Путешествие тигра
Шрифт:
Раскаленные ножи проткнули мою ногу сразу в нескольких местах. Я опустила глаза и завизжала. Конечно, я пыталась лягаться второй ногой и судорожно размахивала руками во все стороны, но в глубине души уже знала, что все бесполезно. Огромная акула вернулась, и моя левая нога была у нее в пасти. Каким-то уголком сознания я отметила, что она не откусила мне ногу. Нет, она просто держала меня за нее как за лямку, увлекая нас с медузой глубину.
Когда я попыталась лягнуть акулу в бок, она чуть замедлила погружение, а потом стала мотать нас из стороны в сторону. Если до этого боль в прокушенной ноге была ужасной,
Словно во сне, я увидела блеск трезубца. Потом моя нога внезапно стала свободной. Медуза бешено раздулась, чтобы поскорее поднять нас на поверхность, но она тоже была ранена. Ее клонило на одну сторону, внутренность купола быстро заполнялась водой. В какой-то момент поток адреналина пронесся по моим жилам, прояснил сознание. Дотронувшись до мягкого купола, я поблагодарила умирающую медузу и набрала в легкие побольше воздуха. Медуза вытолкнула меня, в последний раз содрогнулась всем телом и, безжизненно кружась, стала медленно падать вниз.
Гладкие торпедообразные твари бросились за ней, и вскоре я потеряла из виду нежное создание глубин. Я плыла с помощью одних только рук, волоча за собой искалеченную ногу. Я даже не знала, осталась ли у меня нога, не говоря уже о том, насколько она изуродована. Зато знала, что истекаю кровью и вряд ли успею подняться на поверхность. Тьма застилала глаза, я ничего не видела, но надеялась, что плыву в нужную сторону. Вскоре я стала задыхаться и, поскольку ничего другого все равно не оставалось, попыталась грести здоровой ногой. Это помогло, хотя не слишком. Потом что-то коснулось меня, я было дернулась, но поняла, что это человек. Кишан.
Он обвил меня руками за талию и потащил на поверхность. Вода хлынула в мой разинутый рот. Не помню, как он втащил меня в лодку, созданную Ожерельем. Зато помню, как он с силой колотил меня по спине. И как меня рвало за борт. Я слышала, как Кишан вытряхивает вещи из рюкзака, как просит о чем-то Шарф. Шелест нитей меня успокоил, я смутно почувствовала, как ногу перехватывает тугой жгут. Потом на борт подтянулся Рен, он тяжело дышал, из его распоротой руки лилась кровь.
– Как она? – спросил он.
– Она… – еле слышно ответил Кишан. – Плохо.
– Я должен вернуться, – донесся до меня голос Рена. – Я должен ее прикончить. Иначе она догонит нас.
Рен посмотрел на меня, и хотя из-за потери крови я плохо видела и еще хуже соображала, мне показалось, что у него разбилось сердце. Он поднял мою вялую руку. То есть я видела, что он это сделал. Сама я больше ничего не чувствовала. Все тело онемело. Глаза сами собой закрывались, хотя я пыталась держать их открытыми. Рен взял трезубец, прошептал:
– Позаботься о ней.
– Конечно. Ведь ты знаешь, я люблю ее, – ответил Кишан.
– Да, я знаю, – ответил Рен и нырнул.
Тело Кишана задрожало так сильно, что я открыла глаза. Он вытирал рукой слезы. Потом он положил мою голову себе на колени, убрал мокрые волосы с моего лица. Я услышала плеск
Я так испугалась, что сумела ненадолго отогнать тьму, уже начавшую заволакивать мое сознание. Серый плавник размером с парус для виндсерфинга несся на нас, чтобы прикончить. Тварь поднырнула под нашу лодку и подбросила, мы сначала взлетели, а потом с оглушительным плеском обрушились в океан. Не знаю, каким чудом лодка не перевернулась. Потом волны успокоились, стало совсем тихо. Я закрыла глаза и сосредоточилась из последних сил, но не было слышно даже плеска мелких рыб.
Внезапно акула, как гигантская субмарина, всплыла в шести метрах от нас. Большая часть ее тела оставалась в воде, и я повернулась, чтобы лучше ее видеть, и тут же закричала от боли, ударившись изувеченной ногой о борт. Высоко над волнами, за акульей головой, держась за воткнутый в ее шею трезубец, висел Рен. Потоки воды стекали по его телу, он был похож на Посейдона, оседлавшего морское чудовище. Я тоненько заскулила от боли.
Я умирала. Я знала, что мне осталось совсем немного времени, но все мое существо кричало, что я могу помочь ему. Прежде чем умереть, я могу спасти Рена.
Я приподняла дрожащую руку, подхватила ее другой рукой, чтобы не дрожала, и сосредоточилась. Кишан понял, что я хочу сделать, и приподнял меня, прижав к груди. Луч белого света вырвался из моей ладони и ударил акулу в брюхо как раз в тот момент, когда она повернулась на бок. Даже умирающий не мог бы промахнуться по такой огромной мишени.
Плоть чудовища почернела и стала плавиться, как воск в костре. Края раны широко разошлись, содержимое бездонного акульего брюха хлынуло в океан. Захлопнув пасть, акула бешено забилась, пытаясь сбросить с себя человека и избавиться от мучительной боли. Я еще успела заметить, как другие, более мелкие хищники пронеслись мимо нашей лодки к месту агонии морского чудовища. Когда Рен и акула скрылись под водой, в глазах у меня почернело и я потеряла сознание.
27
Хаос
Голоса. Шепот вокруг. Как же хочется пить. Солнце опаляет кожу. Боль. Пульсирующая боль. Прохладная рука ложится на мой лоб, и я мысленно молю того, кто это делает, дать мне воды. Я слышу возмущенный голос: «Ты не единственный, кто ее любит!» – но не понимаю, кто это говорит. Холодная, обжигающе холодная жидкость капает мне в рот. Такая восхитительная, такая вкусная, от нее прохлада разливается по всему телу. Мало. Мне нужно еще.
Чашку снова поднесли к моим губам. На этот раз дали меньше, не больше чайной ложки. Я слизнула с губ последние капли, уронила голову на чью-то теплую грудь. И уснула.
Когда я проснулась, жажда осталась, зато жар прошел, и прохладный ветерок приятно остужал пылающую кожу. Я открыла рот, чтобы попросить воды, но с губ сорвался только всхлип.
– Она очнулась. Келси!
Я слышала голос Кишана, но не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться.
– Келси! Все будет хорошо. Ты поправляешься.
«Поправляюсь? Разве это возможно?» Акула прокусила мне икру. Вся нижняя часть ноги висела на куске кожи и нескольких сухожилиях. Нет, я не хотела смотреть на свои ноги после того, как меня затащили в лодку, но не смогла удержаться.