Путешествие стипендиатов (илюстр)
Шрифт:
Все же сам мистер Паттерсон так не думал, поскольку тут же добавил:
— Кстати, следовало бы сделать еще кое-что…
— Что же еще, Гораций?… — спросила миссис Паттерсон.
На сей раз, однако, ее супруг не пожелал выразиться яснее.
— Да так, ничего… ничего… там увидим!… — пробормотал эконом.
И уж если он ограничился этим, то, по-видимому, поступил так, дабы не напутать еще больше миссис Паттерсон, а также потому, что не надеялся убедить ее, даже подыскав приличествующее случаю латинское изречение, недостатка в коих он никогда не испытывал.
Наконец, желая завершить не слишком приятный разговор, он заявил:
—
Правда, отъезд намечен через пять дней, но что сделано, то сделано, и к этому можно уже не возвращаться.
Короче говоря, начиная с этого момента, у мистера Паттерсона, как и у остальных девяти юношей, с которыми он пускался в путь, только и разговоров было, что о сборах в дорогу.
Из пяти дней, оставшихся до отплытия «Стремительного» 30 июня, сутки должны уйти на то, чтобы добраться до Корка.
Действительно, сначала по железной дороге надо было доехать до Бристоля, а затем уже сесть на пароход, совершавший регулярные рейсы между Англией и Ирландией. На нем путешественники собирались спуститься до устья Северна, пройти Бристольским заливом и проливом Святого Георга и высадиться в Куинстауне, при входе в залив Корк, на юго-западном побережье Изумрудного Эрина [51] . Переезд из Англии в Ирландию займет один день, и мистер Паттерсон надеялся, что за это время он прекрасно освоится с морем.
[51]Изумрудный Эрин — поэтическое название Ирландии.
Между тем родители учащихся уже успели, кто телеграммой, кто по почте, известить директора о своем согласии. Родители Роджера Хинсдейла жили в Лондоне, так что юноша лично сообщил им о предложении миссис Кетлин Сеймур и в тот же день известил мистера Ардаха об их согласии.
Остальные ответы прибыли один за другим из Манчестера, Парижа, Нанта, Копенгагена, Роттердама, Гетеборга, а родители Хьюберта Перкинса прислали телеграмму с острова Антигуа. Родители всех учеников охотно принимали предложение и благодарили миссис Кетлин Сеймур с острова Барбадос.
Пока миссис Паттерсон собирала мужа в дорогу, сам он приводил в порядок свою отчетность по Антильской школе. Можно не сомневаться, что он не оставил ни одного неоплаченного счета, ни одного неоформленного документа и готовился передать все дела лицу, которое должно было его заменить на время отсутствия, начиная с 28 июня сего года.
Не пренебрегал достойный эконом и личными делами, в частности тем важным делом, о котором он лишь намекнул миссис Паттерсон в прошлом разговоре и о котором, по-видимому, уже успел переговорить более подробно.
Однако заинтересованные в этом деле лица хранили по данному поводу полное молчание. Узнаем ли мы когда-нибудь, о чем же, собственно, шла речь?… Да, но, к сожалению, только в том случае, если мистер Паттерсон не вернется из Нового Света.
Достоверно же было известно только то, что супруги нанесли несколько визитов стряпчему, а затем побывали и у некоторых официальных лиц. Служащие Антильской школы заметили также, что всякий раз, когда супруги вместе возвращались после очередного визита, мистер Паттерсон имел вид более серьезный и сосредоточенный, чем обычно, а у его достойной половины то были такие красные глаза, как будто она пролила потоки слез, то такой решительный вид, какой бывает у человека, доведшего до счастливого конца чрезвычайно
Впрочем, несмотря на различные формы выражения этих переживаний, все приписывали и то и другое скорой разлуке, что было вполне объяснимо.
Но вот наступило 28 июня. Отъезд был назначен на вечер. В девять часов ментор и его юные спутники должны были сесть в поезд и отправиться в Бристоль.
Утром того же дня мистер Джулиан Ардах в последний раз беседовал с мистером Паттерсоном. Еще раз попросив эконома тщательно вести денежную отчетность (напоминание, впрочем, совершенно бесполезное), он вновь дал ему понять и прочувствовать важность возложенной на него миссии и выразил полную уверенность в том, что мистер Паттерсон сумеет поддержать мир и спокойствие среди воспитанников Антильской школы.
В восемь тридцать вечера все собрались на школьном дворе. Роджер Хинсдейл, Джон Говард, Хьюберт Перкинс, Луи Клодьон, Тони Рено, Нильс Гарбо, Аксель Викборн, Альбертус Лейвен и Магнус Андерс пожали руки директору, преподавателям и товарищам, которые не без зависти, впрочем вполне естественной, наблюдали за их отъездом. Мистер Паттерсон простился с миссис Паттерсон, чья фотография лежала у него в кармане. При этом он выразил свои чувства подобающими фразами, с сознанием человека практичного, принявшего все меры против возможных случайностей.
Затем, обратившись к школьникам, садившимся в экипаж, который должен был их доставить на вокзал, он продекламировал, чеканя каждый слог, следующий стих Горация:
— Cras ingens iterabimus aequor [52] .
Итак, стипендиаты отправились в путь. Через несколько часов поезд доставит их в Бристоль. А на следующее утро они пересекут пролив Святого Георга, который мистер Гораций Паттерсон высокопарно назвал «необъятной гладью». Ну что ж, счастливого пути, лауреаты Антильской школы.
[52]«Завтра мы поплывем по необъятной глади волн» ( лат.). ( Примеч. перев.)
Глава IV
ТАВЕРНА «ГОЛУБАЯ ЛИСИЦА»
Корк, когда-то Ков, а по-гэльски Коррок, что означает «болотистая местность». Сначала была деревня, затем — поселок, и постепенно Корк превратился в столицу провинции Манстер и третий по величине город Ирландии.
Промышленный город средней руки, Корк обязан своим развитием порту Куинстауну (бывшему Кову) [53] , где повсюду видны строительные площадки, склады, заводы. Порт служит для заправки и ремонта судов, в основном парусных, для которых река Ли слишком мелководна.
[53]После завоевания Ирландией независимости порту Куинстаун было возращено название Ков.