Путешествие с дикими гусями
Шрифт:
Я вспомнил рассказы Дениса о бродяжничестве, и мы разделились на пары. Кто-то прочесывал близлежащие дворы, кто-то вокзал, кто-то стройки, кто-то – главные улицы. Я был в паре с Маленой и проклял себя тысячу раз за то, что не раздобыл для мальчика мобильник. Да, со стипендии не пожируешь, но ведь тогда он смог бы мне позвонить. И даже если не смог бы – насколько проще найти человека по сигналу телефона!
Стало совсем светло, когда Малена наконец уговорила меня пойти домой, немного передохнуть. Конечно, я уже несколько раз забегал туда. Проверял: вдруг Денис все-таки решил вернуться и нашел дорогу к моей
Да я даже мать на уши поднял. Вдруг бы он к ней забрел, чудная душа? Хотя мама, кажется, ему совсем не понравилась. Семейство со стороны отчима, кстати, тоже.
Сначала я, конечно, проводил Малену. В конце концов, у нее маленький ребенок, о нем прежде всего думать надо. Оказалось, мы жили не так далеко друг от друга. На машине так вообще десять минут. Поднялся по лестнице на свой этаж – а там Денис. Сидит на верхних ступеньках, чуть краше покойника, причем умершего насильственной смертью. Весь в крови, волосы слиплись бурыми сосульками. Лоб в порезах, как будто его головой стекло вышибли, одна рука лежит на коленях бережно – вывихнута, сломана? Одежда рваная, грязная, то ли в земле, то ли в саже какой-то.
Я его в охапку и в машину – от школы ее давно забрал, хоть и рискованно под градусом ездить было. Но лучше права потерять, чем ребенка. По пути в больницу расспрашивал: что случилось? А он – молчок. Замкнулся в себе, взгляд отсутствующий, обращенный в себя, лицо без всякого выражения. Я тогда очень испугался. Денис так не выглядел, даже когда я его в первый раз в СИЗО встретил. Что могло произойти такого, что весь прогресс пошел насмарку? Его избили? Кто? Этот сутенер? Или просто какие-то отморозки? А может, не только избили? Я умолял его поговорить со мной, сказать хоть слово. И запекшиеся губы вдруг шевельнулись.
– Все будет хорошо, - сказал он. – Не волнуйся. Все будет хорошо.
Мы тогда так ничего от Дениса и не добились: ни я, ни врачи, ни психолог – уже в интернате. Мне пришлось удовлетвориться правдоподобной догадкой: мальчишка запьянел, вышел на улицу подышать, там на него напали какие-то подонки, избили до потери сознания и бросили где-нибудь в соседнем дворе. Оттуда он сам каким-то чудом добрался до дома. А из-за удара по голове и выпитого плохо помнил, что произошло. А может, стыдился этого.
И вот вдруг несколько месяцев спустя всплыл этот нож. Я тогда даже спрашивать Дениса не стал. Ему и так досталось. Ну взял и взял. Не утерпел, такое искушение для мальчишки. Может, он бы и попросил, но только не после той ночной выходки, когда он американского психопата изображал у меня в спальне. А потом из полиции сообщили о Яне. Боже, какое облегчение я тогда испытал! Подонок мертв! Он больше не причинит вреда ни одному ребенку! И тогда голос в мобильнике произнес что-то о времени аварии и трудностях с идентификацией тела. И тогда мне пришлось опуститься на пол. Бандерас обрадовался – наконец-то он мог лизнуть меня в лицо. А я впервые подумал о высшей силе и орудии. Может ли быть, что им стал простой скаутский нож?
Я так никогда и не задал этот вопрос Денису. Не задам и сейчас. Если это сделал он, то поступил правильно. Значит, он не мог иначе. Как я могу его осуждать?
На световом табло зажглась зеленая строчка. Объявили посадку на Петербургский рейс.
– Как ты? – Я смотрел на его профиль, поднятый к расписанию рейсов. – Волнуешься?
За прошедший год Денис здорово вырос, наверное, сказалось полноценное питание. Он стал похож на обычного пятнадцатилетнего подростка. Только очень сдержанного. Со слишком взрослым взглядом. Уголки его губ дрогнули в смущенной полуулыбке:
– Кажется, я боюсь летать.
И только-то? От этого можно принять таблетку. Но какое лекарство поможет от страха будущего? Когда ты знаешь, что через пару часов окажешься в тысячах километров от всего, что успел узнать и полюбить? Среди чужих людей, взрослых, а потом и детей, которые могут быть так жестоки, особенно в массе. Я читал кое-что в рунете о детдомах. Даже посмотрел несколько передач. Оставалось только надеяться, что то, о чем шла речь – очень преувеличено и раздуто скандальной прессой. И все же я подстраховался. Списался с директором интерната, где должен был жить и учиться Денис. Послал туда спонсорскую помощь и обещал организовать еще – лишь бы они там присматривали за мальчиком. Для этого пришлось побегать по местным компаниям, но думаю, партия почти новых офисных компьютеров и планшетов придется детдомовцам очень кстати. Денису я, конечно, ничего не сказал. Он бы никогда на такое не согласился. Уж я-то его знаю.
– Это совсем не страшно, - я старался излучать уверенность и бодрость. – Полчаса взлет, потом кормежка, и полчаса посадка. И не заметишь, как уже окажешься в Пулково. А к лету я пришлю на твое имя приглашение. Каникулы, как всегда, проведешь у нас с Маленой. Как тебе такой план, а?
Про то, что мы с Маленой серьезно думали над возможностью усыновления, Денис тоже не знал. Так оно и лучше – парень избежал еще одного удара. Ведь мне пришлось бы рассказать, что все наши усилия зашли в тупик. Россия не позволяет усыновлять детей в Данию. Даже имей я Российское гражданство, это было бы исключено. Закон Димы Яковлева вступил в силу год назад. К тому же неофициально мне объяснили, что прошение было бы обречено в любом случае - ведь в Дании разрешены гомосексуальные браки.
– Пора сдавать багаж и на паспортный контроль, - Камилла явно была из тех людей, кто приезжал на вокзал за час до отхода поезда. Нервозное нетерпение потом выступило у нее лбу, щеки жирно блестели. – Денис, документы не потерял?
Парень безропотно вытащил забившийся за полу куртки пластиковый кармашек на шнурке и сунул его под нос сопровождающей. Российского паспорта у него, конечно, не было. Но посольство выдало временное разрешение на выезд. Я пошел с Денисом на контроль, чтобы помочь, если возникнут проблемы. В этом тоже не было необходимости. Камилла следовала за нами, печатая шаг. Это ее работа – убедиться, что подопечный действительно сел на самолет.
– Не забывай писать мне, да? И по скайпу звони, - я шагал рядом с ним, уже чувствуя себя ненужным, лишним. Денис закрылся, запаковался в свою раковину, бесстрашный черепашка-ниндзя. Глупый, думает, что так расставание причинит меньше боли. – И Асе пиши тоже, не пропадай. Потому что тогда она начнет названивать мне! Вот видишь, как мы тебя со всех сторон обложили, - натужно пошутил я.
Он остановился в двух шагах от очереди на контроль. Развернулся ко мне лицом. Его ресницы дрогнули: