Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.
Шрифт:
Влево на юг (за реку), за низким Хуторским кряжем, блестят снега на Зайкином мысу и следующих за ним горах, до Паратунской Карымчины {* Ранее и далее в тексте употребляется написание Каримчина.
– - Прим. ред., 2008 г.}. Сплошным морем идут вниз по реке ивняки низин и березняки яров, сливаясь в одно изумрудное целое. По плоскому берегу у переправы против Завойки ровный зеленый дерн выгона, по которому мы подводили наших лошадей к воде. Груз перевезли легко и быстро, но с лошадьми повозились. Все они еще не привыкли к переправам, а две, по-видимому, вовсе не были знакомы с искусством плавать. Пришлось их транспортировать за батами, поддерживая более неумелым головы и в то же время следя за тем, чтобы они как-нибудь не опрокинули бат. Некоторых течение отнесло до самого устья Половинной, и их возвращали оттуда, что заняло немало времени. Только к 4 час. мы окончили переправу и, обсушив лошадей, обовьючили их и двинулись
Первой мерой к исправлению ошибок первоначального снаряжения была расковка лошадей. На тундре мы имели случай настолько убедиться в том, что кованая лошадь глубже и сильнее проваливается сквозь дерн в жидкое месиво болота, что отдаленная возможность встретить впереди каменистую тропу не удержала нас от этого. Затем исправили и лучше пригнали на каждую лошадь ее седло и подпруги, а весь вообще груз уравновесили и распределили сообразно силам каждой лошади. Наконец, здесь же мы обзавелись и сторожевой собакой. И. Е. Машигин и еще один наш благоприятель из Завойки предложили нам по собаке безвозмездно и привели их вечером в наш лагерь. Одна из них оказалась слишком глупа и была впоследствии оставлена в Малке, а другая, машигинская Сиволапка, проделала с нами все путешествие и не раз вызывала общие похвалы своей понятливостью и сторожевой службой около лошадей.
На Половинной я все-таки еще поэкскурсировал. Река Половинная, прижатая вплотную к подножию правого увала долины, представляет собой быстрый, чисто горный поток, довольно многоводный; дно ее плоское, галечное; по правому крутому, обрывистому берегу нередки небольшие сланцевые обнажения в густой тени береговых деревьев, густо одетые мхами. По берегу большие тополя, ветлы, заросли высоких злаков и пр. Вдоль левого берега небольшие, до двух лишь сажен высоты, но зато резко выраженные террасы. Середину долины занимает возвышенная гряда наноса с густым по нему березником; к подножию левого склона примыкает полоса лугов с отдельными лишь деревьями и небольшими ручьями, ниже пересекающими долину и впадающими в Половинную у конца возвышенной гряды, что на середине долины, вдоль по ней.
Яма, выкопанная у стоянки, показала, что под дерном здесь однообразный темно-желтый песок с примесью перегноя, а ниже и с комочками глины, подостланный на глубине 0,7--0,8 м сплошным слоем окатанной плоской гальки, преимущественно сланцевой.
8 июня день ясный и жаркий. Термометр, прикрытый черным сукном, показал в час дня 65°, и даже психрометр в тени дал 21'. Я взял с собой Б. Белова и поехал верхом вверх по долине Половинной. Версты на три от стана путь идет серединой долины по наносу, в котором со стороны реки залегает сначала одна, а потом две террасы. Кругом редкий березник, по которому и вьется слабо пробитая тропинка, приводящая около сужения долины к остаткам шурфов и шалашей (балаган из коры и брусьев еще сохранился). Здесь работал золотоискатель, француз Бруар, который в течение нескольких лет производил поиски на золото и, хотя рассказывал в Петропавловске о богатых находках и говорил даже, что нашел ртутную речку, все-таки оставил Камчатку, не добившись никакого реального результата. Далее пересекли небольшой левый приток Половинной, выходящий почти перпендикулярно к ней; его долина глубоко прорезает невысокие еще горы левого склона, а вершина подходит за ними к скалистому гребню, угадываемому пока, но еще не видимому. Правый склон становится все круче, оставляя у речки местами лишь небольшие луговые тундрочки. Лента тополей и ветловника по речному наносу обозначена резко. По тальвегу вне ее луга и рощицы из белой, а по склонам густой парковый лес из каменной березы с шиповником, орляком, черемшой, группами рябинника и пр. За речкой мы попробовали двигаться вперед по косогору левого склона долины, переходя глубоко врезанные ручьи среди леса; однако всего с версту от начала пути нас остановили ольховники, сейчас же за верхней границей сплошного паркового леса сгустившиеся в непролазную чащу. Ольховники эти прорезаны узкими полосками по стекающим вниз ручьям, обрамленным шеламайником, и кое-где среди них видны еще отдельные, небольшие группы берез. Это заставило нас спуститься к реке, и, достигнув тальвега, мы увидали впереди за ней яр желтого, а местами и красноватого песка с крупными валунами в верху его (в полосе 3--5 саж. над рекой). Яр образован небольшим оползнем среди крутого склона и находится среди леса.
Цирк гор, обрамляющих вершину Половинной правильным полукольцом, несет, очевидно, лишь временные снега. Общая
С увала над стоянкой хорошо виден яр среди леса, у которого мы были; выше него выходит из гор долина единственного правого притока Половинной. Видеть весь цирк верховий одновременно мешает конусовидная гора, доверху одетая лесом и лежащая против середины цирка. Гору эту обтекает небольшая речка, впадающая в Половинную слева у шурфов Бруара. Ближе лежат мягкие увалы с березником, сильно сглаженные и, очевидно, хотя отчасти сложенные наносами; по их склону также есть небольшие терраски. Конечный цирк, обрамленный крутыми скалистыми гребнями, напоминает своей формой цирк Поперечной и других соседних с нею гор. Если смотреть с увала в сторону Завойки, то долина кажется как бы рекой из леса, вливающейся в лесное море Авачинской долины, которая тянется вплоть до хребта Меженной горы. Реку Авачу едва-едва можно местами различить среди лесов. Половинную, наоборот, всюду легко заметить благодаря обрамляющей ее сизой ленте ветловника. Отдельные ветлы поражают как своей величиной (до 20 саж. вышины), так и стройностью. Благодаря прижатым ветвям и ровным округлым верхушкам форма их особенно красива.
9 июня утром все было готово. Мы простились с И. Е. Машигиным, который нарочно приехал из Завойки, чтобы нас проводить, и около 11 час. утра тронулись в путь. Перед этим мимо нас проехала первая еще этой весной партия мильковцев на лошадях в гавань за товарами. Это очень рано, так как обычно мильковцы появляются в Петропавловске около 20 июня.
Первые дни нашего путешествия были особенно приятными. Синее небо, свежая зелень кругом, комары только под вечер часа на два (с 6 до 8 вечера), удачное движение благодаря низкому уровню воды в речках и сухой дороге -- все это внушало доверие к успеху дела и рисовало возвращение осенью не иначе, как с богатыми результатами.
Мы дошли знакомой уже тропой по хребту до долины р. Гаваньки, но там, где тропа раздвояется и где в прошлом году мы повернули направо к сел. Коряцкому, теперь мы пошли налево и почти сейчас же перебродили речку. Таким образом мы миновали и Коряцкое, и следующую за ним часть пути с пересечением болота и вышли прямо в березники за ними. Брод через Гаваньку, которого я так опасался, оказался узким, но все же неглубоким (до колен). Далее однообразие березового леса нарушалось только сухими луговинами с таволожником (Spiraea media) и двумя ручьями, стекающими с предгорий Глиняной сопки. На знакомой уже с прошлого года большой тропе мы встретили коряцких женщин, возвращавшихся домой со сбора сараны и дикого лука. Далее вышли на Сухую Тополовую и, пройдя ее, стали лагерем на большом лугу у следующей за ней луговой речки.
7 июня мы прошли 20 верст, отделяющих Сухую Тополовую от поворота на Малку, и стали почти у подошвы Малкинского перевала в березнике, перед входом в узкую падь подъема. На пути я обратил внимание на то, что за Ольховой речкой бросается в глаза резкое изменение в строении долины, именно появление правильных, как бы отмеренных террасок вдоль тропы. Трава здесь еще молодая, низкая; цветут по преимуществу различные виды фиалок.
Сегодня мимо нас на двух начикинских лошадях провезли вторую зимнюю почту под охраной одного казака. С открытия навигации прошло уже три почты из Владивостока, а эта зимняя, выходящая в конце января из Якутска, только теперь добирается после невыносимо трудного пути через Охотск и Гижигу до Петропавловска. На этом пути есть перегоны по 300 верст от станции до станции, где живут всего по две-три семьи, для которых эта натуральная повинность, понятно, является причиной немалых мучений, а иногда и прямого разорения.
Со стоянки на восток как на ладони снеговые гребни Вацкажаца и Поперечных альп; хорошо различимы верховья речек и каровые цирки их.
Вечером Б. Белов, желая осветить пастбище, по которому разбрелись наши лошади, поджег сухую березу. Береза эта была так велика и, рухнувши, превратилась в костер таких размеров, что мы перепугались, как бы не поджечь окружающий лес, и деятельно принялись тушить ее. В Камчатке вообще пожаров боятся, так как они сильно отпугивают соболя, а часто и уничтожают его. Поэтому жители этой страны тщательно тушат костры, уходя со стоянки, и вообще строго наблюдают за тем, чтобы не заронить в лесу огня. Если пожары все-таки иногда случаются, то главным образом по вине пришлого люда, не знакомого с обычаями страны, а в долине р. Камчатки еще и потому, что зимой костер иногда, протаяв снег, заносит огонь в непромерзшую, богатую горючим материалом лесную почву, и пожар начинается под снегом, когда о возможности его менее всего думают.