Путешествие в Икарию

Кабе Этьен

В каждой комнате висело в рамке объявление, в котором имелись нужные путешественнику указания и сообщалось, что в специальной зале он найдет карты, планы, книги и всякие сведения, какие ему понадобятся.

Немного спустя нам подали прекрасный обед, во время которого пришло нас приветствовать от имени икарийского народа пользующееся уважением должностное лицо. Он уселся среди нас, чтобы рассказать нам о своей стране и дать указания насчет дальнейшего путешествия.

Его очень обрадовало появление в Икарии английского лорда.

— Так как вы приехали, чтобы изучить нашу страну, — сказал

он мне после обеда, — то я советую вам поехать прямо в столицу на дилижансе, который выезжает сегодня вечером, в пять часов. Вы найдете там хорошего спутника в лице прекрасного молодого человека, сына одного из моих друзей. Он с удовольствием будет вам служить в качестве чичероне. А так как вам придется ждать еще три часа, то, если вы желаете взглянуть на наш город, я дам вам проводника, который будет вас сопровождать.

Я еще не оправился от изумления и не успел еще отблагодарить предупредительного представителя икарийского народа за его приветливый прием, как явился проводник, и мы вышли с ним, чтобы бегло осмотреть несколько кварталов города.

Тирама показалась мне новым и правильно построенным городом. Все улицы, которые я обошел, были прямые, широкие, образцово чистые, с тротуарами или крытыми колоннадами. Все дома, которые я видел, были красивы, сплошь четырехэтажные, окружены балюстрадами с изящными воротами и окнами, окрашенными в различные цвета.

Все здания на каждой улице были одинаковы, но сами улицы были различные. Мне казалось, что предо мной красивые улицы Риволи и Кастильоне в Париже или прекрасный квартал Риджент-парка в Лондоне, и я даже находил квартал Тирамы более красивым.

Один из моих компаньонов по путешествию тоже на каждом шагу восторгался изяществом домов, красотой улиц, привлекательностью фонтанов и площадей, великолепием дворцов и памятников.

В особенности показались мне восхитительными сады, которые в то же время служили местами общественного гулянья. Признаюсь, что, поскольку я мог осмотреть этот город, он показался мне самым красивым из всех городов, которые я знал. Я действительно был очарован всем, что видел в Икарии.

Когда проводник предупредил нас, что нам уже пора прекратить осмотр, мы вернулись назад через толпы народа, вид которых свидетельствовал о богатстве и счастье. Я пришел к дилижансу, весьма недовольный тем, что не мог предложить какое-нибудь доказательство моей благодарности лицам, чья предупредительная вежливость меня так очаровала.

Глава третья

Прибытие в Икару

Вид кареты, называемой старагоми, запряженной шестью лошадьми, доставил мне невыразимое удовольствие, напомнив прекрасные почтовые карсты и лошадей моей дорогой родины. Рысаки походили на наших самых красивых английских лошадей, горячие и в то же время послушные, хорошо вычищенные и лоснящиеся, едва прикрытые изящной и легкой упряжью. Карета, такая же красивая, как и английские, такая же легкая, хотя и несколько больше, так как в ней должны поместиться путешественники и их ручной багаж, казалась мне более совершенною во всем, что касается безопасности путешественников. Я с удовольствием и удивлением увидел в ней множество мелких приспособлений для защиты от холода, в особенности ног и для предохранения от утомления и всяких несчастных случаев.

Молодой икариец, о котором говорил мне представитель Икарии, любезно предложил мне свои услуги; я охотно согласился, поблагодарив его за внимание.

— Погода прекрасная, — сказал он. — Поднимемся на верхнюю площадку, чтобы лучше видеть поля.

Мы уселись на передней скамейке, обращенной к дороге, и лошади, которые шли медленно в городе пустились вскачь при звуках рожка, исполнявшего боевой марш.

Я не переставал удивляться красоте, горячности и грациозным движениям прекрасных рысаков, которые уносили нас быстро вперед и едва давали время различать множество предметов, мелькавших пред нашими глазами.

Хотя я привык к прекрасной пашне и прекрасным полям Англии, я не мог удержаться от возгласов удивления при виде совершенства икарийской пашни и восхитительной красоты полей, безукоризненно обработанных поднимающихся посевов, виноградников, лугов, цветущих деревьев, кустарников, посаженных, казалось, для того, чтобы доставлять удовольствие глазам; восхищался фермами и деревнями, горами и холмами, работниками и животными.

Я не менее восхищался дорогой, едва ли не более красивой, чем наши английские дороги: ровная и гладкая, как аллея, окаймленная тротуарами для пешеходов, цветущими деревьями, очаровательными фермами и деревнями, перерезанная на каждом шагу мостами и речками или каналами, со множеством карет и лошадей, мчащихся во всех направлениях, она казалась длинной улицей в бесконечном городе или длинной и великолепной аллеей среди огромного и роскошного сада.

Я скоро познакомился с моим молодым чичероне, который был очень обрадован, когда узнал, кто я и какова цель моего путешествия.

— Вы рассматриваете, — сказал он мне, — нашу карету с большим вниманием.

— Меня больше всего удивляет, — ответил я, — с какой заботливостью предусмотрено все, что необходимо для удобства путешественников.

— Да, — заметил он, — это принцип, установленный нашим добрым Икаром как в нашем воспитании, так и в управлении: во всем искать полезное и приятное, но начинать всегда с необходимого.

— Вы, стало быть, настоящие люди.

— Мы, по крайней мере, стараемся заслужить это название.

— Будьте добры, — сказал я, — объяснить мне затруднительный для меня вопрос, который меня занимает. Ваш консул сказал мне, что вам запрещено пользоваться деньгами, — как же вы платите за ваше место в карете?

— Я не плачу.

— А другие путешественники?

— Карета принадлежит нашей благородной государыне.

— А лошадь?

— Нашей могущественной государыне.

— А все общественные кареты и лошади?

— Нашей богатой государыне.

— И ваша государыня даром перевозит всех граждан?