Путешествие на "Щелье"
Шрифт:
— А как же, — подтвердил Белов. — Тот же Пали–цын, например. Среди мангазейских воевод было десять князей царствующего дома.
— Вполне возможно, — с воодушевлением продолжал я, — что в доме воеводы по вечерам, в полярные ночи читали вслух «Слово о полку Игореве», произведения, о которых мы не имеем никакого представления И в мангазейских списках «Слова», может быть, не было никаких «темных мест». А ключ от Новой Мангазеи. Михаил Иванович, уже в ваших руках.
— Наш институт как называется? — спросил Белов. — Что это за институт?
— Ну, научно–исследовательский Арктический и Антарктический…
— Вот именно, научно–исследоватсльский.
— Может быть, сибирские ученые продолжат раскопки?
Белов пожал плечами.
Дождался своего часа младший брат Мангазеи, ста–ринный заполярный городок Зашиверск. В 1969 году там вела раскопки экспедиция Института итории филологии и философии Сибирского отделения Академии наук СССР. Руководил раскопками директор института академик Алексей Павлонич Окладников. Из его статьи, опубликованной и «Правде», я узнал об этой экспедиции, пожалел, что не смог побывать там. Как и Мангазея, Зашиверск овеян легендами и тайнами.
По некоторым данным, пот городок на 6epeгy реки Индигирки, за ее бурными порогами — шиверами был основан отрядом мангазейца Ивана Реброва в 1636 году. На городище чудом сохранилась Спасо — Зашивер–ская церковь, которую А. П. Окладников назвал единственным в своем роде драгоценным памятником истории освоения Сибири и русской культуры. В своей статье «Там, за далеким Шивером» ученый пишет:
«Легенды говорят, что когда–то у стен казачьей крепости Зашиверска устраивались шумные ярмарки, на которые с драгоценной пушниной собирались со всех концов люди тайги и тундры. Навстречу им из ворот крепости, увенчанных высокой башней–колокольней, выходили купцы с разноцветным бисером, железными изделиями и, конечно, с «огненной водой» — «зеленым вином». Но однажды, гласит легенда, на ярмарке был открыт богато окованный сундук. Все кинулись к нему и расхватали блестящие украшения, яркие ткани и другие ценности. Назавтра в городе появилась страшная гостья — «черная оспа», погибли и разбежались в ужасе, разнося смерть, все участники ярмарки.
В наивной легенде причудливо смешались подлинные события и древние сказания, в том числе отзвуки античного мифа о ящике Пандоры. Бесспорный факт здесь — эпидемия оспы, от которой погибали в ту пору целые племена в тайге и тундре. Она нанесла смертельный удар Зашиверску, но она же и охраняла уже мертвый город: редко кто осмеливался приблизиться к «зачумленным» улицам…
Крайний заполярный форпост русского влияния между Леной и Колымой Зашиверск знал свои периоды подъема и упадка. Он способствовал торговле и пережил нападение ламутов, вооруженных луками и стрелами с костяными наконечниками. Он помогал развитию ремесел и был опустошен, должно быть, не один раз страшной болезнью. Из Зашиверска в дикие горы и к берегам студеных морей отправлялись отряды рудознатцев — искателей драгоценных минералов. Через город пролегла и сухопутная дорога, соединяющая Якутск с Колымой. Здесь находился, наконец, самый северный в Сибири очаг земледелия. О нем с удивлением сообщал знаменитый русский географ Ф. П. Врангель: «…поспевают капуста, редька и репа — большая редкость и едва ли не единственный пример в здешнем суровом климате»…
Наконец, показалась наша мечта — сам семнадцатый век — Зашиверск. Мы увидели, как смело и вместе с тем рационально выбрали место давние строители. Они остановились на широком мысу, в своего рода естественной крепости, почти окруженной бурной, поистине бешеной в своем половодье Индигиркой.
На ровной площадке мыса расстилаются сплошные ковры ярко–зеленых трав, горят едва ли не всеми красками цветы, пылает розовое пламя кипрейника.
А над великолепием красок короткого, но бурного арктического лета–сказочно–прекрасное здание, рубленное из потемневших от времени мощных бревен…
Раскопки обнаружили остатки, или, вернее, отбросы мастерской костореза. Их обилие свидетельствует о массовых масштабах производства костяных изделий. Особую радость доставила нам украшенная тончайшей резьбой шахматная фигура — она сходна с теми, что представлены в коллекции с острова Фаддея и залива Симса, из Мангазеи. Нашлись также типично ламутские и юкагирские каменные скребки для выделки шкур, тяжелые медные монеты, крупные стеклянные бусы, белые и голубые–тот самый «одекуй», о бойкой торговле которым с племенами тайги и тундры сообщали в своих «отписках» служилые люди…
Да, история Зашиверска интересна, хотя до Мангазеи ему, конечно, далеко. А Новая Мангазея может затмить оба эти города своими археологическими богатствами.
Некоторые свои находки, не имеющие научной ценности, я с разрешения Белова оставил у себя на память о Мангазее. Позднее часть этих сувениров, в том числе две монеты, серебряную и медную, я передал Казанскому государственному музею, учитывая древние торговые связи Булгар и Казани с районами Крайнего Севера.
Студенты сказали мне, что они своими силами изготовят для всех участников экспедиции (ее состав ежегодно менялся, всего в раскопках участвовало более тридцати человек) значки с изображением коча и памятные медные медали, на которых будет изображен мангазейс–кий герб–северный олень в кругу с надписью: «Русского государства Сибирской земли град Мангазея».
Пора, пожалуй, рассказать еще об одной удивительной находке: летом 1969 года ненецкий мальчик на берегу полуострова Ямал обнаружил бутылку с запиской со «Ще–льи»! Мы с Буториным узнали об этом из письма директора Ямальской средней школы–интерната, которое он прислал в редакцию «Правды Севера». Вот это письмо:
«Уважаемые товарищи Буторин и Скороходов! Вашу записку, которую вы бросили в Байдарацкой губе, нашел ученик нашей школы–интерната Леня Худи летом 1969 года в районе устья реки Юрибей, впадающей в Байдарацкую губу. Леня окончил пять классов, а летом отдыхал у родственников–оленеводов.
Если для вас что–либо представляет интерес, будем рады рассказать о себе. Будем очень благодарны, если вы пришлете свою книгу с автографом.
С искренним уважением директор Ямальской средней школы–интерната Н. Почекуев.
Село Яр — Сале Ямальского района Тюменской области».
К письму был приложен и текст нашей записки. От того места, где была брошена бутылка, до устья Юрибея более двухсот километров. Удивительно, что Нептун доставил наше послание именно мальчишке, словно подслушал мое желание. А вторую бутылку, по–видимому, он оставил себе на память.
Несколько слов о старушке «Щелье» и ее капитане. В навигацию 1968 года Дмитрий Андреевич вдвоем с радистом Феликсом Рыбченко прошли на «Щелье» от Диксона до порта Тикси и на попутном судне возвратились в Архангельск. Год спустя Буторин подарил карбас своим юным землякам, школьникам села Долгощелье. Он не раз говорил мне, что до конца жизни будет путешествовать по северным морям. Пожелаем ему попутных ветров! Я бы тоже согласился путешествовать просто так, если бы у меня была такая возможность. Плохо ли отправиться на рыбалку за три–четыре моря?