Путёвка в спецназ
Шрифт:
— Письмо пришло от нашего обормота, — слегка улыбаясь, произнес Анатолий Анатольевич Милославский.
— Да ты что? Когда? Толя, ты чего молчал? И вообще, почему я не в курсе? — встрепенулся тот.
— А оно два дня назад пришло, ты тогда еще в Питере по девкам бегал, — смеется хозяин кабинета.
— Да ну тебя! Ты же знаешь, что я вопросы решал. Что пишет хоть?
— Ты понимаешь, Петя, ничего нового. Скучно ему, видишь ли, — улыбается Милославский.
— А тебе не скучно? — ехидно вопрошает человек, по сути, являющийся вторым отцом парня о котором идет речь. Не имея своих детей, мужчина перекинул
— Скучно, — кивает Анатолий Анатольевич. — Но знаешь, стало спокойней… Там-то намного меньше шансов, что его убьют… Ведь постоянно от охраны сбегал, гаденыш.
— Да уж… Это как мне пришлось постараться, чтоб его подставить, — Петр Олегович качает головой, — но ребята сделали все убедительно.
— Это да. Ты им премию выписал, надеюсь?
— Конечно. Ведь если бы не артистизм моих агентов, хрен бы мы Егорку в армию спихнули. Свалил бы куда-нибудь. Пока бы нашли… а он бы опять. Да хоть с поезда спрыгнул, ты ведь его знаешь, упертый как ты!
— Да-а-а… Аж стыдно немного, такие глаза у него были… Как у побитой собаки, — отец тяжело вздохнул. — Ерепенился, но вину чувствовал… Вот и поехал. Ну да ничего, потом повинюсь, главное, что его никто не достанет. А точно не найдут? — неожиданно заволновался он.
— Точно, точно. Все схвачено. По документам его отправили в тайгу, но по дороге к нему наш человек подошел, должен был голубым беретом поманить. Сам понимаешь, уж кто-кто, а твой сын всяко повелся бы. Но наш парень как всегда отличился и успел напиться на пересыльном.
В этот момент Милославский неодобрительно покачал головой, но только тяжело вздохнул, промолчав: горбатого только могила исправит. Тьфу-тьфу.
— Так вот напился и наблевал там на майора, — продолжил рассказ начальник СБ, — сам понимаешь, дело стало еще проще. А там учебка, которую курирует ГРУ. И адрес у нее липовый, все как всегда, через седьмое колено коридором. Заодно и дисциплине парня подучат, да и драться наконец-то тоже. А то грех сказать, мужик, а боится, что фейс подпортят… — мужчины весело засмеялись.
— Так погоди, а его от туда точно ни в какую "горячую точку не пошлют", — вновь заволновался отец.
— Прикалываешься? Он пять языков на отлично знает, еще несколько понимает. Никогда не поверю, чтоб ГРУшники его дальше штаба пустили. Вот ты бы что сделал?
— Я? Хм… Посадил бы на переводы пока срочник, а потом попытался бы на контракт развести. Короче сидел бы в секретке… Но такого ценного кадра близко бы к оружию не пустил, задабривая по-всякому и обещая золотые горы.
— Вот и я о том, товарищ полковник, — заулыбался Петр Олегович. — Но самое главное дисциплина там ого-го! Не таких обламывали. А то наш парень точно бы что-нибудь отмочил, и никаких денег не хватило бы отмазать.
— Да понятно это все. Все же докатиться до такого идиотизма, чтоб забивать электронным микроскопом гвозди, надо постараться… Но ты же сам понимаешь, беспокоюсь я. Хотя умом понимаю, а беспокоюсь… Не приспособлен Егорка к такой жизни, избаловали мы его. И ты в том числе…
Битаров сокрушенно развел руками. Вроде как: виноват, а что делать? По сути: мужчины вечно занятые делами, не могли уделять много времени воспитанию. Вот и упустили парня. А наказать по-настоящему рука не поднималась, ведь Егор так похож на маму… Которую оба безумно любили, один как жену и женщину, а второй как старшую сестру, которой у него никогда не было. Оба детдомовские, воспитывавшиеся вместе, только Анатолий старше на шесть лет. Так уж вышло, что все функции старшего брата выполнял он, защищал и оберегал. Вначале не давая в обиду малыша, потом в школе и наконец, поспособствовал тому, что уйдя в армию, Петр попал в его группу, так что обычную срочную он не служил, попав сразу же в цепкие лапы ГРУ. К тому времени двадцати четырех летний Анатолий, запримеченный спецслужбами еще в институте и переведенный с третьего курса в спецшколу, был уже старшим лейтенантом. Имел орден Красной Звезды и беременную жену, которая и заняла место старшей сестры в преданном сердце Петра. И как бы это странно не было, но воспринимать эту очень красивую женщину по другому, иначе, чем сестру, он не мог.
Но вот в девяносто втором году, когда Егору исполнилось семь лет, мужчины находящиеся в командировке получили сообщение, что Елизавета похищена вместе с сыном. Для ее спасения требовалась самая малость… Предать Родину…
То, чего полковник Милославский и капитан Битаров сделать не могли. Ибо майор Милославская никогда бы не простила их за это, да и поверить в то что заложников оставят в живых было трудно. Поэтому в течении двух дней был насмерть запытан один высокопоставленный чиновник и помножено на ноль еще некоторое количество чинуш и бандитов рангом помельче. Но место где держали заложников, было найдено. Милославский всегда умел окружить себя преданными людьми.
Это был загородный дом одного из партийных бонз, уже во всю приступившему к распилу… И все бы было хорошо, куда каким-то там бандитам против настоящих профи… Но вот кто-то их слил. И бойцов спецназа встретил шквальный огонь… А потом когда стало ясно, что профи все же давят превосходящих им числом противников, прозвучал взрыв…
Надо ли описывать, что испытывали в тот момент друзья, потерявшие все, что им было дорого? И кто его знает, как повернулась бы их судьба и что они сделали, если бы не Сашка Развозжаев.
— Товарищ полковник, там один живой. Грохнуть хотел суку, а он говорит, что знает, где малец!
— Что? — равнодушно спросил Анатолий, не осознавая, что происходит.
— Я говорю, нет здесь Егора, вчера увезли. Подстраховаться решили, в лесу он в сторожке…
Тело Лизы нашли в подвале дома, обгоревшее до неузнаваемости. Только по часикам и браслету, с сережками и смогли опознать. А Егор? Что Егор? Конечно же, освободили, что такое четыре охранника против злых как черти спецов? Да ничего.
А вскоре Анатолий и Петр покинули службу, не желая служить новой власти. Однако имея прочные связи и преданных людей — очень быстро, заняли высокое положение в новом мире…
Вынырнув из болезненных воспоминаний, Петр Олегович глотнув коньяка с тоской произнес:
— Да понятное дело, пороть надо было… Но как посмотрю в его глаза, так Лизу вижу…
— Да, Петруха, не сберегли мы…
Мужчины замолчали, грустно глядя друг на друга, потом синхронно допив остатки коньяка, посидели немного, и вновь наполнив бокалы, продолжили свой разговор.