Путешествие за счастьем
Шрифт:
– Да так вот, милая, ты об этом не особо болтай, сама понимаешь, как у нас тут к внешнемирцам относятся, а все ж вот тебе адресок, привет от меня передашь, гостинчик. Все не так страшно на чужбине будет.
И маленький узелочек и запиской потихоньку легли в рюкзачок феи Одуванчика.
В доме Синни было совсем не так.
Там был стол, покрытый белоснежной хрустящей скатертью, и старинный сервиз, увы, уже не полный, но все равно красивый, гордые родители, и родня, потихоньку умирающая от зависти.
– Девочка моя, мы никогда не сомневались в тебе! Я верю, что ты возродишь наш род, и мы снова будем при дворе. И снова на каждом подоконнике
– речь папеньки была долгой, невнятной и прочувствованной, гости внимательно слушали, сдвигались бокалы, звякали ножи и вилки о фарфоровые тарелки. Синни мило краснела, господин Бальзамин, с которым не пошли в театр, но которого пригласили на семейное торжество, промокал платочком лицо, маменька в нарядном платье с одобрением поглядывала на молодых людей, а вот бабушка со стороны отца, та наоборот, подумывала о том, что стоит подождать и поискать более выгодную партию.
– Счастья! Счастья всем!
– Да, да, и чтобы и фее-благодетельнице его хватило!
– подхватывали тост гостьи.
– Хотя бы налоги заплатить, - а это, очень тихо, жена дяди - ее мальчик получил распределение в городской архив в прошлом году, и она была несколько выведена из себя несправедливостью жизни.
– Синни, запомни, самое выгодное приложение усилий - это свадьба. Это еще мой дед говорил, а он был знаток, он был ходок!
– давал наказ папенька, - он говорил, что на свадьбе всегда есть кто-то счастливый.
– Хотя бы один, например, портниха, - раздражение тетушки требовало выхода.
– Ну и что, - господин Бальзамин блеснул служебными сведениями, - ответственно вам заявляю, что счастье портнихи ничем не хуже счастья принцессы.
– Значит, решено, Синни, все усилия на любовь. Любовь и сразу свадьба!
– Экие невероятные вещи вы рекомендуете Синни искать, так она быстро вылетит с практики, - бурчала тетка. Но папенька ее уже не слушал, и дядюшка ее не слушал, они наперебой вспоминали истории деда о приключениях в мире болот, и в горном мире, где живут горгульи, и его совершенно жуткие рассказы о мире, населенном одними людьми.
Синни улыбалась родителям, улыбалась Ванечке, даже улыбалась вредной тетке и понимала, что собирать рюкзачок она будет глубокой ночью.
А у Ясколки было тихо.
В маленький домик не пригласили гостей. Родня жила далеко, с друзьями Яся встретилась днем, и вечер принадлежал только семье.
Посвистывал чайник, пахло мятным чаем и яблочным пирогом, негромко тикали часы - обычный вечер, только глаза у мамы грустные и испуганные, а отец без конца поправляет очки. Уже три раза перебран рюкзачок, и составлен список того, что не влезло, но о чем стоит подумать, и, может, все же впихнуть? Уже висит на плечиках отглаженное платье, уже начищены до блеска башмачки. Трое сидят за столом и пытаются шутить.
– Ну что вы, не волнуйтесь, это же только на год, а потом я вернусь, - утешала Ясколка, - у нас после года будут целых три дня отпуска.
– А если?
– Мамочка, не волнуйся, если что, нас снимут с практики. И если у нас не будет получаться, то нас не заставят десять лет отрабатывать. Нам господин Бальзамин рассказал. И опасности никакой нет. Нас трое, осчастливить надо всего семерых и все, план выполнен. Я буду очень осторожной. Будем искать влюбленных и устраивать их счастье, все просто.
– Доченька, я, наверное, не должен тебе это говорить, но понимаешь, - и отец снял очки, - я думаю, что это может даже и тайна, и сведения непроверенные...
– Папчик, не тяни, - не выдержала мама, - начал говорить, так договаривай.
– Понимаешь, вот великие
– Не поняла, это ты к чему?
– занервничала мама.
– Счастье, оно не радость. Нельзя их путать, бывает, подопечного легкомысленная фея подводит не к счастью, а к радости, тогда тоже мана идет. Фея-лентяйка ману собирает и домой, а подопечный понимает, что ошибся и становится несчастным. И волшебство обманное тоже уходит. Вот Гвоздики, помнишь, в какой силе были?
– Да, Синни говорила, что...
– Да не слушай ты эти сплетни, - рассердился папа, - на ревность принца Пиона так легко списать собственную лень. Дело в том, что молодые гвоздики стали слишком много врать. Вроде творили любовь, уважение, подопечный счастлив, а на деле ложь это. Лицемерие сплошное, формальность. Гвоздички полные закрома маны набили, гордые ходили, а теперь все их волшебство утекает. Им теперь ждать надо будет, пока все забудется и заново начинать. Ты внимательно смотри, чтобы счастье долгое, сильное было, верное. Если брак, то так что бы оба счастливы были, и дети их тоже счастливы.
– А тогда волшебство у феи тоже увеличится?
– почему-то шепотом спросила Яся.
– Не знаю, но почему бы и нет? Да, надо над этим подумать, интересная мысль, - и отец снова стал вертеть в руках очки.
Глава 4
"Разрешены к провозу:
Рюкзак - 1 шт., весом не более 15 кг
Корзинка с продуктами - 1 шт., весом не более 5 кг
Сумка-пакет - не более 2 шт., весом не более 3 кг каждая
Сумка дамская -1 шт., весом не более 36 кг"
Из правил для отбывающих во внешние миры.
Утро было серым. По всем правилам провожать героев должно было яркое солнышко, восторженные толпы, плачущие старушки и детишки с воздушными шарами. Но солнце досыпало за серыми тучами, детишки тоже спали, а толпы собирались на работу, и поэтому были суетливыми, торопливыми, раздраженными, словом, какими угодно, только не восторженными. Из всего набора были одни плачущие старушки и прочие родственники, но они остались за оградой - в маленький двор конторы Перемещений пускали только отбывающих. Молоденькие феи переминались с ноги на ногу, поправляли лямки рюкзачков и робко пододвигали к себе корзинки, сумочки и пакетики. Один Хрен стоял с независимым видом, облокотившись на огромный чемодан на колесиках. Было зябко и тревожно. Дуня побежала здороваться с Ромашками, Синни взобралась на крылечко и высматривала кого-то, вытянув шею, Яся внимательно смотрела по сторонам. Вот сестры Незабудки подпрыгивают от волнения, вот Васильки кокетничают с Дуней, а вот в калитку, поеживаясь от сырости, входят Синюха, Бальзамин и кругленький невысокий господин. Феечки засуетились, собрались по четверкам и выстроились перед крыльцом. Бальзамин со значением дернул головой, и Яся, Дуня и Синни постарались встать немного позади всех, так, чтобы перед ними стояла четверка Репейника. Градоправитель окинул начальственным взором фей, сосчитал: "Одна, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть четверок!" И прошествовал на крыльцо. Яся выдохнула - за их четвертую фею Синюха посчитал хреновый чемодан.