Путешествие на Тандадрику
Шрифт:
Стоило Твинасу удалиться, как Эйнора не утерпела: открыла и тут же захлопнула свои карие глаза. Однако единственного взгляда ей хватило, чтобы увидеть море лепестков, таких красивых, что у неё дух перехватило. Тут же куклу взяла злость на себя — ведь придётся и дальше притворяться слепой, утопая в кромешной темноте. Не скажи она из гордости про незабудковые глаза, уже после удара метеорита стала бы зрячей. Стянув с руки перчатку, кукла стала комкать её в ладони. Вот так однажды соврёшь и в дальнейшем будешь барахтаться в паутине лжи, не зная, кто ты: коварный паук или пленница-муха…
— Ты что перчатку терзаешь? —
Настроение у Эйноры вконец испортилось.
— Пойду назад, на корабль, — пробормотала она. — Мне тут нечего делать. Где трап? — вытянула она перед собой руки. — Где же трап?
— Позвольте проводить вас, — услышала она рядом голос пилота, и его сильная рука перчатке взяла её нежную ручку. — Мне нужно вернуться, чтобы залатать пробоину.
— А вам, случайно, не нужно подержать инструменты? — предложил Кутас, глядя на пустой рукав пилота.
— Спасибо, я привык управляться одной рукой.
Кукла подобрала сорочку и в сопровождении пилота вернулась в салон. Усевшись в кресло, она притворилась спящей. В голову лезли назойливые мысли: ну и кашу же она заварила! Как быть дальше со своими карими глазами? Ждать, когда попадёт в больницу на Тандадрике? Ах, если бы она могла там поменять заодно и цвет глаз! Хотя… как знать?.. А ведь есть ещё и вторая тайна. Неужели из-за неё придётся всю дорогу угождать Лягарии, унижаться перед ней?
Эйнору вывел из глубокой задумчивости резкий звук сверла. Кукла повернула голову в ту сторону и чуть-чуть приподняла ресницы. Салон был залит неоновым светом, входная дверь плотно закрыта, а возле пробоины возился пилот.
— Ой! — вырвалось у Эйноры.
И хотя она тут же зажала рот ладонью, чтобы сдержать неожиданный возглас, было поздно. Менес молниеносно обернулся и уставился на неё сквозь огромные зеркальные очки.
— Что такое? Что случилось? — поинтересовался он, подходя к креслу Эйноры.
Кукла обхватила пальцами подлокотники, чтобы не вскочить и не помчаться к выходу.
— Почему вы кричали? — строго допытывался пилот, склонившись над ней так низко, что шлем стукнулся о спинку кресла.
Гордячка Эйнора съёжилась, как преследуемая коршуном курочка.
— Я… мне… — пролепетала она, — мне… приснился сон.
— Что же такое вам приснилось? — ещё ближе и опаснее нависли над ней шлем и очки.
— Мне… приснилось, что на корабль напали разбойники.
Она услышала, как облегчённо вздохнул пилот.
— После того нападения на вас в лесу, — объяснил он, — вам ещё долго будут сниться всякие разбойники. Ничего удивительного.
— Я… мне… всё равно страшно, — искренне призналась Эйнора.
— Не бойтесь, — успокоил пилот. — Я хоть и одной рукой, но сумею вас защитить.
— Спасибо, — выдавила Эйнора.
Пилот вернулся к работе — снова зажужжало сверло, глухо звякнули инструменты. Эйнора больше не решалась открыть глаза, однако отчётливо представляла пилота, работающего обеими руками, — да, да, обеими целёхонькими руками! Вот почему он отказался от помощи Кутаса и запер
Эйнора задрожала. И ещё одна невесёлая мысль закралась ей в голову: отныне она и при большом желании не сможет признаться, что видит. Ведь пилот сразу же догадается, что она увидела, когда он латал дыру.
Новые проблемы нежданно-негаданно свалились на её плечи, и переживания по поводу цвета глаз стали казаться сущим пустяком. А под конец ещё одна мысль смутила куклу: что бы подумал пилот Менес, узнай он её сокровенную тайну, которую знает одна Лягария?
«А я вот что сделаю, — решила она наконец. — Расскажу-ка о пилоте сыщику Твинасу. Пусть поломает голову с помощью своей трубки!» У Эйноры словно камень с души свалился. Замученную тревожными мыслями куклу стал одолевать сон, но перед тем, как заснуть, она успела пристегнуть ремень безопасности — вдруг до отлёта она не успеет проснуться.
На лепестке цветка
Путешественники не могли нарадоваться такой приятной передышке после утомительного полёта и страшной аварии. Устроившись на лепестке, словно на мягком ковре, они лениво смотрели по сторонам и вдыхали ароматы цветов.
— Как бы наловчиться и перескочить на другой цветок? — размечтался Кадрилис. Он уже окончательно пришёл в себя, успела высохнуть и лужица около него.
— Никаких прыжков неизвестно куда! — охладила его пыл лягушка. — Пилот ясно сказал: «Будьте готовы в любой момент вернуться на корабль!»
— Тогда я хоть одним глазком гляну вниз, — не унимался Кадрилис.
И он поскакал к краю лепестка, а Кутас потрусил за ним.
— Только не свались, — озабоченно предупредил он, — дайка я тебя подержу за лапы.
Щенок навалился всем туловищем на задние лапы зайца, а тот свесил вниз голову.
— Там что-то зелёное… нет, бурое… или серое… — заключил Кадрилис после долгого разглядывания. — Марево какое-то… или полумрак… Не разберёшь.
— И не надо, — оттащил его от края щенок. — Ещё голова закружится — хрясь! — и поминай как звали.
— А если там мох, мягкий-премягкий, тебе-то откуда знать? — заупрямился Кадрилис.
— Эта остановка мне нравится, — призналась Лягария. — Созданы все условия для мягкой посадки и культурной передышки.
— И для сна — вздремнуть часок, а то и подольше, — полусонным голосом сказал удобно развалившийся на лепестке толстый Твинас.
— Настоящие джентльмены не дремлют, о… о… о-о-о-о! — лягушка зевнула так широко, что её бородавка сдвинулась к уху.
А непоседы Кадрилис и Кутас успели перебежать на соседний лепесток того же цветка и затеяли там игру: они скатывались с края, как с горки, вниз, в чашечку, где торчали пестики, напоминающие камыши, — целая рощица пестиков. Приятели стали состязаться, кто из них первым приедет к этим пестиками. Тук! Тук-тук! — стукались они о «камыши», пока один из пестиков от удара не согнулся и не переломился пополам.