лучше идти на север, обогнуть остров, потом — прямо на Югорский Шар. Буторин лежит на койке, в разговор не вмешивается. Когда Пырерко уходит, берет в руки карту, долго, не отрываясь, изучает ее. Молча укладывается спать.
3
В два часа ночи выхожу на крыльцо и любуюсь полярным ледоходом. В солнечной тишине бесшумно плывут покрытые снегом ледяные громады.
Что там за всплески? Подношу к глазам бинокль… Белухи! Небольшое стадо, голов двенадцать, движется от пролива к морю. Голубовато–белые звери ныряют, резвятся в зеленой воде. Может быть, поедают омулей. В районе Варандея белухи появляются два раза в год- весной и осенью. Это ценный морской зверь из отряда китообразных, запасы его в Арктике огромны, но промысел развит слабо.
Белуха живет за Полярным кругом, во льдах, в самых суровых условиях переносит полярные ночи и не знает никаких болезней. Приспособилась за миллионы лет. У нее выработалась надежная броня, алапера, которая хранит ее от всех бед.
У Буторина за плечами не только личный богатый опыт жизни в Арктике, но и опыт многих поколений поморов. Животный мир тундры и Ледовитого океана он изучил досконально, а к белухе относится с особой «симпатией», в течение многих лет ратует за всемерное развитие промысла этого ценного зверя.
Ученые долго не могли установить, где зимует белуха, высказывались разные мнения — Буторин положил конец спорам. Он установил, что зиму она проводит у границы вечных льдов далеко на севере, питается сайкой, которая мечет икру в том районе. Две его статьи на эту тему были опубликованы в журнале «Рыбное хозяйство».
Наблюдая за Буториным, слушая его рассказы, я многое беру «на заметку». Иногда мелочь какую–нибудь. Все может пригодиться.
Наступил очередной сезон песцового промысла. Песец — зверек хитрющий, капризный. Что ни год, требуется новая приманка. В прошлом году, скажем, он лучше всего шел на тухлые яйца, а нынче и глядеть на них не хочет, подавай ему рыбу или мороженую кровь. Помучаются охотники, пока найдут приманку по песцовому вкусу. Капризы песца никто объяснить не может, в чем тут дело — неизвестно.