Путешествие по пушкинской Москве
Шрифт:
Таковы были настроения знакомых Пушкина, считающих, что его повезут чуть ли не в Сибирь. Вызов поэта в старую столицу был воспринят с большой тревогой. Да и сам он вряд ли пребывал в благостном настроении. Мысли его, несомненно, относились к декабристам. Какова будет его участь? Так или иначе, начиная с 14 декабря 1825 года, с самого неудавшегося восстания, и дня не проходило, чтобы где-нибудь не упоминалось
В частности, во время следствия на допросе Николай I допытывается от Ивана Пущина – посылал ли тот Пушкину письмо о будущем восстании? В ответ Пущин защищает поэта от подозрений в участии в антиправительственном заговоре. Но многие арестованные называют его произведения главным источником «свободного образа мыслей». Если верить им, Пушкин – чуть ли не идеолог и вдохновитель заговора. Неудивительно, что в июне 1826 года ближайший помощник Бенкендорфа М.Я фон Фок получает от одного из своих агентов донесение: «Все чрезвычайно удивлены, что знаменитый Пушкин, который всегда был известен своим образом мыслей, не привлечен к делу заговорщиков».
«В бумагах каждого из действовавших находятся стихи твои. Это худой способ подружиться с правительством», – писал Жуковский Пушкину 12 апреля 1826 года из Петербурга. А еще дал мудрый совет вести себя тихо, не высовываться и писать «Годунова», который «отворит дверь свободы». Пушкин согласился и 11 мая вместе со всеми псковскими чиновниками дает подписку: «Я, нижеподписавшийся, обязуюсь впредь никаким тайным обществам, под каким бы они именем ни существовали, не принадлежать; свидетельствую при сем, что я ни к какому тайному обществу таковому не принадлежал и не принадлежу и никогда не знал о них».
12 июня Петр Вяземский дает другой совет – покаяться перед царем в «шалостях пера и языка», просить разрешения поехать в столицы или за границу под предлогом лечения. Словно под влиянием этого совета рождается из-под пера поэта обращение к «Всемилостивейшему государю»:
«В 1824 году, имев несчастие заслужить гнев покойного императора <…>, я был выключен из службы и сослан в деревню, где и нахожусь под надзором губернского начальства.
Ныне с надеждой на великодушие Вашего императорского величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому
Здоровье мое, расстроенное в первой молодости, и род аневризма давно уже требуют постоянного лечения, в чем и представляю свидетельство медиков: осмеливаюсь всеподданнейше просить позволения ехать для сего или в Москву, или в Петербург, или в чужие краи.
Всемилостивейший государь, Вашего императорского величества верноподданный Александр Пушкин».
Аневризмом поэт называет расширение вен на правой ноге, о котором он периодически вспоминал, надеясь под предлогом лечения этой якобы смертельной болезни уехать в Европу. Свидетельство ему выдали во врачебной управе Пскова. 19 июля письмо вместе с этим свидетельством, а также с данной ранее подпиской он подает губернатору Адеркасу, а тот отправляет документы вышестоящему начальству – прибалтийскому генерал-губернатору Ф.О. Паулуччи. Последний, 30 июля, передает это письмо министру иностранных дел К.В. Нессельроде, сопроводив его следующей характеристикой: Пушкин «ведет себя хорошо», но из России его лучше не выпускать.
Пока письмо писалось, наступила кульминация декабристской истории. Казнь пяти заговорщиков состоялась 13 июля 1826 года в Петропавловской крепости. Поначалу их приговорили к четвертованию, а еще тридцать одного участника восстания – к отсечению головы. Но государь смилостивился, заменив четвертование повешением. Николаю I, ставшему императором неожиданно для себя самого (письмо об отречении брата Константина от него долго скрывали; видимо, Александр I все еще надеялся на рождение сына), совершенно не хотелось начинать свое царствование с казни, да к тому же публичной. Старики еще помнили ужасную смерть Пугачева на Болотной площади в Москве – его приговорили к четвертованию (подробности казни Пушкин приводит в «Истории пугачевского бунта»). Николай сделал все, дабы не привлекать общественного внимания к самому факту казни, засекретив ее время и место. Декабристов должны были повесить в три часа ночи, но непредвиденные обстоятельства отсрочили казнь на ранний утренний час.
Конец ознакомительного фрагмента.