Чтение онлайн

на главную

Жанры

Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1874—1887). Том 2
Шрифт:

Туземцы здесь не пугливого характера, они не угнали женщин и детей в лес или в другие места, почему я имел возможность продолжить и над ними мои вчерашние антропологические измерения, за которые я принялся, как только осмотрел обе деревни. Вообще я принял за правило предпринимать наблюдения в первые же дни знакомства с туземцами, когда они еще находятся под влиянием известного смущения, с которым обыкновенно бывает сопряжено появление белого в странах, редко посещающихся европейцами. Новизна лица и любопытство, которые группируют туземцев около белого, непонимание его намерений и боязнь рассердить его делают их очень послушными объектами исследования, которые можно измерять, рассматривать и т. д. без помех, если только исследования не переходят границ их терпения. Предлагаемые профессором Вирховым 25 направлений измерений, а тем более проектированные 78 измерений, опубликованные комиссией экспедиции фрегата «Новара» [64] , вовсе неприменимы при исследовании здешнего населения, и натуралист, занявшийся выполнением подобных задач, рискует лишиться объекта своих исследований, который вследствие нетерпеливости и подозрительности

неожиданно скроется.

64

В работе S с h e r z e n and E. S c h w a r z, On measurements as a diagnostic means for distinguishing the human races, Sydney, содержится 78 номеров измерений; в Instructions g'en'erales pour les recherches anthropologiques 1865—63 номера или, по крайней мере, 30; в антропологической инструкции British association – 47; в антропологической программе проф. Вирхова – 38 или, по крайней мере, 25.

Наученный опытом, я сократил значительно свои наблюдения и старался собрать достаточный материал для точных ответов на ограниченное число вопросов. Я убедился уже при прежних путешествиях, что лучше всего начинать исследования со старших по летам или положению и сохранять при этом самый серьезный вид, заставляя хранить молчание всю толпу. Не раз, как и здесь, я замечал, что люди, над которыми я делал наблюдения, сами, без моего вмешательства, следили за тем, чтобы я кого-нибудь из них не пропустил или чтобы кто-либо не укрылся от манипуляций, сделанных над другими. Это происходит, как я предполагаю, от того обстоятельства, что дикие видят даже в самом мелочном действии, произведенном над их особой, какое-то волшебство, навлекающее опасность, почему каждый судит так: если что дурное вследствие этого случится со мною, то пусть и с другим будет то же; как сделали со мною, пусть сделают так же и с другими [65] . Другое правило, до которого я дошел также своим опытом, – делать наблюдения (антропологические) при каждом удобном случае и по возможности неожиданно, особенно если предстоит измерять или рисовать женщин. Я таким образом мог сделать гораздо более измерений и заметок, чем если бы я поручал мужчинам звать их или привлекал бы их подарками. Женщины здесь представляют для краниологии особенно ценный материал, имея, как и во многих местностях Новой Гвинеи, очень короткие волосы или бритые головы, что позволяет весьма верно получать размеры их черепа. Я весь день провел на берегу, измеряя и рисуя [66] .

65

Мне хорошо помнится смешная, но характеристичная сцена, которой я был свидетелем во время моего первого пребывания на берегу Маклая на Новой Гвинее (1871) и которая может служить иллюстрацией этого психологического замечания. Туземцы, которые, как известно, много месяцев были крайне недоверчивы ко мне, имели также недоверие и к моим вещам и даже к моей еде. Раз, месяца четыре после моего приезда, когда я уже немного понимал папуасский язык, трое жителей соседней деревни застали меня за завтраком, который состоял из вареного с солью риса, без других приправ. Один из пришедших, сжимая обеими руками живот, который он втянул сильным выдыханием (обыкновенная папуасская мимика, чтобы изобразить голод, пустоту желудка), сказал, что он очень голоден, не ел еще ничего в этот день. Я предложил ему ложку риса, хотя знал, что он откажется от него. Но в тот день туземец осмелился попробовать мою еду: он слегка вскинул голову, поднял глаза и, втягивая воздух между сложенными как бы для свиста губами (обыкновенный жест согласия у папуасов), сперва обнюхал ложку и взял в рот рис. Не успел он проглотить половину, как сообразил всю отважность своего поступка – попробовать «инги Маклая» (еду Маклая), – и с полным ртом спросил меня, не умрет ли он от этого. Я сказал, что нет. Проглотив еще немного и обратившись к своим спутникам, он предложил им также попробовать рису, на что оба отвечали сильным отвергающим жестом, подаваясь всем туловищем назад и тряся плечами и руками, как будто он предлагал им яд. Тогда первый перестал есть и еще раз настойчиво просил их попробовать рис. Но они опять отказались. Тогда его поступок и ему самому показался необдуманным и опасным. Он быстро выплюнул в ладонь остатки риса и стал быстро мазать ими грудь и руки своих товарищей, приговаривая: «если я умру, то и ты умрешь». Удивленные неожиданностью, его спутники сперва пятились, затем вскочили и бросились бежать в деревню. Он пустился также за ними, стараясь выплюнуть остатки риса изо рта и продолжая кричать: «и ты умрешь, и ты!»

66

Так как туземцы северного берега о-ва Адмиралтейства не отличаются в антропологическом отношении от жителей южного берега, то я предпочитаю сообщить общие результаты антропологических измерений и наблюдений в конце этого письма

31 мая. Приход даже такого небольшого судна, как шхуна, оказывает заметное влияние на ход ежедневной жизни туземцев, вследствие чего многие их занятия, работы и даже особенности их характера, каковы отношения между собою, с женщинами и детьми, ускользают от наблюдения при кратковременном с ними знакомстве. Когда утром 31 мая я съехал на берег, в деревне не было мужчин: все они были заняты торгом на шхуне. Зато множество женщин сидело около хижин с детьми всех возрастов; все были заняты нанизыванием на длинные нити мелкого бисера, который был наторгован вчера их мужьями и отцами на шхуне.

Бисер был очень мелок. Я подошел к одной группе, чтобы рассмотреть нить, которую употребляли для нанизывания; она при всей тонкости и длине своей оказалась замечательно крепкою и ровною; по крепости она превосходит, мне кажется, все европейские нитки. При посредстве сметливого мальчика мне удалось увидеть разные

шнурки и веревки, сделанные из того же материала. Мальчик принес мне также из леса длинную ветвь лианы с очень гибким и ровным стволом, из которой приготовляются нитки. Туземцы называют ветку лианы «кап». Я сохранил ее для определения.

Занятия с бисером помогли моим краниологическим измерениям; вчера мужчин и детей я мог мерить без препятствий; женщины же, вероятно вследствие присутствия первых, очень жеманились, закрывали лицо руками, как только я подходил, или, опустив голову, не хотели поднять ее, вертелись или убегали; одним словом, я не получил вчера ни одного несомненно верного размера женской головы. Сегодня же не было мужчин, и они не считали нужным разыгрывать комедий; притом, боясь рассыпать бисер, который лежал в табирах у них на коленях, они не шевелились, когда я, неожиданно подходя, мерил их головы, сравнивал цвет их кожи с таблицей Брока или рассматривал их татуировку. Последняя, хотя не отличается красотой или сложностью рисунка, расположена по крайней мере симметрично по обеим сторонам тела, а не вдоль и поперек без всякой системы, как у виденной вчера женщины в деревне Усия. Вчера я описал вид самих шрамов, сегодня скажу несколько слов о расположении татуировки у здешних женщин. Начинаясь двумя или тремя желваками гипертрофированной кожи на верхней части рук у плеча, идут два ряда выжженных пятен под грудями, которые, сходясь между ними, образуют латинскую букву S; отсюда простая линия мелких надрезов или несколько подобных линий, расположенных зигзагами, спускаются до пупа. Вообще на татуировку здесь обращается гораздо менее внимания, чем в Микронезии, и расположение ее не установлено строгою модой.

Костюм женщин не отличается почти от костюма на архипелаге Пелау; те же фартуки спереди и сзади из растительных фибр (листьев пандануса, ствола банана и т. п.), только женщины здесь носят их, подвязывая пояс гораздо выше, так что пуп обыкновенно закрыт и самые фартуки длиннее, чем у женщин о-вов Пелау. Почти все женщины казались старухами и были очень некрасивы собою, а девушки, едва достигшие зрелости, были беременны или возились уже с детьми, которых кормили грудью.

Я много раз в эти дни наблюдал способ, которым туземцы обоего пола выражают удивление. Каждый раз, как была к тому даже незначительная причина, они вкладывали палец между зубами, при этом не издавали ни возгласов, ни фраз, выражавших одобрение или страх; когда же удивление усиливалось, в рот вкладывали еще другой палец. Когда руки были чем-либо заняты, тогда вкладывание в рот пальцев заменялось высовыванием языка, причем градусы удивления также выражались длиной высовывающейся части языка.

Женщины сидели на земле, так же как и мужчины, что очень скандализировало моего слугу, туземца Пелау, который уверял меня, что женщины и девушки Пелау никогда так не садятся. Не замечая ничего особенного и не видя отличия от способа сидения, какой был наблюдаем на других островах, я спросил объяснения. Оказалось, что на архипелаге Пелау считается непристойным, если девушка или женщина при лицах мужского пола сидит на корточках или даже, сидя, раздвигает слишком далеко лежащие на земле ноги; эти оба положения были в ходу здесь между женщинами, понятия которых об этикете отличались от понятий туземцев Микронезии. Мальчик, лет двенадцати, нечаянно или умышленно толкнул одну из женщин, которая вследствие того рассыпала немного бисера; она пришла в такую ярость, что, найдя брань, которою она его осыпала, недостаточною, вскочила и, гоняясь за ним, стала бросать в него камнями, палками и всем, что попадалось под руку. Это была уже весьма пожилая женщина; она долго не могла успокоиться: все старалась попасть чем-нибудь в своего противника, который ловко увертывался и убегал от нее. Эта сцена весьма смешная, и несколько мальчиков так сильно хохотали, что валялись по земле и от смеха в глазах у них были слезы.

Окончив измерение голов и роста, я только что собирался рисовать профиль одной из женщин, как заметил суматоху в группе, которая окружала меня: почти все женщины, за исключением нескольких старух, перебрались со своим бисером и детьми за несколько хижин от той, где я сидел; даже оригинал моего предполагаемого эскиза улизнул, пользуясь удобным случаем, когда я оглянулся, чтобы узнать причину общего передвижения. Несколько пирог с мужчинами возвращалось со шхуны, они-то и произвели общее бегство женщин. Когда туземцы вернулись и обступили мой столик, женщины оставались в почтительном отдалении, как подобает «номерам вторым» рода человеческого (которое нормальное отношение сохранилось еще в папуасском мире).

Вернувшиеся со шхуны казались весьма усталыми: утро было очень жаркое, давка и травля собакой на шхуне также, вероятно, повлияли. Я заменил убежавшую женщину весьма интересным объектом мужского пола, у которого громадные зубы были очень замечательны. Многие из туземцев расположились спать, улегшись на живот и уткнув лицо в подложенные под голову руки. Один же из них, которого интересовала почему-то моя камера-люцида, но у которого также слипались глаза, отправился к группе женщин и, сказав что-то одной из них, лег на землю. Подошедшая женщина, присев около него и взяв его голову в руки, стала сдавливать ее то спереди и сзади, то с боков, насколько хватало ее сил. Это продолжалось минуты 3 или 4. Раза два она хотела перестать, но пациент ворчал что-то, вероятно заставляя продолжать эту операцию. Наконец, он встал, протер глаза и, повернувшись ко мне, показал мимикой, что теперь он спать более не хочет, и, действительно, он оставался бодрым до вечера, между тем как его товарищи, все лежа на животе и по временам ворочая голову или раздвигая и сдвигая циркулеобразно ноги, проспали до сумерек.

Наиболее интересным результатом наблюдений этого дня было уяснение факта, что у женщин, как и у мужчин, некоторые зубы имеют способность расти преимущественно перед остальными и что у детей, особенно у мальчиков, некоторые зубы уже так значительны, что обещают достигнуть величины зубов их отцов или даже перещеголять ее; из этого следует, что эта характеристичная для расы особенность стала уже наследственною. Неровность зубов заметнее у женщин и детей, имеющих белые зубы, чем у взрослых мужчин, у которых от употребления пинанга поверхность зубов покрыта как бы черною глазурью.

Поделиться:
Популярные книги

Кодекс Крови. Книга VIII

Борзых М.
8. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VIII

Камень

Минин Станислав
1. Камень
Фантастика:
боевая фантастика
6.80
рейтинг книги
Камень

Партиец

Семин Никита
2. Переломный век
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Партиец

Он тебя не любит(?)

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
7.46
рейтинг книги
Он тебя не любит(?)

Бестужев. Служба Государевой Безопасности

Измайлов Сергей
1. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности

Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви

Максонова Мария
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви

Возрождение Феникса. Том 1

Володин Григорий Григорьевич
1. Возрождение Феникса
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
6.79
рейтинг книги
Возрождение Феникса. Том 1

Релокант. Вестник

Ascold Flow
2. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант. Вестник

Книга пяти колец. Том 3

Зайцев Константин
3. Книга пяти колец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.75
рейтинг книги
Книга пяти колец. Том 3

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Идеальный мир для Социопата 6

Сапфир Олег
6. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.38
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 6

Камень. Книга 3

Минин Станислав
3. Камень
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
8.58
рейтинг книги
Камень. Книга 3

Прометей: повелитель стали

Рави Ивар
3. Прометей
Фантастика:
фэнтези
7.05
рейтинг книги
Прометей: повелитель стали

Неудержимый. Книга XIX

Боярский Андрей
19. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XIX