Путешествие в Элевсин
Шрифт:
– То, что богиня защитила меня, – сказал Порфирий, – показывает, насколько важно наше дело. Я клянусь довести его до конца. И ты мне в этом поможешь… Вглядись в эти лики. Вот те, кто незримо будет с нами.
Рядом с принцепсом сидела как бы женщина-стрекоза в высокой тиаре, на которой было высечено лицо (свое у нее отсутствовало – место, где ему полагалось быть, оставалось пустым). По другую руку от Порфирия расположилась другая женщина – толстая, в германской шубе, с похожими на изогнутые испанские мечи рогами на голове. Рядом пристроилось
Страннее всего, однако, выглядели две фигуры по его краям. И тут, и там – одинаковые силуэты с треугольным ликом, где не было ни бровей, ни носа, ни рта – а лишь один внимательный бесстрастный глаз… Отчего-то я испытал беспокойство.
– Кто это? – спросил я, указывая на треугольник.
– Брат «Око Брамы», – сказал Порфирий.
– Кому брат? – спросил я.
Порфирий засмеялся.
– Он же и сестра. Пола у него нет. Но правый действительно отличается от левого примерно как брат от сестры. Сначала их было двое. Потом первого, сильного в прозрении, уничтожили. Но второй опять породил первого из себя, поменяв в собственном имени одну букву. Люди же об этом не узнали.
– А кто или что такое Брама?
– Это тайное имя бога над богами, о котором эллины не знают.
– Я слышал, подобное открывают на мистериях, – сказал я. – Еще знаю, что похожему учат иудеи. У них в божественной науке велика роль имен и особенно составляющих их знаков.
– Иудеи не знают о Браме.
– Все это чересчур высоко для меня, господин.
– Ничего высокого здесь нет, – ответил Порфирий. – Особенно когда начинаешь понимать, что означает этот тайный язык на самом деле.
– Ты председательствуешь на собрании?
– В некотором роде. Но здесь я высочайший, а там нижайший. Я имею доступ одновременно к высокому и низкому – и потому соединяю их. Приношу на землю ветра и громы из высших сфер… Человеческий эон лежит так низко, Маркус, что силы небесного разума сами его не видят. Им нужна моя помощь…
Порфирий говорил загадками, но я чувствовал, что за его словами стоит настоящее – и страшное.
– Изображенное здесь, Маркус, связано с мистериями Элевсина. По правилам мистов я не могу открыть тебе ничего, пока ты не примешь посвящение сам.
– Ты хочешь, чтобы я отправился в Элевсин?
– Мы пойдем туда вместе. Я принял решение возблагодарить богов за спасение, совершив паломничество в Элевсин. В храм Деметры, спасшей мне жизнь.
– Вот как, – сказал я.
– Ты будешь сопровождать меня, Маркус. И как телохранитель, и как друг.
Я еще раз посмотрел на странный барельеф.
– В Элевсине я узнаю больше, господин?
– В Элевсине ты узнаешь все, – кивнул Порфирий. – Ну, пойдем.
Мы поднялись по винтовой лестнице и вышли в спальню. Порфирий нажал рычаг, и колонна с бюстом Деметры встала на место. Порфирий повесил лампаду на стену, и я сообразил, как это мудро устроено – возле бюста постоянно горят
– Сегодня будет хлопотный день, – сказал Порфирий. – Сам понимаешь. Иди к себе и отдохни. Знай, что ты не просто спаситель принцепса. Ты мне теперь как брат…
Я подумал, что быть братом принцепса небезопасно даже в шутку. Но, конечно, не произнес это вслух.
– Не строй никаких планов, Маркус. Как только я завершу неотложные государственные дела, мы отправимся в путь.
Маркус Зоргенфрей (TRANSHUMANISM INC.)
Дождавшись, пока коньяк и сигара приведут меня в рабочее состояние, Ломас сказал:
– Поздравляю, Маркус. Вы стали конфидентом Порфирия. А попутно сделали важное открытие, подтверждающее мои опасения.
– О чем вы?
– О барельефе, который вам показал Порфирий. Что вы подумали, когда увидели треугольник с глазом?
– Я подумал… Дайте вспомнить. Работала контекстная прокачка, и я решил, что это отсылка к Плотину. Дух не имеет ушей, рта и носа, а только духовное око, через которое ему доступны как человеческие восприятия, так и низшие из божественных… Посредством духовного зрения душа также и питается, ибо пищу ее составляют впечатления. Поэтому глаз одновременно рот. А треугольник есть указание на троичность естества.
Ломас усмехнулся.
– А когда услышали имя Брамы, не удивились? Это же индийский бог.
– Нет. Он сказал, что это тайное имя. А про Индию я ничего не помнил. Все выглядело вполне антично, адмирал. Антично и аутентично. Вы же знаете, как работает симуляция. В плавильный котел попадает все на свете и переплавляется в некую условность.
– Именно так, – кивнул Ломас. – Поэтому я думаю, что это наша первая серьезная зацепка.
– Поясните, – сказал я. – Где зацепка? Я ее не вижу.
– Порфирий формирует симуляцию из подручного материала. Культурные ссылки для него как дрова, летящие в камин – главное, чтобы давали свет и жар. Он не боится, что кто-то начнет копаться в пепле. И не слишком фильтрует исходный материал.
– И что вас зацепило?
– Око Брамы. Оно реально существует.
– Да? И что это такое?
– Это касается засекреченных событий Мускусной Ночи. Ждать, пока вам выпишут допуск, некогда. Покажу вам мемо-ролик под личную ответственность. Я вам полностью доверяю, Маркус.
Не могу сказать, чтобы слова адмирала меня окрылили. Глагол «доверять» означает у начальства одно – вам доверят новую работку. Соответственно, чем сильнее начальник вам доверился, тем больше поклажи на горбу.
Я поставил стакан на стол, положил сигару в пепельницу, кивнул Ломасу – и в мой ум ворвалось облако новых смыслов.
Ну да, я что-то про это уже слышал раньше. В позднем карбоне была изобретена поразительная вычислительная технология, называвшаяся RCP – random code programming, то есть программирование случайным кодом.