Путешествие в Ад
Шрифт:
Смерть.
Пока мои враги страдали, мне было похуй, что со мной случится.
Искупление все равно никогда не было возможным.
Глава 8 — Трикси
Я быстро пришла в себя, задыхаясь, когда мои глаза распахнулись только для того, чтобы быть встреченными уровнем боли, который был настолько мучительным, что я немедленно выругалась, а затем застонала, сжимая руки в крепкие маленькие кулаки. Слегка сонная, потребовалось несколько секунд, чтобы ужасные воспоминания всплыли на поверхность. Групповое изнасилование и жестокое избиение, которое я приняла.
Мои последние мысли были поглощены осознанием того, что Алексей послал тех парней из колледжа, чтобы полностью разрушить меня. Они почти преуспели. Я все еще чувствовала тяжелые капли жидкости для зажигалок, когда они падали на мою кожу, и искру этой спички. Я осознавала, что буду навсегда изуродована. Глядя вниз на свой правый бок, я могла видеть, что моя рука обернута от плеча до кончиков пальцев.
Насколько это выглядит плохо?
Мое тело было укрыто множеством одеял, но мне не было жарко. На самом деле, я все еще чувствовала себя немного охлажденной. Однажды я слышала, что тело может подвергнуться гипотермии при сильном ожоге из-за потери тепла тела. Может быть, именно поэтому я нуждалась в дополнительном тепле.
Как ни странно, боль была не такой сильной, как я ожидала. Большая часть моей руки онемела. Это было нехорошо. Задеты ли нервы?
Дверь в мою комнату открылась, когда вошла моя сестра Найла, и закрыла ее за собой с мягким щелчком. Она не заметила, что я проснулась, и я почти запаниковала, задаваясь вопросом, должна ли я закрыть глаза и притвориться спящей. Она бы не поняла. Найла никогда этого не делала. Она не могла понять мой выбор или глубину моей зависимости. Я не знала, как преодолеть этот разрыв.
Я годами чувствовала осуждение. Никто не знал, через что я прошла. Они не понимали этой потери контроля. Зависимость была неконтролируемой. Даже сейчас я переживала ранние стадии ломки. Мне нужна была сигарета и рюмка крепкого алкоголя, пока я не смогу достать то, что мне нужно. Руки дрожали, я зарыла их глубоко под одеяло, когда Найла повернулась, и тихий звук удивления вырвался из ее горла.
— Наоми!
Она бросилась вперед, а затем остановилась, выглядя совершенно потерянной. Дело было не только в том, что я была ранена или что мы обе знали, как меня нашли без нижнего белья и всю в засохшей крови, покрывающей большую часть моей кожи. Порезы покрывали мой живот, грудь и руки. Они не порезали мне лицо, но я чувствовала свою распухшую и разбитую губу, ушибленную правую щеку и шишку на лбу. Один из моих глаз должен был быть почти черным. Он был опухшим, и видение было немного размытым. У меня разболелась голова.
Я была в замешательстве.
Я знала, что мой собственный выбор привел меня сюда. Я не отрицала, что частично виновата сама.
Закрыв глаза, я должна была отвести взгляд. Слегка пошевелившись на кровати, я вздрогнула, когда мой зад сдвинулся. У меня болело внизу, и моя задница, и мое влагалище. В этом не было ничего нового. Алексей часто оставлял меня истекающей кровью и страдающей от боли. Я знала, как отмахиваться от этого. Я научилась отвергать ужасы своей жизни. Это было похоже на просмотр фильма о ком-то другом, когда я отворачивалась от страданий и тоски и проецировала их на кого-то другого, например, на мою милую сестру, которая не заслуживала моего гнева, но часто получала его в любом случае.
— Что ты здесь
— Где еще мне быть? — Мягко спросила она, садясь на стул рядом с кроватью. Найла не потянулась к моей руке, но я видела, что она испытывала искушение, когда сложила руки на коленях. — Я не хочу спорить с тобой, Мими. — Она использовала мое старое прозвище из детства, и я была взбешена, когда почувствовала, как всплеск эмоций поднимается на поверхность. — Не закрывайся от меня снова. Я здесь. Пожалуйста, — умоляла она, и я отвернулась к окну, игнорируя слезы, которые блестели в ее глазах.
Я не могла этого сделать. Не сейчас. Слишком многое нужно было преодолеть. Слишком много боли, чтобы справиться со всем сразу. Мой разум взбунтовался, и я судорожно глотала воздух, как будто мои легкие вот-вот развалятся.
— Уходи.
— Пожалуйста, не прогоняй меня, — прошептала она, когда я услышала, как рыдание вырвалось из ее груди.
Черт.
— Ты мне не нужна. — Слова были холодными и жестокими. Они были преднамеренной ложью.
— Зачем ты так со мной, — сопротивлялась она. — Зачем? Ты моя сестра. Я не откажусь от тебя.
Я не хотела, чтобы она сдавалась. В глубине души я хотела, чтобы она осталась и боролась, но я знала, что не сдамся. Я была слишком глубоко в дерьме. Меня затянуло в преисподнюю, и она не должна присоединиться ко мне. Найла не заслуживала такой же, призрачной, трагической дороги, которая приведет только к отчаянию.
Я чуть не фыркнула вслух от того, насколько нелепой стала вся эта ситуация. Она была последним человеком, которому я могу помочь, но единственным, кто действительно имел значение для меня. Мои родители разорвали все связи, но Найла никогда не переставала любить меня, даже несмотря на всю мою развязанность и зависимость. Она никогда не знала, как много, это значит для меня. Как это дает мне силы продолжать жить, независимо от того, сколько раз я желала, чтобы все это закончилось.
— Уходи.
Она встала, не потрудившись вытереть слезы, которые текли по ее лицу.
— Я вернусь завтра, чтобы проверить тебя.
Она могла бы попытаться, но меня здесь не будет.
— Хорошо. — Я согласилась только потому, что знала, что этой ночью ускользну, когда вокруг будет мало людей.
— Я люблю тебя, Мими. Всегда и никогда не переставала.
Она вышла из комнаты, прежде чем я смогла ответить, и я знала, что это потому, что она не вынесет, если я не скажу этого в ответ. Дверь за ней закрылась, мое сердце заныло, когда я произнесла эти слова вслух, слишком поздно, чтобы это имело значение.
— Я тоже тебя люблю сестренка.
Откинувшись на подушки, мне потребовалось несколько минут, чтобы мое дыхание пришло в норму. Я притворилась спящей, когда доктор и медсестры делали обход. Я ни с кем не разговаривала, и меньше всего с социальными работниками или полицией. Я не была глупой. Алексей закончит работу и действительно убьет меня в следующий раз, если я скажу хоть слово.
Этот русский кусок дерьма был опасен.
Алексей Волтой был племянником Владимира Солоника. Одного из самых влиятельных людей в стране. Я слышала что-то о железной дороге черного рынка и о том, как мужчины по всей территории США подбирали девушек и переправляли их в Канаду. Сотни женщин, украденных из их жизней и проданных в качестве секс-рабынь по всему миру. Россия была всего лишь трамплином. У них был бизнес в каждой отдельно взятой стране.