Путешествие вокруг света
Шрифт:
За те два года, что мы обследовали новооткрытые острова, мы не раз исправляли ошибки своих предшественников и опровергали старые заблуждения. Теперь мы начинали третий год с исследования архипелага, который французский мореплаватель из-за плохого оснащения своих кораблей и недостатка продовольствия смог осмотреть лишь бегло. Этому последнему году нашего плавания суждено было оказаться особенно щедрым на открытия; он вознаградил нас за оба первых года, хотя и в эти два года мы потрудились на совесть, ибо в большинстве мест, которые мы до сих пор посетили, наши предшественники оставили для нас немало такого, о чем мы могли рассказать впервые; что же касается людей и нравов, кои являются главной целью любого философского описания, то они многого вообще не увидели. Поскольку же новое обычно ценится больше всего, то дальнейший рассказ о последней части нашего плавания можно в этом отношении назвать самым приятным и увлекательным для читателя.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Рассказ о пребывании на Малликолло и открытии Новогебридских островов
18 июля в 8 часов утра мы достигли северной оконечности острова Аврора [Маэво] и увидели там всюду, даже на самых высоких горах, множество кокосовых пальм. Вообще вся страна, насколько можно было различить сквозь туман, была покрыта лесом, что придавало ей дикий, но тем не менее приятный вид. Когда в одном месте туман несколько разошелся, мой отец увидел невысокий скалистый пик, который господин Бугенвиль назвал пиком Этуаль [остров Мера-Лава] или пиком д' Аверди, и мы с еще большей точностью смогли установить свое местонахождение.
В подзорную трубу можно было видеть людей; мы слышали даже их голоса. Обогнув северную оконечность острова, мы, насколько нам это позволял южный ветер, взяли курс вдоль западного берега на юг. Правда, все еще сильно штормило, но с этой стороны было по крайней мере спокойнее, поскольку вокруг лежали острова. Прямо против нас находился остров, названный Бугенвилем Лепро [Аоба], и весь день мы лавировали между ним и Авророй.
В 4 часа пополудни мы приблизились к первому из них на полторы мили. Облака не позволяли разглядеть гор, зато равнинная часть была видна очень ясно. Насколько мы могли судить, остров был очень плодородный. Берег прямо перед нами был весьма крут, а море в этом месте такое глубокое, что на 120 саженях мы не достали дна. Северо-восточная оконечность острова, напротив, была низкая и заросла деревьями. Особенно много было пальм; к нашему удивлению, они росли даже на горах, чего мы не видели ни на одном другом острове. С крутого, поросшего кустарником берега в море низвергались большие водопады, что делало это место похожим на романтический берег бухты Даски. На воде можно было увидеть спящих черепах, кои, невзирая на сильный ветер, преспокойно продолжали спать.
Чтобы пройти между островом Лепро и островом Аврора, мы лавировали всю ночь, продвигаясь к югу, и утром 8-го уже подошли вплотную к первому из них. Наконец один индеец отважился выйти в море на своем каноэ, а вскоре мы увидели, как еще трое спускают свои лодки в воду, собираясь плыть к нам. Другие сидели на скалах и смотрели на корабль оттуда. Некоторые из них с головы по грудь были выкрашены черной краской, при этом совершенно нагие, если не считать набедренной повязки и чего-то белого на голове. Лишь один из них носил кусок материи, который спускался наподобие орденской ленты с одного плеча к противоположному бедру и там опоясывался вокруг чресел. Он, видимо, был белого цвета, но довольно грязный и с красной каймой. Жители, все с темно-коричневым цветом кожи, вооружены луками и длинными стрелами. Те, что находились в каноэ, подплыли вплотную к нам и некоторое время говорили что-то громко и отчетливо, но язык их был нам совершенно незнаком. Более близкое знакомство оказалось невозможно, так как никто не желал подняться на борт. Когда мы, лавируя, опять повернули в сторону моря, они отстали от нас и возвратились на берег. Между скалами в разных местах были поставлены тростниковые плетни, вероятно чтобы ловить ими, как вершей, рыбу.
Тем временем мы совсем приблизились к острову Аврора и увидели, что он всюду покрыт прекрасным зеленым лесом. Вдоль берега тянется очень красивый песчаный пляж. Множество лиан вьется вокруг высоких стволов, переползая с дерева на дерево и как бы украшая их природными гирляндами и фестонами. На склоне холма огороженная плантация, а под ней сквозь кустарник низвергается пенистый водопад.
В 2 часа в море были спущены два каноэ, но они вскоре возвратились на берег, поскольку корабль, вынужденный лавировать, повернул в другую сторону.
Остров Аврора представляет собой узкую и длинную, вытянутую с севера на юг гору, довольно высокую и остроконечную. В длину он составляет примерно 36 миль, но в ширину нигде не бывает более 6 миль; центр его расположен под 15°6' южной широты и 168°24' восточной долготы. Остров Пятидесятницы расположен в 4° южнее и в длину, вероятно, такой же, а в ширину несколько больше. Центр его расположен под 15°45' южной широты и 168°28' восточной долготы. Остров Лепро, или Прокаженных, примерно такой же величины, как Аврора, только шире и расположен под 15°20' южной широты и 168°3 восточной долготы.
На островах Пятидесятницы и Лепро вдоль побережья больше равнин, чем на других, поэтому они лучше обработаны и на них больше всего жителей. Когда стемнело, мы действительно увидели перед хижинами множество костров, причем на острове Пятидесятницы огни поднимались до самых высоких вершин. Судя по всему, жители здесь занимаются больше земледелием, чем рыбной ловлей; здесь было видно мало лодок, да и крутой берег не особенно благоприятствует сему промыслу.
Остров, указанный на карте господина Бугенвиля южнее острова Пятидесятницы, показался перед нами на следующее утро. Он, однако, был окутан облаками, что не позволяло судить ни о его виде, ни о высоте. Весь этот день нам пришлось идти против ветра, однако буря немного утихла.
На другое утро погода улучшилась, прояснело, так что мы отчетливо могли видеть самый южный из островов, открытых господином Бугенвилем. Между ним и южной оконечностью острова Пятидесятницы есть пролив шириной около 6 миль. С южного острова в море выдается к востоку длинный низкий мыс, северный же берег, напротив, обрывается к морю очень круто, зато дальше вверх весьма полого поднимается к горе в глубине острова. Под облаками, окутавшими ее вершину, мы заметили густые скопления дыма, который, видимо, исходил из огнедышащей горы. Этот остров имеет в длину около 7 миль, центр его расположен под 16° 15' южной широты и под 168°20' восточной долготы. Еще в тот же самый день показался и самый юго-западный из открытых здесь Бугенвилем островов. Мы были рады возможности осмотреть такое множество разнообразных новых земель и направлялись к ним каждый раз с величайшей охотой. По нашим предположениям, здесь должен был находиться вулкан. Достигнув северо-западной оконечности острова, мы убедились, что это предположение было совершенно правильно. Отсюда хорошо были видны столбы белого пара, бурно поднимавшегося с вершины горы в глубине острова. Юго-западное побережье острова представляло собой большую равнину. Среди деревьев, равных которым по красоте мы не видели с тех пор, как покинули Таити, перед хижинами горело множество костров. Это тоже свидетельствовало о плодородии и густонаселенности острова.
Обогнув западную его оконечность, мы увидели на юго-востоке еще два острова. Один из них представлял собой весьма высокую гору, также напоминавшую вулкан, а дальше к югу находился второй остров с тремя высокими горами.
Западная часть острова, вокруг которого мы плыли, тоже была прекрасна. Зеленели великолепные леса, всюду виднелись кокосовые пальмы. Горы находились довольно далеко в глубине острова, поэтому между ними и берегом простирались равнины, обильно поросшие лесом и обрамленные у моря красивыми песчаными пляжами.
К полудню мы подошли довольно близко к берегу и увидели множество туземцев; они шли к нам вброд по пояс в воде. Один из них был вооружен копьем, другие — луком и стрелами, все остальные держали палицы. Несмотря на такое воинственное снаряжение, они махали нам зелеными ветками, что повсеместно считается знаком мира. Однако против их ожиданий и, возможно, вопреки их желанию нам в этот момент пришлось, лавируя, повернуть в сторону.
После обеда мы наконец решили пристать к берегу и послали две шлюпки разведать бухту, которую облюбовали с корабля. Она была прикрыта коралловым рифом, и на южной ее стороне собрались несколько сот индейцев. Некоторые из них шли навстречу нашим шлюпкам в своих каноэ, однако подойти к кораблю они не решались, поскольку он был еще далеко в море. Наконец со шлюпок нам знаками дали понять, что здесь хорошее дно для якорной стоянки. Мы вошли в бухту вслед за ними. У входа в нее были коралловые рифы; она была узкая и глубоко вдавалась в сушу. Наши штурманы поднялись на борт, и офицер рассказал нам, что индейцы на каноэ подходили к ним вплотную, не выказывая никаких враждебных намерений, напротив, махали зелеными ветками, зачерпывали пригоршней воду из моря и выливали ее себе на голову. Офицер расценил эту церемонию как знак дружбы и ответил им таким же образом, чем островитяне, по-видимому, были очень довольны.