Путешествие в страну Офир
Шрифт:
И сеньорита и Франческо с радостью приняли предложение маэстре.
Глава седьмая
ФРАНЧЕСКО СТАРАЕТСЯ ПОНЯТЬ, ЧТО ЗА ЧЕЛОВЕК ЖАН АНГО
Пьер Криньон с виду казался много старше Анго, не был столь красив и изящен, как его друг, но производил впечатление умного и приятного человека.
Отрекомендованный маэстре, он с большим достоинством отвесил два поклона.
– Я, – начал он, – уполномочен метром Анго просить у вас… – и оглянулся на маэстре.
– Просьбу метра Анго, – сказал тот, – я нашим гостям уже передал, и они, конечно, не имеют никаких возражений против присутствия за столом сеньора эскривано и матроса Бьярна…
– Мой друг метр Анго поручил мне в случае, если у вас возникнут какие-либо сомнения, рассказать вам о его встрече с Бьярном во времена ранней молодости. В свое время Бьярн был владельцем большого корабля. Но не этим он прославился на всю Исландию. Потому что на его родине свято берегут память о тех временах, когда Исландия не была зависима ни от Норвегии, ни от Дании… Слыхали ли вы когда-нибудь об исландских сагах?
– Слыхали, – отозвалась сеньорита, – и нас и всю команду «Геновевы» ознакомил с исландскими сагами именно Бьярн Бьярнарссон.
– Так вот, Бьярн является, если можно так выразиться, хранителем устной истории Исландии. Он знает много саг, сложенных его предками… Если вы разбудите Бьярна ночью, он и спросонья расскажет вам любую сагу. Так вот, Бьярна разорило его постоянное стремление совершать путешествия, имеющие целью не завоевание новых земель, не наживу, а только желание изведать никем еще до него не изведанное…
– И это в его глазах как-то роняет престиж Бьярна Бьярнарссона? – прищурившись, задала вопрос сеньорита.
– Роняет?! – с удивлением переспросил Пьер Криньон. – Бьярн – лучший из людей, с которым Жану Анго когда-либо приходилось встречаться. Случилось так, что корабль Бьярна был захвачен египетскими пиратами. Корабль они тут же, перекрасив, перепродали кому-то, а за капитана его потребовали огромный выкуп. Бьярну как-то удалось связаться с родиной, где каждый третий охотно отдал бы свои последние сбережения, чтобы прийти ему на помощь. Однако эти жертвы и не понадобились: выкупили Бьярнарссона люди из рода его жены. Род этот не только знатен, но и богат. При посредничестве одного из ганзейских купцов деньги пиратам были вручены. Сумма превышала требуемую. На это были свои причины. В вонючем отсеке трюма вместе с Бьярном томился молодой и в ту пору неопытный мореход, пустившийся в плавание на отцовском корабле. После схватки с пиратами в нем, израненном, оборванном и грязном, трудно было признать сына богатых судовладельцев. Дать знать на родину о постигшем его несчастье этот юноша, почти мальчик, не захотел. Имя свое и положение своих родителей он тоже по вполне понятным причинам скрыл… Вас это удивляет, сеньорита? – спросил Пьер Криньон, заметив недоумение девушки. – Но ведь если бы пираты узнали истину, они просто разорили бы богатых судовладельцев!
– Значит ли это, что семья его предпочла бы, чтобы его продали в рабство или чтобы он в конце концов задохнулся в этом, как вы говорите, «вонючем отсеке»? – спросила сеньорита, прищурившись.
– Нет. Несмотря на свою неопытность, юноша понимал все же, что держать на корабле лишнего человека пиратам просто было невыгодно. Продажа его в рабство, такого малорослого, замученного голодом и хилого, тоже не сулила барышей… Его просто высадили бы в первой гавани, где у пиратов всегда найдутся свои люди… Бьярн Бьярнарссон заявил им, что не покинет трюма, пока вместе с ним не выпустят второго пленника. Но если бы пираты узнали, что пленник – сын богатейших судовладельцев из Дьеппа, они и за него запросили бы выкуп!
– Насколько я поняла, юноша был не по возрасту расчетлив, – заметила сеньорита.
Пьер Криньон обрадованно закивал головой.
– Да, да, – с гордостью сказал он, – и умен, и храбр, и расчетлив! Однако о переговорах исландца с пиратами он и не подозревал. Но благодаря ганзейцам о благородном поступке Бьярна ходило столько толков среди мореходов различных стран, что слухи эти докатились и до спасенного им юноши. К тому времени он очень возмужал. Сын богатого дьеппского судовладельца, он, расширив дело отца, стал обладателем целой флотилии… Однако до последнего времени он не мог чувствовать себя счастливым: несмотря на все его старания и поиски, ему никак не удавалось встретиться со своим благодетелем. Он так и говорил: «Пока я не отблагодарю Бьярна Бьярнарссона за все, что он для меня сделал, я не могу себя считать человеком»… Вы, конечно, уже поняли, сеньорита, и вы, сеньор Руппи, кто этот дьеппский судовладелец!
На протяжении всего рассказа Пьера Криньона сеньорита несколько раз пыталась что-то сказать, но не вымолвила ни слова, остановленная предостерегающим взглядом маэетре.
Но вот нормандец закончил наконец свое повествование и с облегчением передохнул, несколько смущенно улыбаясь.
Поэтому Франческо укоризненно покачал головой, когда сеньорита заметила, как бы мимоходом:
– Мне думается, что пребывание у пиратов пошло на пользу Жану Анго – опыт их и навыки ему впоследствии пригодились… Права я или не права?
Франческо с беспокойством поднял глаза на нормандца.
По улыбке, скользнувшей и пропавшей в уголках губ Пьера Криньона, он понял, что истинный смысл высказывания девушки до него дошел.
Настороженное молчание длилось не более двух-трех секунд.
Тоном добродушного дядюшки, наставляющего неопытную племянницу, нормандец сказал:
– Любой опыт, как говорят у нас в Нормандии, «за плечами не носить», и в любую минуту жизни он любому человеку может пригодиться.
Было условлено, что сеньор маэстре вернется к своим гостям, а метр Криньон спустится вниз – сообщить Жану Анго о решении сеньориты и сеньора Руппи.
…Прошло не более получаса. По лесенке, ведущей в капитанскую каюту, твердо и уверенно прошагал Жан Анго. Его манеру ходить и сеньорита и Франческо уже научились распознавать. В ногу с ним подымался, очевидно, Пьер Криньон. Затем можно было различить тяжелую, неторопливую походку Бьярна Бьярнарссона. Однако мягких и как бы неуверенных шагов сеньора Гарсиа почему-то слышно не было.
Постучавшись и получив разрешение войти, в дверях показался Жан Анго, с веселой улыбкой пропуская вперед, может быть и обрадованного, но несколько смущенного Хуанито.
На длинной золотой или позолоченной цепочке, спускавшейся ниже колен мальчишки, болталось нечто круглое, издали напоминавшее образок, какие моряки, отправляясь в опасное плавание, хранят под своими куртками.
За распахнутой дверью, в узком проходе между каютами, толпились и пилот, и Бьярн Бьярнарссон, и еще кое-кто из матросов «Геновевы», и нормандцы, выглянувшие на шум…
Сеньорита и Франческо недоуменно переглянулись. Обоим трудно было предположить, что метр Анго склонен был подшучивать над таким священным для всех предметом.