Путешествие по Сибири и Ледовитому морю (с илл.)
Шрифт:
Впереди плавало немалое число ледяных островов, которые 19-го числа галиот окружили и совершенно затерли [62] . В таком положении и всегдашнем тумане оставался Шалауров до 23-го числа; тогда удалось ему высвободиться из окружавших его льдин и, держась NO, войти в довольно чистое оот льдов пространство моря: но противные ветры склоняли его к SO и к О среди больших масс плавучего льда; пройдя через них, он опять направил плавание к NO, чтобы обойти Шелагский мыс, но, не дойдя до него, встретил противные ветры, вынудившие его позже искать места для зимовки. В таком намерении поплыл Шалауров на StO, к отверстой губе, находящейся по западной стороне Шелагского мыса и никем прежде не описанной. Он вошел в нее 25-го числа проливом между материком и островами Араутан [63] , а 26-го попал на мель у низменной оконечности против устья реки Пахля.
62
На
63
Современные наименования – острова Большой и Малый Роутан. (Прим. ред.)
С большим трудом стащив свое судно на вольную воду, поплыл Шалауров на берег искать удобного места для зимовки. Он нашел две реки, но как тут не было ни растущего, ни наносного леса, то, в поисках другого места, плыл он по южной стороне губы в виду и в близком расстоянии от берега, до острова Сабадея [64] .
5-го сентября, находясь против узкого пролива, между островом Сабадеем и материком, увидели чукотские шалаши, которых жители убежали, когда Шалауров к ним приблизился.
64
На карте Шалаурова остров назван Заведей. Современное название – остров Айон. (Прим. ред.)
8-го числа, в полдень он находился у SO оконечности острова Сабадея; 10-го, находясь в 10-ти милях к NW от Песчаного мыса, за безветрием, «положили дрехт на льдину и плыли по течению 5 верст» к WSW; около этого времени увидели к NOtN в дальнем расстоянии гору [65] .
12-го числа Шалауров вошел в Колыму и занял прежнее место для зимовки. У Кокса упомянуто, что Шалауров заметил две примечательные скалы близ того места, где берег заворачивается к NO и проливу между островом Сабадеем и материком; что одна скала названа Заячьим Камнем и подобна согнутому рогу, а другая – Бараний Камень, в виде груши, т. е. верх шире низа, и возвышается над горизонтом воды на 29 ярдов. Таких названий на карте Шалаурова нет, да и трудно определить: какие скалы или горы Шалауров понимает. Гора, известная ныне под названием Баранова Камня, ни малейшего сходства с грушей не имеет, а по всему берегу Ледовитого моря до Шелагского мыса я не заметил ни одной согнутой наподобие рога горы или скалы.
65
УКокса сказано, что Шалауров 8-го сентября обошел остров Сабадей, и тогда течение было по 5 верст в час; но я основывался на оригинальной карте Шалаурова, приписки в коей совершенно объясняют его плавание.
На карте Шалаурова берег Ледовитого моря от реки Яны до Шелагского мыса изображен с геодезической верностью, делающей немалую честь сочинителю. Губа Чаун прежде него никем не осмотрена, да и потом морской описи с промером тут не было. Широты около 1 1/3 ° избыточно неверны, и, вероятно, обсервованных не было, что не касается берега между Колымой и Леной, который, кажется, снят с описи Дмитрия Лаптева, о которой говорено было выше.
Острова Араутан назначены на Шалаурова карте в губе Чаун точно на своих местах, и не видать на ней третьего островка, нарисованного у Кокса близ Шелагского мыса, где в самом деле он вовсе не существует. Относительно усмотренной Шалауровым горы по румбу NOtN, я должен заметить, что в 1822 году находились мы на этой линии в 75-ти итальянских милях от пункта, с которого Шалауров думал видеть землю, но хотя погода и горизонт довольно были ясны, однако мы ничего похожего на землю не заметили, почему полагаю, что ледяная гора ввела Шалаурова в заблуждение.
Отклонение компаса у Баранова Камня показано Шалауровым 11°15' восточное, Биллингсом в 1787 году 17°12' восточное, а мною в 1822 году 12°35' восточное. Течение моря, испытанное им, подтверждает то, что и другими мореплавателями замечено в этом море, где летом воды стремятся от востока на запад.
Путь Шалаурова в 1761 году показывает, что остров Диомида, к востоку от Святого Носа, еще существовал в то время и точно на том месте, где Дмитрий Лаптев в 1739 году его видел. Но при описях, учиненных Геденштромом в 1810 году и лейтенантом Анжу в 1823 году, остров этот не найден, и прежнего существования его не осталось даже и в преданиях промышленников, которые весьма часто в этих местах разъезжают. Лаптев и Шалауров изображают берег от Святого Носа к реке Хроме с изгибами и не такой прямой чертой, как по последней описи он оказался, а остров Диомида положен на обеих картах от Святого Носа в 45-ти милях на NO, 78° по правому компасу и в 18-ти итальянских милях от ближайшего берега. Сравнивая эти карты с картой лейтенанта Анжу, мы с первого взгляда удостоверяемся, что остров Диомида не присоединялся к берегу [66] , а, вероятно, смыт или сдвинут от сильного напора льдов; та же причина могла сравнить и низменный берег к востоку от Святого Носа.
66
Хронологическая история Берха, ч. I, стр. 141.
Увиденная Шалауровым гористая земля к северу от Святого Носа есть, без сомнения, первый Ляховский гористый остров.
Неудача, испытанная Шалауровым, не лишила его надежды на лучший успех в следующем году; он решился испытать еще раз обход Шелагского мыса, но команда взбунтовалась, разбежалась и привела его к необходимости возвратиться на Лену. Оттуда ездил Шалауров в Москву и, получив помощь от правительства, предпринял вторичное путешествие к Шелагскому мысу в 1764 году, но более уже не возвращался.
Различные были слухи и мнения о жребии, постигшем этого предприимчивого мореплавателя. В 1823 году найдено нами место, куда Шалауров спасся с погибшего во льдах судна; место это находится на матером берегу, в 70-ти итальянских милях от Шелагского мыса. Там, в необитаемой пустыне, кончил Шалауров жизнь, передав потомству имя свое в воспоминание редкого примера предприимчивости и самоотвержения.
Острова, лежащие против рек Яны и Колымы, не могли оставаться долго в сомнительной неизвестности. Найденное якутским купцом Ляховым около 1750 года богатство в недрах земли тундрового полуострова, между реками Хатангой и Анабаром [67] , мамонтовые рога подстрекали к новым обретениям. У приморских жителей существовали давние предания об острове против Святого Носа; Шалауров видел горы на нем, и наставало время поверить известия и распространить промышленность.
67
Хронологическая история Берха, ч. II, стр. 144.
В 1759 или 1760 году [68] усть-янский якут Этерикан решился на это предприятие, увенчавшееся открытием против Святого Носа острова, сохранившего и поднесь название Этерикан, или Первый Ляховский остров; последнее название дано ему по повелению императрицы Екатерины II в честь Ляхова, ездившего туда и открывшего новые острова.
Купец Ляхов, которому, вероятно, открытие Этерикана было уже известно, находясь в марте месяце 1770 года у Святого Носа, увидел многочисленное стадо оленей, шедших к югу, следы которых простирались от севера через море. Решившись изведать, откуда шли эти звери, Ляхов пустился рано утром в начале апреля на нартах по следу и, проехав около 70-ти верст от мыса прямо на север, прибыл к острову, где остался ночевать. Следующего дня, не оставляя оленьих следов, достиг он на 20-й версте другого острова. След, простираясь еще далее на север, скоро завлек Ляхова в торосы, по которым ему невозможно было пробираться далее, почему возвратился он назад и с трудом выехал на материк.
68
См. Путешествие Геденштрома в «Сибирском Вестнике» на 1823 год.
По получении известий об его поездке правительство представило Ляхову исключительное право промышлять мамонтовую кость и песцов как на этих островах, так и на тех, которые он впредь откроет.
1773-го года Ляхов, сопутствуемый якутским купцом Протодьяконовым, поплыл в лодке с пятью гребцами на первый остров; в проливе морская вода казалась им весьма солена, течение было от востока. Со второго острова увидел Ляхов в ясную погоду еще землю на север и скоро приехал на нее, назвав ее Третьим островом. Берег покрыт был наносным лесом. Земля, гористая, казалась обширной. Путешественники нашли клыки мамонтов и увидели следы зверей. Возвратившись на первый остров, Ляхов выстроил из наносного леса зимовье, где и провел зиму. Здесь нужно заметить еще, что один из его товарищей оставил на Третьем острове котел медный – обстоятельство, доставившее ему название Котельного острова.
Протодьяконов рассказывал Сауеру, в бытность Биллингса в Якутске, что земля на первом острове состоит из песка со льдом. Мамонтовых костей находили на нем такое множество, что казалось, будто остров весь состоял из них. Между мамонтовыми костями видели головы и рога, похожие на буйволовые. На третьем острове нашли несколько рек; в устьях лежало множество наносного леса, и в реки вплывали с моря рыбы, между которыми и краснотелая нерка, которая водится в Охотске и Камчатке, но ни в Колыме, ни в Индигирке не бывает. В море видели китов и белуг, а на земле – белых медведей, волков и оленей. Неизвестность пространства этого острова возобновила старую молву о продолжении американского берега.