Путешествие на Запад. Том 2
Шрифт:
Он быстро облачился в военные доспехи и вооружился серпообразной секирой. Выйдя из дворца, он вынырнул из пучин озера и, показавшись на его поверхности, громко крикнул:
– Кто посмел называть себя Великим Мудрецом, равным небу? Ну-ка, прощайся с жизнью и выходи сюда!
Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе, стоя на берегу озера, разглядывали появившегося из воды беса-оборотня.
Словно снег на вершине,Блестит его шлем серебром,Словно искристый иней,Сверкает кольчуга на нем.Для похода удобенХалат, что на плечи надет.Светлой яшме подобный,Всегда излучает он свет.Опояска цветнаяНа нем замыкает свой круг —Так змея оплетаетОгромного дерева сук.С ясным месяцем схожаСекира в могучих руках —Всех сокровищ дорожеОружье, несущее страх!Если издали глянешь —Увидишь: он странен и дик,А рассматривать станешьЕго удивительный лик,То в смятенье великомОтБес-оборотень выждал некоторое время и, не дождавшись ответа, крикнул еще раз:
– Кто здесь Великий Мудрец, равный небу?
Сунь У-кун провел рукой по золотым обручам своего посоха, погладил его, а затем ответил:
– Великий Мудрец Сунь У-кун – это я!
– Ты откуда взялся? – насмешливо спросил бес-оборотень. – Где живешь и как очутился в государстве Цзисай? Почему правитель поручил тебе охранять свою пагоду? По какому праву ты позволил себе схватить и изувечить двух старшин из моего войска и, мало того, посмел явиться сюда, на мою драгоценную гору и угрожать мне?
– Ах ты, разбойник! – выругался Сунь У-кун. – Видно, не узнаешь меня, своего отца, Сунь У-куна?! Подойди-ка сюда и послушай, что я тебе скажу. – И Великий Мудрец рассказал в стихах всю историю своей жизни:
Я на горе Хуагошань воспитан,В пещере Шуйлятунской обучен,Во многих битвах и боях испытанИ в тайные науки посвящен.Не знающий ушибов и ранений,Ударов и телесных повреждений.Великий и прославленный Мудрец,Что равен небесам в познаньях и в свершеньях,Так названный по высшему веленью,Я дед детей твоих и твой отец!Тот самый досточтимый Сунь У-кун,Что буйство учинил в чертогах Доунюгун,Что устрашил небесных полководцев,Что одолел их доблестную ратьИ с Буддой вознамерился бороться,Пытаясь дерзновенно доказатьВеличие свое и превосходство!Да, я и есть тот самый Сунь У-кун,Которого великий ТатагатаСвоей десницею поверг когда-то,Горой тяжелой сверху придавилИ, покарав его как супостата,Свободы и могущества лишил.И если бы не мудрый бодисатва,Не выбраться бы мне до сей порыИз-под давящей на меня горы.Тем временем почтенный Сюань-цзанОтправился в Линшань, обитель Будды,Чтоб книги принести священные оттуда.Пройти он должен был немало стран,Подвергнуться опасностям немалым.И для того, чтобы не пострадал он,Я в спутники достойному был дан.Я ограждал его от бедствий разных,Я козни дьявольские разрушал,Я дьяволов в сраженьях сокрушал,Уничтожал источники соблазновИ подвиги иные совершал.На Запад двигаясь, пришли мы в край,Носящий имя звучное Цзисай,Где ждали помощи и избавленьяМонахи трех различных поколений,Живущие в тревоге и в томленье,Из-за того что их чудесный храмСвое утратил дивное сияньеИ сумрак скорби воцарился там.Монахов тех безвинные страданьяВнушили нам приязнь и состраданье.Помочь решил им мой наставник самИ навести в их пагоде порядок,Чтоб вновь могли они в ней совершать обряды.Нам было с ним дано постичь случайноБесовской силы пагубную тайну,Двух бесов-оборотней в пагоде пойматьИ имя дерзновенного узнать,Проникшего в святилище, как тать,Лишившего чудесный храм сиянья,Затем, чтобы сокровище там взять.Тот гнусный вор, поправший все законы,Ты – зять могучего царя драконов,Преступник ты, тебе помог твой тестьНа пагоду низвергнуть дождь кровавый,Чтоб вы могли в святилище пролезть,Лишить его неугасимой славы.Вы – похитители сокровищ древних,Их преподнес ты в дар своей царевне!За это вызываю вас на бой:Так приказал цзисяйский мне правитель;Так выходи ж помериться со мной.Ты – храма недостойный осквернитель!Спеши, чтобы с тобой разделаться я мог,Мой незаконнорожденный сынок!Отдашь добром все то, что сам похитил,И все, что уволок жены твоей родитель, —Вам всем я жизнь согласен сохранить,Не то все озеро я ваше расплескаю,По камешку всю гору разметаюИ разорю бесовскую обитель;Как порешил я – так тому и быть!Зять царя драконов выслушал Сунь У-куна и с холодной усмешкой произнес:
– Так, так, так! Значит, ты идешь за священными книгами? Зачем же тебе понадобилось соваться в чужие дела без всяких к тому причин! Пусть даже я украл сокровище пагоды, тебе-то что? Ты ведь идешь за священными книгами! Ну и иди!
– Э, да я вижу, этот негодяй и грабитель понятия не имеет о справедливости! По-твоему выходит, что раз я не получал милостей от повелителя той страны и не ел его хлеба, значит мне не следует помогать ему и оказывать услуги; но можешь ли ты понять, что в течение нескольких лет невинно страдают монахи монастыря «Золотое сияние», которые приходятся мне собратьями, и причиной их страданий являетесь вы со своим тестем, так как похитили сокровища их пагоды и осквернили ее. Как же могу я не вступиться за них и не снять с них напраслины?
– Ну, в таком случае нам придется помериться силами. Пословица гласит: «Когда воюют – не остается места для жалости», а потому не обижайся, если я буду беспощаден! Смотри, распрощаешься с жизнью, и не придется увидеть священных книг!
Эти слова привели Сунь У-куна в ярость, и он осыпал оборотня ругательствами.
– Подлый разбойник, оборотень! – запальчиво воскликнул он. – Какими же ты обладаешь силами, что смеешь так говорить со мной? Подойди поближе и отведай посох твоего отца!
Но оборотень ничуть не испугался, отбил секирой удар, и вот на горе Каменный хаос разгорелся бой. Это было лютое побоище. В память о нем сложены такие стихи:
Ограбив пагоду, лишив ее сиянья,Те оборотни заслужили наказаньяЗа святотатство, дерзость и разбой.Разгневан был правитель государства,Узнав про их злодейство и коварство,И царь драконов утратил свой покой,Когда, дрожа, ему признались бесы,Что Сунь У-куну шашни их известныИ что грозит им небывалый бой.Царю драконов это не по нраву:Он созывает всю свою оравуИ держит с нею горестный совет,Сражаться им с противником иль нет?Однако зять его девятиглавыйУже в доспехи новые одет:Неосторожный рвется в бой кровавый!Весьма самонадеян бес лукавый,Грозя достойному сопернику расправой:Самонадеянность – источник многих бед,Когда не служит истине и праву;Велик и страшен Сунь У-куна гнев:О благе храма древнего радея,Искусно славным посохом владея,На беса он бросается, как лев,Стремясь жестоко поразить злодея.Но тот, в искусстве бранном преуспев,Своей секирой верною гордится,И сам торопится с врагом сразиться,И нападает сам, рассвирепев.Он сыплет дерзновенными речамиИз восемнадцати разверстых губ,Своими восемнадцатью очамиПронзает, словно острыми мечами, —Глаза его страшны, а голос груб.У Сунь У-куна руки, что железо, —Не меньше тысячи, пожалуй, цзиней весом, —Их озаряет благодатный луч,Чтобы помочь ему в сраженье с бесом:Однако тот и ловок и могуч!Секира с посохом взлетают быстроИ, опускаясь, порождают искры,Сверкают, словно молнии из туч.«В чужую ссору лезешь, ты, безумный! —Кричит в сердцах противник Сунь У-куна, —Зачем суешь в чужое дело нос?»«А ты зачем сокровища унесИз пагоды чужой, скажи на милость?Быть может, для тебя они хранились?Что мне ответишь ты на мой вопрос? —Мудрец ему кричит с великой злобой:– Верните все, что вы украли оба,И ты, и твой звероподобный тесть,Иль вам обоим головы не снесть!»Шум поединка слышен повсеместно —В широком поле и в ущелье тесном,В глуши лесов и в тишине небес.Сражаются враги, но неизвестно,Кто – Сунь У-кун или оборотень-бес —Получит в этой битве перевес.Более тридцати раз схватывались противники, но так и нельзя было сказать, кто победит. Чжу Ба-цзе стоял у подножья горы и наблюдал за боем. Наконец он решил, что бой в самом разгаре, поднял свои грабли и стал подкрадываться, чтобы нанести оборотню удар в спину. Но, как вы знаете, читатель, у беса было девять голов и девять пар глаз. Заметив, что Чжу Ба-цзе подкрадывается сзади и готовится нанести удар граблями, он сразу же отбил грабли концом секиры, в то же время лезвием отразив удар посоха. Прошло еще не то пять, не то семь ожесточенных схваток, но тут бес почувствовал, что ему не устоять перед двумя противниками. Он перекувырнулся, подскочил и сразу же принял свой настоящий облик, превратившись в страшную гидру с девятью головами.
Увидев такое чудовище, можно было умереть со страху! Вы только послушайте!
Покров на ней из ярких, пестрых перьев,Подбитых снизу легким пухом белым,На лапах когти остры, как у зверя,И как из глыбы высечено тело.В длину она с морскую черепаху,А поперек, пожалуй, в три обхвата;Крыла у ней – огромного размаха,И девять глав на шее волосатой.Чудесный гриф, что прочих птиц сильнееИ с каждою из них готов сразиться,Остерегается встречаться с нею,От зорких глаз ее спешит укрыться.Их леденящий взгляд и дик и злобен,И голос зычен и громоподобен.Заметив, что Чжу Ба-цзе подкрадывается сзади и готовится нанести удар граблями, он сразу же отбил грабли концом секиры, в то же время лезвием отразив удар посоха.
– Брат! – вскричал Чжу Ба-цзе, напуганный страшным видом оборотня в образе летающей гидры. – С тех пор как я принял облик человека, я еще не видывал такого страшилища. От кого могла народиться этакая гадина, не то зверь, не то птица?
– Да, действительно редко встретишь нечто подобное, – отвечал Сунь У-кун. – Очень редко, это верно. Погоди, я все же попробую одолеть его.
Ну и молодец Сунь У-кун! Он поспешно вскочил на благодатное облако и начал колотить посохом по всем девяти головам гидры. Чудовище сразу же проявило свое могущество. Оно расправило крылья, со свистом перевернулось и камнем упало к подножью горы, где стоял Чжу Ба-цзе. Из туловища у него внезапно появилась еще одна голова, раскрылась жуткая пасть, похожая на кровавую чашу, острые зубы ухватили Чжу Ба-цзе за загривок. Чудовище поволокло его к озеру Лазоревые волны и погрузилось с ним на дно. Достигнув ворот дворца царя драконов, чудовище вновь приняло прежний свой облик. Бросив полумертвого Чжу Ба-цзе на землю, Девятиголовый громко крикнул: