Путешествие вокруг света

Форстер Георг

Землетрясение ли стало причиной того, что столь большая коралловая скала поднялась на 40 футов над поверхностью моря, или что-либо иное — на этот вопрос пусть ответят будущие физики [443] .

Каноэ и оружие туземцев напоминают те, что мы видели на Тонгатабу; вероятно, у обитателей обоих островов общее происхождение. Однако число живущих здесь невелико, они еще очень нецивилизованны, дики и ходят нагими. Длина всего острова, видимо, около 3 миль, расположен он под 19° 1' южной широты и 169°37' западной долготы. Мы назвали его островом Дикарей ( Savage Island)[Ниуэ] [444] .

443

Ниуэ — остров кораллового происхождения с плоской поверхностью и терра­сами, испытавший не менее двух поднятий. Эти поднятия объясняются большой под­вижностью земной коры океанического типа с присущим ей вулканизмом и эвстатическими колебаниями уровня океана. Предположение Форстера о наличии во внут­ренней части острова местностей с плодородными почвами впоследствии под­твердилось.

444

Ниуэ был заселен полинезийцами с Тонга и Самоа в конце I — начале II тыся­челетия н. э., но социальное расслоение здесь не зашло так далеко, как на этих двух архипелагах. Кук и его спутники по недоразумению сочли жителей Ниуэ воинствен­ными дикарями. Это были весьма миролюбивые люди, радушно встречавшие инозем­цев. Однако встреча, по обычаю, сопровождалась сложными церемониями, в частно­сти боевой игрой, которую англичане сочли подготовкой к атаке. Площадь Ниуэ — 259 кв. км.

Вернувшись к кораблю, мы подняли шлюпки и на другое утро поплыли под парусами на запад. Большой кит с высоким спинным плавником очень шумно пускал фонтан воды недалеко от судна, и, как всегда, сопровождали нас птицы и рыбы.

По нашим предположениям, мы находились неподалеку от острова А-Намока [Номука], или Роттердам (который относится к архипелагу Дружбы [Тонга] и был открыт Тасманом в 1643 году). Поэтому в ночь с 23-го на 24-е капитан приказал убрать паруса. Это оказалось весьма своевременной мерой, ибо уже в 2 часа утра мы услышали шум волн, разбивавшихся о берег, а на рассвете действительно увидели землю. Мы направились к ней.

Земля эта состояла из множества низких островов, образовывавших вместе большой риф. Другой такой же риф находился дальше к северу.. Мы взяли курс к самому южному острову. В 11 часов, когда мы находились еще на расстоянии морской мили от берега, оттуда нам навстречу отошло каноэ. Хотя в нем сидели только два человека, они совершенно спокойно гребли к нам, но, увидев, что корабля им не догнать, вернулись к берегу. Бросалась в глаза разница в поведении этих островитян и тех нелюдимых дикарей, с которыми мы познакомились незадолго до того. Мы могли убедиться наглядно, что сии острова по праву заслуживают названия островов Дружбы.

После полудня ветер ослабел, а ночью установился полный штиль. За это время течением нас поднесло так близко к рифу, что мы боялись на него наскочить. Но утром подул легкий ветерок, и скоро мы удалились от опасного места.

На следующий день мы прошли между рифами и низкими островами, образовавшими окружность, внутри которой море было совершенно тихое и гладкое. Эти острова были несколько повыше обычных коралловых; лес и группы деревьев придавали им очаровательный вид. Похоже, что на этих островах вообще ни в чем не было недостатка и что они довольно густо населены, ибо на берегу под деревьями уже виднелось несколько хижин. На восточной стороне одного из этих островов находился белый отвесный утес; на нем можно было различить как будто горизонтальные слои. Издалека он напоминал бастион разрушенного замка и имел вид тем более живописный, что внизу порос низким кустарником и высокими пальмами.

К полудню ветер утих, и островитяне воспользовались этим. В разных местах были спущены на воду каноэ. Хотя корабль находился от них в доброй морской миле, некоторые гребли так резво, что через час уже приблизились к нам. Подойдя к кораблю на расстояние примерно ружейного выстрела, они стали что-то выкрикивать и под эти возгласы подплывали все ближе.

В первом каноэ находились три человека, по виду совершенно похожих на жителей Эа-Уве [Эуа] и Тонгатабу (оба эти острова мы посетили в октябре 1773 года). Как только они подошли к кораблю, мы спустили им на бечевке бусы и гвозди. Они в ответ незамедлительно отправили на палубу связку бананов и несколько отменно вкусных пампельмусов ( Shaddocks,или Citrus decumanus).К сему подарку была присовокуплена также ветка, полная красных плодов пальмового ореха, или пандануса ( Athrodactylis),которые здесь, на островах Дружбы считаются символом мира. Таким образом, предварительные переговоры были как бы закончены, после чего они продали нам весь свой запас пампельмусов и других плодов, а потом и сами поднялись на борт.

Тем временем подоспели и другие каноэ. Туземцы отдавали нам свои товары с таким доверием, словно мы были знакомы давным-давно. Они сообщили названия всех соседних островов. Остров с высокими скалами назывался Терре-фечеа [Телекивавау], другой, чей вид показался нам таким живописным, они называли Тонумеа. Оба находились к востоку от нас; к западу же лежали острова Манго-нуэ и Манго-ити (Большой и Малый Манго), а к юго-западу — Намокка-нуэ и Намокка-ити (Большой и Малый Намокка). Первый из них Тасман наименовал также островом Роттердам.

После полудня опять подул ветер, и мы сразу поплыли к Намокке как к наиболее крупному острову. Чем ближе мы к нему подходили, тем больше каноэ приветствовало нас. Они спешили от окрестных островов с плодами, рыбой, поросятами и меняли все это на гвозди и старые тряпки.

Всюду между этими островами промерялась глубина; сперва лот показывал от 45 до 50 саженей, а по мере того как мы проходили дальше, 9, 12, 14 и -20 саженей. В 4 часа мы обогнули южную оконечность Намокки и стали примерно в миле от берега острова, где когда-то стоял на якоре и Тасман. Берег здесь поднимался над водой отвесно на высоту 15—20 футов и наверху переходил в совершенно плоскую равнину; только посредине ее была небольшая возвышенность. Своей крутизной он напоминал скалы острова Дикарей, от которого мы приплыли, однако лес здесь был выше, а над всеми деревьями возвышались гордые верхушки кокосовых пальм.

Пока мы становились на якорь, какой-то индеец стащил наш лот, оторвав его вместе с куском бечевки. Капитан по-хорошему попросил его отдать, но тот не обратил на его слова внимания. Тогда был дан выстрел по его каноэ, но и это не произвело на индейца впечатления; он спокойно поплыл к другому борту корабля. Мы повторили свое требование, и снова без результата; тогда пришлось подкрепить слова чем-то более основательным, то есть зарядом дроби. Это наконец подействовало; индеец подплыл на каноэ к носу корабля, где с борта свисал канат, и привязал к нему лот вместе с бечевкой. Однако его более разумных земляков это не удовлетворило, и они в наказание сбросили его с каноэ в воду, так что ему пришлось добираться до берега вплавь.

Из-за этой проделки меновая торговля на носу корабля была прекращена, но в других местах она продолжалась. Из съестных припасов мы получили от них кокосовые орехи, превосходный ямс, плоды хлебного дерева, бананы, пампельмусы и другие фрукты. Они принесли также живых, пурпурного цвета камышовых курочек (Rallus porphyrio) [445] , а кроме того, кое-какие уже приготовленные блюда, например морского леща (Sparus),который завертывается в листья и запекается в земляной печи, таким же образом запеченный сорт волокнистых корней, питательная ноздреватая мякоть которых вкусна, как будто ее приготовляли в сахаре. За все это мы расплачивались с ними гвоздями разной величины и кусками ткани.

445

Камышовая курочка — очевидно, пурпурная курочка (Porphyrio porphyria),встречающаяся на Тонга.

Каноэ этих индейцев, их вид, одежда, обычаи и язык — все здесь было такое же, как у жителей Тонгатабу. Возможно, местные жители кое-что знали и про нас, ведь Тонгатабу находится близко, и они могли слышать о нашем пребывании там в октябре прошлого года.

На другое утро, совсем рано, капитан Кук отправился на берег к той самой песчаной бухте, которую столь точно описал Тасман. Она закрыта рифом, на южной стороне которого есть узкий проход для лодок; однако в этом мелком месте всегда приходится ждать прилива. Капитан сразу же поинтересовался, можно ли найти тут пресную воду, и его привели к тому же самому водоему недалеко от берега, из которого брал воду и Тасман. По дороге он купил молодую свинью и имел возможность убедиться в особом гостеприимстве здешних жителей, когда одна из самых красивых девушек в знак дружелюбия стала делать ему галантные предложения. Он, однако, весьма вежливо отказался и, как только нашел место, удобное для того, чтобы наполнить водой бочки, поспешил вернуться на корабль.