Путешествие на запад
Шрифт:
И однажды Тарген Тау Тарсис уже разваливался на отдельные самостоятельные части: Ходжер, Саврский Восток, Таргский Север, Таргский Юг и шесть центральных провинций, у каждой из которых было по богатой морской гавани. Тогда эти куски были заново стянуты, сшиты и старательно отглажены по швам умелыми людьми. Тем не менее, шум от вселенского крушения железной империи-воина еще звучал в умах и сердцах многих граждан нынешней республики.
Последний император принял гигантскую страну, разоренную политикой завоеваний. Все его старания были направлены только на то, чтобы удержать в руках покоренные его предшественниками территории, и это ему с трудом, но удавалось. Внешние конфликты были сведены к минимуму, начато строительство дорог, общественных зданий и большого торгового флота. К сожалению, оказалось, что военная
"Мне в тот год исполнилось столько лет, сколько тебе сейчас, рассказывал Хапа. — Отец мой был одним из тринадцати братьев императора, сыном третьей жены, предпоследним в списке претендентов на престол. Мать — владетельницей Ишуллана. В самый момент переворота они находились на островах и, видимо, благодаря этому остались живы. Меня тоже не оказалось тогда в Столице. В Мертвой пустыне я искал золото. Потом из Ардана меня доставили на Ходжер и держали там чуть не под арестом. Отец очень боялся за меня. Лишь по его рассказам я могу представить, что тогда происходило на материке.
Страна была залита кровью. Все воевали со всеми. Кого-то объявляли новым императором, а через несколько дней несчастного настигал яд или кинжал убийцы. Бесконечные армии прокатывались от северных предгорий до южных морей. Столица горела. Люди жили одним днем. Одни шли на войну неизвестно за что, другие в безумном веселии проводили каждый свой день, как последний. В тронных залах Царского Города были устроены казармы и разбит лагерь солдатских девок.
Потом, когда уже почти все прямые, близкие и дальние наследники трона были истреблены, когда отец мой метался по стране, пытаясь примирить одичавших в кровопролитиях властителей, а на Нефритовом Берегу высадились пираты и осадили Столицу, отцу удалось объединить силы нескольких самых сильных военных вождей Севера и сбросить пиратов обратно в море. Тогда между ним и военными вождями было заключено соглашение о том, что государство будет управляться коллегиально. Он отказался от Жезла Власти для себя и для меня до того времени, пока в стране не воцарится прочный мир, а престолонаследие и династическая непрерывность не будут обеспечены сыновьями его внуков. Залогом того, что соглашение будет соблюдаться, стало уничтожение крепостных валов вокруг Столицы. Тарген больше не должен был пережить то, что случилось с ним в кровавые годы Солдатский Войны. После этого те, кто не присоединился к союзу по доброй воле, были принуждены к тому силой.
На севере отложились Энлен, Ренн и другие Белые области, на юге Ардан из провинции превратился в самостоятельное государство под патронатом таргской республики.
Шесть лет спустя, когда в стране был восстановлен порядок, отстроена Столица, возрождена торговля, изданы новые законы и составлен Гражданский Кодекс, моего отца все-таки убили.
С того самого дня я никому не напоминал о своих правах на престол. Страна и без того всегда принадлежала нам. Мы были советниками и банкирами, мы вырастили это государство, как садовник зимой выращивает розу под стеклянным колпаком. Военная империя, военная республика, торговая республика… Теперь она должна стать торговой империей, золотой империей. Нашей империей. Ведь мы не чужие здесь. Мы тоже немного тарги, в нас есть их кровь. И таргам от этого никуда не уйти. Наша династия теперь — их династия."
Джел пытался представить себе паутину, сплетенную Домом в Таргене, себя в центре этой паутины, контролирующего все и вся, дергающего, когда надо, за нужные ниточки, и ничего у него не получалось. Для оживления призрака таргской империи ему не хватало то ли фантазии, то ли масштабности мышления, то ли чего-то еще.
Дом в Таргене действовал по принципу "разделяй и властвуй". Ссориться с аристократией ни в коем случае не входило в его планы. В какой-то мере, северные аристократы действительно являлись гарантией стабильности в Таргене. Под их влиянием находилось более половины населения страны. Каждый из них мог выставить снаряженное войско, а все вместе они являлись огромной силой. Правда, в последние сто лет никто не пробовал проводить их полной мобилизации, но, если бы это случилось сделать, ни одна армия в мире не сравнилась бы с таргской по силе. Другое дело, что, не явись у них
Сейчас, опираясь на аристократов, как на основного союзника в стране, Дом должен был разбить коалицию "Севера" с торговыми магнатами, которым тесно стало на освоенных ими территориях и которые готовы были уже идти не только на север, но так же на юг, запад и восток одновременно, лишь бы это прибавило им влияния и денег. На стороне Ходжера открыто выступали южно-таргские наместники, которые, как Дом, боялись Ардана (но при удобных обстоятельствах с великим удовольствием выступили бы с ним заодно и вцепились бы Дому в глотку), и Народная Партия, небольшая по численности в Государственном Собрании, но пользующаяся широкой поддержкой среди небогатых слоев населения.
И, конечно, отказ таргов от военного похода на север не был основной целью Дома, но лишь прелюдией к событиям гораздо более серьезным и важным, чем просто демонстрация политического влияния внутри страны.
Чем больше Джел запутывался во всем этом, тем более не по себе ему становилось. Он сбежал бы, если бы мог, на Ишуллан или даже в Мертвую пустыню, но в городе наконец заговорили о нем, — что Дом поменял масть с рыжей на вороную, и что сын на отца походит одними только повадками, а больше ничем, — вещи, на взгляд Джела, не очень лестные, но Хапу это устраивало, и он просил потерпеть еще немного, а с Хапой выгоднее было соглашаться.
Пока все обсуждения в Государственном Собрании вертелись вокруг предложения Ардана рассмотреть возможность выхода его из-под патроната в ближайшие пять лет, и его просьбы снять ограничения на ввоз в Тарген шелка-сырца и хлопка, взамен на увеличение торговых пошлин, а разговоры о предстоящей войне носили лишь неофициальный характер, Джел мог чувствовать себя относительно свободно.
Реннские посланники приезжали дважды. Hо, поскольку военный поход был изначально задуман не как спешная помощь Ренну, а как война принципов в Столице, мало кто в Собрании толком знал, что на севере случилось. По слухам, некий новый князь Внутренней Области, разбойник и выскочка, ежегодно получавший с Ренна за военную помощь что-то около ста тысяч ларов, решил, что сумма эта мала и надо бы ее удвоить, а, когда реннские власти ему отказали, пообещал, что захватит город и возьмет все деньги разом, и начал устрашающие приготовления. Поскольку же Белые области никогда не славились хорошими солдатами, Реннская жреческая коллегия, зная возможности своих защитников, мгновенно ударилась в панику и стала созывать помощь, хотя ничего ужасного пока не произошло.
Северянами в своем кругу давно велась детальная разработка военных операций и распределение кусков возможной добычи, но никого из посторонних — ходжерцев, южан, и иже с ними — в эти планы не посвящали. Реализация военных проектов на некоторое время повисла в воздухе из-за того, что в начале осени умер легендарный маршал Армагор, за свою жизнь проигравший только одно сражение — с собственным сыном за сердце известной столичной красавицы. Кандидатуры на место военного вождя были, но в сравнении с фигурой покойного маршала смотрелись бледно.
И все-таки однажды день настал.
Предыдущим вечером Джел не очень-то готовился заниматься с утра пораньше серьезными государственными делами. Беззаботная Ум осталась досыпать в мягкой постели, а он, Александр Джел, владетельный кир, хозяин острова, человек знатный и богатый, или, во всяком случае, считающийся таковым, должен был тащиться по растаявшей утром грязи на какое-то Государственное Собрание, словно он там за ногу привязан или этому Собранию обязан всем на свете. Ну и опоздает он, ничего не случится. Хорошо еще, что он не пил вчера вина, или почти не пил, иначе и к обеду бы не проснулся…