Путешествие на восток
Шрифт:
Он пытался соединить реальность, в которой он сейчас существует, с той, в которой он существовал прежде.
Мир Тай состоял из коридоров. Металлические коридоры. Керамические коридоры. Коридоры, заделанные в пластик. Совсем удивительные коридоры, облицованные деревянными панелями тысячелетней древности или выложенные облицовочным камнем и мелкими цветными стеклышками – мозаикой, но это очень мало где. Лестницы со ступенями из косой сетки. Эскалаторы. Лифты. Скоростные и не очень. Решетки вентиляционных шахт. Свет матовых панелей под потолком. Днем освещение полное, ночью из десяти панелей тускло мерцает одна. И только этим отличаются день и ночь. Коридоры заканчиваются сотами жилых отсеков. И в этом отношении мир Тай почти
– Хочешь молока?
«Б-б-э-э-э» – из-за окошка.
– Хочешь? Давай, попей. Нам нужно возвращаться в Столицу. Если у тебя не будет сил…
Глиняная миска полетела на пол. Нэль вцепился Джу в рукав рубашки и лицом уткнулся в бок, словно его снова скрутила судорога:
– Не надо мне в Столицу! Я не хочу обратно! Я уже напутешествовался, с меня хватит!..
То, что получеловек сильнее его раза в два, Нэль понял еще на старой дамбе. Он был перевернут на спину легко, словно жук, и сверху на него водопадом посыпались серебряные волосы.
Получеловек смотрел ему в глаза. Долго. Минуту. Может, две.
– Я нищий, понимаешь? – сказал наконец он. – У меня нет ничего своего. Вообще ничего. А ты – государыня. Ты чужая жена.
– Никакая я не жена! Государь меня подержал за руку один раз, а потом велел нести печати в префектуру!
– То, что у меня нет своего, еще не значит, что мне нужно чье-то чужое. Даже если мне очень сильно не хватает. Я не вор, – произнес получеловек, выпустил Нэля и ушел на улицу, подобрав с пола черепки.
Выяснить уровень их отношений получилось. Он – государыня. Нэль очень обиделся, закусил губу и беззвучно заплакал.
Он слышал, как получеловек привел Людоеда обратно в дом и закрыл за загородкой, через щели в которой Людоед иногда смотрел в комнату любопытным прозрачным глазом. Потом получеловек куда-то ушел. Сначала Нэль из-за обиды не придал этому значения. Он заснул и проспал большую часть дня. Но потом, когда он проснулся, его укололо беспокойство. Уже начинало темнеть, а сам Нэль не мог даже лампу зажечь без посторонней помощи. К тому же днем у старой ивы побывали гости. Джу в это время еще ходил где-то рядом.
Сначала поднялся шум у заводи. Нэль свесился с устроенной над печью деревянной лежанки и посмотрел в окошко – женщины пришли на реку купаться. Они разделись и полоскали длинные волосы в мелкой воде. Глубоко никто из них не заходил – или не умели плавать, или боялись водяных бесов.
Нэль забрался обратно в постель. Ему нарисовалась картинка: Джу смотрит за женщинами из-за старой ивы. Потом те замечают его, зовут к себе, и они все вместе идут в деревню. Про деревню где-то недалеко отсюда и про деревенскую свадьбу Нэль уже слышал. В деревне Джу остается и отлично проводит время до утра, а о Нэле даже не вспоминает ни разу. В самом деле, разве может сравниться какой-то маленький таю, больной и несчастный, с целой оравой грудастых и задастых деревенских девок? Ясно, что он проигрывает им по всем статьям. От таких мыслей Нэлю стало очень грустно, и он снова заплакал. Ему хотелось есть и пить. Он жалел пролитое молоко и не знал, что будет делать дальше. Чем больше времени проходило, чем сильнее сгущались сумерки за окошком маленького домика, тем хуже и хуже ему становилось – и в этом мире все было то же. А ведь он поверил сначала, что здесь чисто и хорошо, не так как в бесконечных коридорах, составлявших до этого времени всю его жизнь. Что здесь можно жить, что все наладится… Нет. Невезучему и в раю не повезет.
Ему оставалось выйти из домика и как-то покончить с этим. Он спустился на пол. Потом решил, что голым топиться неприлично, и взял одеяло с собой. Куда Джу дел свадебное белое платье, Нэль не знал. Он завернулся в одеяло, нашарил в темноте дверь, чуть не упал с подгнившего и покосившегося крыльца. Над головой сияли звезды. Нэль ступил босыми ногами в холодную мокрую траву.
– Куда ты собралась на ночь глядя? – услышал он голос. – Простудишься босиком. Ты так и сидела весь вечер в темноте?
– Джу… – выдохнул Нэль. – Я думал, ты ушел до утра…
Джу тихонько фыркнул и помог Нэлю подняться обратно на крыльцо, крепко взяв его под локоть.
– Я чуть было не ушел навсегда, – сказал он. – По-моему, меня ищут как дезертира. Если бы полицейский пристав не был в дудочку пьян, я мог бы не вернуться и утром. В Агиллее идет война, в Столице пересчитывают и собирают в Порт всех военных. Надо решать. Или я сейчас же возвращаюсь в Столицу. Или сажусь на Людоеда и еду в ближайший портовый город.
– А потом?..
– Потом после чего?
– После того, как ты приедешь в портовый город?
– Сяду на корабль и уплыву в Северный Икт. В южнотаргских провинциях нет Тайной стражи, найти меня там будет гораздо труднее, чем в Столице. А если и найдут, я всегда смогу сказать, что я это не я… В конце концов, на государственной службе свет клином не сошелся.
Он вошли в домик, и Джу ловко зажег светильник. На скамью перед Нэлем легла белая рубаха, шелковый платок, полосатая крестьянская юбка и вышитая душегрея на заячьем меху. Промасленный сверток с куском пирога и половиной жареной курицы Джу выложил на стол, а из-за пазухи достал плоскую тыкву и поставил рядом.
– Вино, – предложил он Нэлю. – Выпей, тебя шатать перестанет.
– Ты поедешь в порт, – упавшим голосом проговорил Нэль. – А я?
– Решать тебе, – просто сказал Джу.
– Когда мы встретились во дворе, я шел топиться, – признался Нэль. – На самом деле. Мне незачем жить.
Получеловек погладил его по щеке, и Нэль к нему шагнул и прижался. Он не хотел навязываться, просто само так получилось.
– Только не реви, – предупредил его Джу. – Это я сейчас и сам могу. И тогда мы с тобой долго ничего не решим.
– Ты меня не оставишь?
– Не оставлю, не бойся.
Четверть стражи спустя Людоед ходко бежал по песчаной дороге, качаясь на иноходи из стороны в сторону, словно верблюд. На этот раз Джу посадил Нэля не позади, а на переднюю луку седла, боком к себе, и крепко держал, обнимая рукой. Путь их лежал в сторону небольшого города Лур, в порт которого часто заходили суда с сомнительными фрахтовыми листами.
По загривку шибануло Дина поздновато. Мог бы опомниться и раньше. Но на него свалилось столько дел, и каждая мелочь казалась или подлинно была существенной, поэтому Первый министр завяз в них, словно водяной в тине.